Памятник «Тысячелетие России» - Страница 2

На кремлевской площади в сугробах - 

Витязей поверженных тела... 

Их пытал тупой немецкий обух, 

Грызла и калечила пила. 

Но жива, жива литая бронза. 

Хмуро смотрит Петр за горизонт, 

Будто видит накрененный косо 

К Гангуту идущий галиот... 

Нет, ничем нельзя убить победу! 

Снова новгородские полки 

На закат по вражескому следу 

Двинулись от Волхова-реки -

(Так свидетельствовал о тех днях известный поэт П. Н. Шубин.)

За время оккупации Новгорода из 2532 домов было разрушено 2508. Эта чудовищная статистическая справка не требует каких-либо пояснений. По существу город нужно было строить заново. Весь город.

Возрождение древнего Новгорода началось тотчас же. Вся страна помогала новгородским строителям. Советское правительство нашло возможным выделить в военное лихолетье средства, необходимые для неотложных восстановительных работ. И в числе первых (если можно так выразиться!) строительных объектов разоренного Новгорода стал памятник «Тысячелетие России». В этом деянии, совершенном скромно, как нечто само собой разумеющееся, сказалось величие духа сынов нашей земли: нельзя строить будущее, не озаботясь сбережением прошлого.

И вот уже 2 ноября того же 1944 года памятник «Тысячелетие России» был восстановлен. В этот день на площади в виду стен древнего Софийского собора состоялось скромное, но достойное торжество: открытие памятпика. Еще шла войпа. Еще лежали в развалинах новгородские дома, и много, нескончаемо много накопилось срочных и важных дел, но памятник уже возвышался в центре города.

Ныне все больше и больше любознательных людей со всех концов страны совершает паломничество в Новгород. И все они - все без исключения - осматривают памятник «Тысячелетие России». Во всякий час у гранитного колокола, одетого в бронзу, собираются люди - молодые и пожилые, группами и в одиночку... Они неспешно обходят монумент и пристально, внимательно рассматривают возвышающиеся на постаменте фигуры. Открытки с видами памятника выпускаются бесчисленными тиражами и расходятся по всей стране. Нет книги или путеводителя о Новгороде, где бы не нашлось изображения этого памятника.

Популярность эта есть выражение народного признания памятника, его большого исторического и художественного значения.

Но, к сожалению, сегодня не все хорошо знают о его создателе. А между тем творения этого художника имеют поистине общенациональную известность. И говоря о памятнике «Тысячелетие России», нельзя не помянуть добрым словом его создателя.

Микешин родился 9 февраля 1836 года в самом центре России - на Смоленщине, в селе Максимовна, что близ города Рославля. Отец его, Осип Егорович, занимался торговлей. То был отчаянный, отважный человек. Во время Отечественной войны 1812 года он воевал в знаменитом партизанском отряде Фигнера, был отмечен наградами. Капиталов он себе, однако, не составил и умер, когда его сын Михаил едва подрос. В наследство будущий художник ничего не получил от своего отца, кроме доброго имени. Жил он, как жили все его деревенские сверстники в том певучем, привольном краю. Но с детства таилось в нем нечто такое, что выделяло его среди всех. Это талант художника. Михаил Микешин учился рисовать у местного иконописца Тита Андронова. Нам ничего не известно об этом его первом учителе. Но позволительно предположить: не от русского ли народного искусства воспринял одаренный мальчик гордость за величие своей отчизны? Не здесь ли, в Смоленской земле, что веками первой встречала чужеземного врага, не на этой ли земле запала в его сердце гордость за свой народ и ратные его подвиги?

Способности юного Микешина заметил соседний помещик. В 1852 году он на свои средства отправил шестнадцатилетнего Михаила в Петербург в Академию художеств. Михаил выдержал испытания и был принят в академию. Он стал учиться в классе батальной живописи у профессора Б. П. Виллевальде.

Итак, вместо скромной деревни Максимовки - гранитный берег Невы и блестящий Румянцевский обелиск, что стоит рядом с академией, - так волшебно изменились декорации на жизненном пути Микешина. Скольким молодым талантам отравил душу воздух столицы, сколько их потеряло свое призвание в лабиринтах чужих мнений, проповедуемых самоуверенно и шумно. Но, видно, в юном Микешине заложен был здоровый п крепкий дух: он не растерялся в столичной суете, он искал свой путь в искусстве, много работал.

В 1858 году Микешин окончил Академию художеств с большой золотой медалью и получил право поехать за границу на шесть лет «с государственным содержанием». Молодой художник отказался от этого соблазнительного предложения: свое призвание он видел в России и героев своих искал на ее земле.

Тем временем приближалось тысячелетие Российского государства. В 1859 году был объявлен конкурс на лучший проект памятника. В назначенный срок специальная комиссия рассмотрела представленные эскизы. Их оказалось много - пятьдесят семь! И лучшим был признан проект никому не известного еще выпускника Академии художеств Михаила Микешина. Победителю было в ту пору только 23 года.

Более двух лет трудился Микешин над осуществлением своего замысла. Размах работ был грандиозен. Предстояло объединить в единое целое произведения нескольких скульпторов, трудившихся вместе с ним над созданием памятника. Кроме того, на плечи молодого Микешина легли немалые хлопоты чисто организационного характера - заниматься отливкой скульптур на литейном заводе, руководить работой каменотесов и землекопов и т. п. И надо сказать, что уроженец смоленского села проявил здесь немалую практическую сметку и деловитость. В чрезвычайно короткий срок все необходимые работы были благополучно закончены.

8 сентября 1862 года (по старому стилю; следовательно, 20 сентября - по-новому) состоялось официальное открытие памятника. Теперь уже не Микешин и другие создатели монумента играли хоть сколько-нибудь заметную роль: на первый план выступили сановные фигуры. В провинциальный Новгород прибыл император, его многочисленная свита, высшие военные и гражданские чины, церковные иерархи. Царское самодержавие пыталось использовать тысячелетие Русского государства в своих узко классовых, узко сословных целях. Мол, Русь всегда, испокон веков и ныне и присно будет Русью царской, самодержавной... Об этом и пытались говорить казенные ораторы на берегах Волхова в те сентябрьские дни.

Передовая общественность России с негодованием отвергла своекорыстный подход к памятнику Микешина. Резко отозвался на этот счет А. И. Герцен в своем «Колоколе». Он ядовито отметил, что день официального праздника у подножья памятника совпал с объявлением о новом рекрутском наборе. Более того: во время празднования 1000-летнего юбилея Русского государства Александр II сказал новгородским крестьянам, которых местные власти привели на «высочайшую аудиенцию», чтобы они не надеялись на новые реформы, а спокойно, мол, платили бы подати... Практический, так сказать, пример «единения» петербургской бюрократии с «народом».

Следует подчеркнуть, что во всех выступлениях Герцена и его единомышленников по поводу юбилея не было сказано ни слова осуждения в адрес художественных и иных достоинств памятника, а также в адрес его создателей. Демократическая общественность протестовала против попыток использовать празднества в Новгороде в корыстных интересах помещичьего класса.