Память о мечте (сборник) - Страница 7
Изменить размер шрифта:
Тень
Я – тень.
Неподвижная и короткая,
Неподвижная, и короткая,
Как смерть.
Люди спят в комнатах.
Куклы – в коробках.
А у меня вместо стен – решетка,
А вместо крыши – небо,
В которое больно смотреть.
У меня нет дома,
Где уютно тикают ходики,
Где секунды жизни считает маятник,
Нет у меня усталости.
Нет у меня отдыха.
Я – памятник.
Мне безразличны
И тьма, и свет.
Два осенних листка,
Как монеты,
Прикрывшие мертвые веки…
Я только след.
Я только след
Спешившего человека.
…Он проходил по улицам —
А я семенила около.
Солнце садилось —
И я становилась
Все длинней и длинней…
Он проходил по улицам
Мимо пестрых, как лето, окон,
И распахнутых, словно ворот рубашки,
Дверей.
Кто был он?
Женщина или мужчина?
Девочка или мальчик?
Я не знаю.
Может,
На свиданье к любимой спешил он,
Нес серебристую рыбу с рынка,
Или играл в разноцветный,
Как мир,
Мячик…
У безногого есть костыли,
У слепого сердце,
Которое помнит
Черноту земли и белизну снега.
А я лежу, обезглавленная, в пыли:
У меня нет человека!!!
Где он – мой человек?!
Я не знаю.
Я только тень.
У него было сердце, и память, и честь, —
Но вдруг вспыхнул
И погас день.
И он исчез.
А я только тень,
Только след,
Только памятник,
Меня не оплакала мать
И друзья не зарыли…
А где-то,
Как прежде,
Качается маятник,
Отсчитывая дни
И недели
От первого
Атомного
Взрыва.
День
Был день как день —
Из мелочей.
Был человек —
Как человечек.
И дым майданекских печей
Плыл дымом заурядных печек.
Стал крик похожим на зевок,
А боль – на сонную ломоту.
И на дверях большой замок
Весь день отпугивал кого-то.
А в сумерках заквакал джаз,
И юбки сделались короче,
И сотни подведенных глаз
Сквозь вечер устремились к ночи.
А утром снова – поздний сон,
И снова жизни наважденье.
И так – до самых похорон.
И так – от самого рожденья.
Зачем потоп? Зачем война?
Зачем летающие блюдца?
От летаргического сна
Сумеет ли Земля очнуться?!
Врачеватель душ
Водосточные трубы из жести!
Мы – как странно! – работаем вместе:
Вы отводите злые дожди,
А мое назначение – слезы,
От обиды, болезни, угрозы…
Их трудней, чем дожди, отвести!
Только вас ремонтируют ЖЭКи,
Значит, будет наломано дров,
А беду починить в человеке
Не сумеет синклит докторов.
Человечество в атомном веке
Позабыло очаг свой и кров…
Что забывчивость? Все не навеки,
Если век на Земле нездоров.
Преемственность
И потный блеск тореадора,
И пенный рев в ноздрях быка,
Вся эта живописность скоро
Уйдет в прошедшие века.
И униженье, и отвагу
На стенде спрячут под замок
И окровавленную шпагу,
И красной тряпки ветхий клок.
Опять придут глазеть земляне
На варварство иных веков,
Свой счетчик Гейгера в кармане
Храня, как луковку часов.
Мирозданье
Мы вышли на околицу Вселенной,
Прокладываем путь по целине…
А может, тайнопись в загадке генной
Скрывает мироздание во мне?!
Венерой из пучины белопенной
Восстанет совершенство, как во сне.
А может, грозный Марс в броне нетленной
Не побеждал, не понуждал к войне?
Мы ничего не знаем о себе
И, как слепцы, блуждаем по судьбе,
То слишком снисходительной, то грозной.
А может, собственный узнав секрет,
Без кораблей достигнем мы планет,
Иных путей в бескрайности межзвездной?
«Не всем он ведом – этот страх…»
Не всем он ведом – этот страх,
Когда Вселенная раскрыта
И блещут звезды ледовито
У черной вечности в глазах.
И горизонт предельно сжат,
Не шире он петли пеньковой,
И вымер мир, отброшен снова
На миллионы лет назад.
И, мирозданьем облучась,
Я остаюсь одна на свете,
И только ветер, ветер, ветер
Который век, который час!
Но черный призрак отступил
И бесконечный, и бесплодный,
А иней, словно пот холодный,
На черных травах проступил.
Земля воскресла в свете дня,
Рассвет возник, как довод веский,
Голубенькою занавеской
Задернув вечность от меня.
Вот, словно иней, тает страх,
Кукушка вечность мне кукует,
НО ВЕЧНОСТИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Все снова на своих местах.