Пани колдунья - Страница 61

Лиза еще некоторое время задержалась возле девушки. Ее дыхание, до того тяжелое и прерывистое, теперь стало спокойным, на щеках появился чуть заметный румянец. По крайней мере, она стала напоминать живую девушку, а не восковой манекен.

Лизе сделалось тепло на душе. Она не только спасла девушку, но и лечила ее, ухаживала за нею. До сих пор делать этого ей не приходилось. Чувство собственной ценности, нужности было для нее новым и очень приятным.

Ночью неожиданно резко потеплело. С крыши обильно потекло; от журчания падающей воды Лиза и проснулась.

Она попыталась опять заснуть, но больше не смогла и лежала, не в силах понять, откуда появилось у нее чувство тревоги. Будто бы случилось что-то нехорошее. Чувство было неясным, неопределенным и раздражало, как заноза в пальце: не очень больно, но саднит и не дает о себе забыть…

Стукнула дверь спальни Василисы и Игнаца. Молодая пошла доить корову, а Игнац, конечно, в свою оранжерею. Лиза подумала, что теперь и у нее появились в доме свои обязанности. Надо проведать Аниту. Перед тем как идти спать, Василиса вынесла из своей комнаты платье, которое стало ей мало.

— Вряд ли я когда смогу вернуться к этому размеру, — нарочито тяжело вздохнула она и отдала платье Лизе. — На случай, если вы пойдете к ней раньше меня.

Вместе с платьем Лиза взяла, к принесенному ранее нижнему белью, шерстяные чулки с подвязками и, помедлив немного, прихватила и корсет, который женщины простого сословия не носили. Подумала и удивилась собственным мыслям: «Пусть привыкает!»

К чему привыкать, зачем эти изыски бедной девушке, Лиза пока не знала.

Услышав скрип отворенной двери, девушка зашевелилась и замерла, вглядываясь в Лизу.

— Тебе стало лучше? — спросила та, прошла к кровати и пощупала лоб больной. — Замечательно. Я боялась, у тебя поднимется температура после лежания в снегу.

— Кто вы? — почему-то шепотом спросила девушка — настороженность стыла в ее взгляде.

— Зови меня пани Ванда, — отозвалась Лиза. — Не бойся, ты у меня дома, тебя здесь никто не обидит.

— Никто? — как ребенок переспросила девушка. — Они будут искать меня и найдут.

— Кто — они?

— Австрийцы. Солдаты. Моя хозяйка продала им меня. Они так и говорили: ты наша собственность.

Они придут за мной!

В голосе девушки послышалась истерика.

— Они не знают, что ты здесь, — успокоила Лиза. — И перестань задавать глупые вопросы. Посмотри лучше, какое платье я тебе принесла.

— Мне? — Глаза девушки загорелись, она безо всякого усилия поднялась и села на кровати.

Посидела, с удивлением прислушалась к себе.

«Наверное, она расстроится, что я обрезала ей волосы», — подумала Лиза и решила упредить возможное разочарование Аниты.

— Ты не будешь переживать, если я скажу тебе не очень хорошую новость? — осторожно начала она.

В глазах девушки опять метнулся испуг.

— Видишь ли, я обрезала твои волосы. Они были в таком состоянии — я просто не смогла их расчесать.

— Волосы? — просияла Анита. — Это ничего, волосы отрастут. У меня они быстро растут! Мне можно встать?

— А у тебя не кружится голова? Ничего не болит?

— Ничего не болит, дай бог здоровья пани!

Лиза понимала нетерпение девушки: ей хотелось осмотреться, узнать, куда она попала.

Княгиня помогла своему найденышу одеться — видно, той было это непривычно, но оказалось необходимым, потому что девушка чувствовала еще некоторую слабость. Главным образом, как подумала Лиза, от голода. Потому она быстренько показала ей, как чем пользоваться в целях личной гигиены, и поспешила на кухню.

Печка уже топилась, и Лиза почувствовала некий укол совести: в конце концов, Василиса не простая прислуга, а на нее и в самом деле свалились обязанности, которые экономке прежде выполнять не доводилось.

Но вот и она сама появилась в дверях с ведром, полным молока, и проговорила весело:

— Весна на дворе, Елизавета Николаевна, самая настоящая весна! Снег тает как на огне…

— Если помните, Василиса Матвеевна, то я теперь пани Ванда.

— Ага, наша малышка пришла в себя?

— Пришла и, по-моему, голодна, спасу нет!

— Ну, это мы быстро исправим… — Лицо Василисы стало сосредоточенным. — Такое дело, вельможная пани: весна на пороге — это, конечно, хорошо, а только дороги к нам размыло — ни проехать, ни пройти!

— Хотите сказать, у нас туго со съестными припасами?

— С ними-то как раз у нас преотлично. Князь Станислав, дай бог ему здоровья, сделал запасы, кажется, не на один год. Жаль только, продукты питания столько времени не хранятся… Главное, не только мы не сможем куда-то поехать, но и к нам никто не доберется…

— Хотите сказать, Станислав не сможет прислать ко мне сына?

Лиза побледнела. Ее сердце кольнуло недоброе предчувствие. Так вот откуда появилась в ее душе тревога!

Василиса, сочувственно глядевшая на нее, шагнула к твоей госпоже и подруге и обняла ее.

— Пани Ванда, пани Ванда, ничего страшного не случилось. Солнце высушит наши дороги за три дня, и вы увидите своего сыночка.

— А если начнется дождь?

— Не будем думать о плохом!

— Пани Ванда, — раздался у двери девичий голосок, — покажите, что я должна в вашем доме делать?

Здоровья вам, шановная пани!

Она поклонилась Василисе. Женщины посмотрели на нее и отчего-то засмеялись.

— Ишь ты, шустрая какая! Корову доить умеешь?

Что поделаешь, у каждого свои интересы! И она с превеликим удовольствием услышала ответ:

— Умею, шановная пани!

— Ангел мой! Спасительница! — Василиса бросилась к девчонке и расцеловала ее. — Веришь ли, я и недели не подоила, а уже рук не чувствую.

— В нашем деле привычка нужна, — солидно ответила Анита.

— Может, сначала мы эту спасительницу покормим? — лукаво поинтересовалась Лиза.

— Конечно, покормим, — развеселилась Василиса, — до отвала накормим. Раз у меня такая помощница объявилась. Для начала парного молочка с пирогом. А потом я разогрею что-нибудь посерьезнее.

Пойдет?

— Пойдет! — кивнула Анита, судорожно сглатывая слюну. — А как мне вас называть?

— Зови пани Васа.

Они все трое сели за небольшой стол на кухне и стали пить молоко. Причем старшие женщины больше посматривали, с какой быстротой исчезают с блюда куски пирога. Анита заметила их изучающие взгляды и отдернула руку.

— Ешь, не стесняйся, — поощрительно кивнула Василиса.

Но девчонка уже пришла в себя и решила, что и так достаточно сыта. Боялась насторожить добрых пани — вдруг решат, что она страшная обжора? Они же не могут знать, что у Аниты дня три во рту не было ни крошки!

Василиса незаметно подлила ей молока.

— Я еще умею сбивать масло, делать сыр и творог! — похвасталась девушка.

— Глядите-ка, ваше сия… пани Ванда, какое сокровище нам досталось. А мы уже печалились, где найти в дом работницу. В нашей-то глуши поблизости нет ни других домов, ни вообще каких-то селений…

— Нету других людей? — обрадовалась Анита. — И никаких мужчин?

При одном этом слове она привычно сжалась и зверьком огляделась вокруг.

— Есть мужчина, — ответила Василиса и поспешно добавила:

— Всего один. Мой муж. Он садовник.

— Садовник. Муж, — точно зачарованная, повторила Анита и с облегчением вздохнула.

— Что же это ты так мужчин боишься? — удивилась Василиса и осеклась от незаметного толчка Лизы.

А та проговорила:

— Когда-нибудь Анита расскажет нам о страшных, грубых мужчинах, которые мучили ее и считали своей собственностью. Ведь ее хозяйка продала им девушку.

— Продала? Бедная детка! — Василиса ласково погладила ее по стриженым волосам и, предупреждая слезы, которые уже готовы были пролиться из глаз Аниты, заговорила о другом:

— Надо нам, пани Ванда, себе птицу какую завести. Может, кур да пару гусачек…

— И индюков надо! — решительно присоединилась Анита. — А на Рождество я могу такое приготовить!

Они обсуждали этот серьезный вопрос, а наевшаяся Анита сидела откинувшись на стуле и со счастливой улыбкой посматривала на обеих женщин.