Память (Книга первая) - Страница 32
– И объективная истина о численности войска Субудая так далека от нас, что мы никогда не узнаем ее?
– Попробуем. Для дальнего и скорого грабительского набега трехсоттысячной степной армии нужно было, по самой крайней мере, 600 000 коней – степняк не мог идти в столь дальний поход без запасной, сменной лошади. И давайте попробуем ответить на элементарный вопрос; чем могло питаться такое количество животных полгода – с ноября 1237 года по апрель 1238-го? Среди зимы в заснеженных русских лесах подножного корма не было, а ведь каждой рабочей лошади, в том числе и несущей вооруженного всадника или вьюк с добычей, нужно хотя бы несколько килограммов овса в день или поболе полпуда сена. Субудай, определяя для похода оптимальное количество конницы, рассчитывал на фураж, заготовленный в зиму урусами, – сено, солому, овес, ячмень, рожь, пшеницу. Фуражных запасов всей Руси, конечно, не хватило бы для прокорма мифического миллиона лошадей – такое скопище животных передохло бы от голода еще у Пронска. Невозможно себе представить далее, как эта конная армада могла идти сквозь захламленные и заснеженные леса, по узким тропам, просекам и ледяным речным коридорам. След в след такая конница продвигалась бы очень медленно и почти бесконечно, рассыпаясь по заснеженным просторам в поисках ежедневного корма. Надо учесть также, что множество монгольских воинов исполняли полицейские функции в покоренных странах, большие отряды степняков действовали одновременно на границах с Кореей, в Нижнем Поволжье, на Северном Кавказе, в половецкой земле, и совершенно невероятно, чтобы курултай послал 300 тысяч воинов и вдвое-втрое больше коней на маленькие города и деревушки наших предков, обнажая другие фронты и обрекая конницу и войско на голодную смерть. И последнее – зачем было Субудаю, прекрасно изучившему жертву, вести в этакую несусветную даль триста тысяч воинов, если он точно знал, что, напав неожиданно, предзимним бездорожьем, он легко разобьет русские княжества поодиночке значительно меньшими силами?
– Сколько же у него могло быть сабель?
– Непростой вопрос. Мы не знаем также, сколько рязанских и владимирских воинов, партизан и народных ополченцев противостояло орде.
– И эта важная историческая истина нам тоже недоступна?
– Предположительная… Как ни странно, на нее натолкнула меня летописная история Игорева похода 1185 года на половцев и научные разборы обстоятельств похода. Во времена Игоря Новгород-Северская земля была на больших площадях распахана, на ней жило плотное сельское население и стояли десятки городов. Так вот, в самых богатых и обширных уделах своего княжества Игорь, по подсчетам историков и военных специалистов, собрал лишь семь-восемь тысяч воинов, включая черниговских ковуев. До Куликовской битвы единственный раз за всю историю средневековья вышло в военный поход действительно большое войско – 50 000 человек во главе с двадцатью князьями. Его послал Андрей Боголюбский на Киев, когда он «взострися на рать» и, согласно Ипатьевской летописи, «собравъ все вое свое Ростовце, Сужьдалци, Володимерци, Переяславьци, Белозерие, Муромце и Новгородце и Рязаньце, и сочтавъ е», а также дружины полоцкого, туровского, новгород-северского, путивльского, курского, переславль-русского, торческого, смоленского, пинских, городеньских и черниговских князей, то есть военную силу князей со всей северо-восточной и значительной части южной, западной и северо-западной Руси… Если говорить о численности отдельных профессиональных дружин, то она, очевидно, колебалась, определяясь экономической мощью того или иного княжества, площадью и плодородием княжеских земельных владений, их географическим расположением, размером богатств, добываемых в войнах, плотностью производящего населения, престижными, тактическими и политическими соображениями князя, не исключая даже такого явления, например, как преднамеренное уменьшение дружины посредством междоусобной или внешней войны из-за невозможности дальнейшего содержания наличного числа воинов. Рядовой удельный князь мог содержать дружину в несколько сот человек, большое княжество, по-видимому, – в несколько тысяч. В случае же большой войны проводилось, наверное, что-то вроде всеобщей мобилизации, и численность воинства той или иной земли значительно возрастала за счет «черных людей», ремесленников, купцов, то есть народного ополчения.
– Юрий Всеволодович владимирский на Сити только в разведку послал три тысячи человек…
– Что не может быть правдой. Подумайте: посылать в «сторожа» целый конный полк, когда надо было срочно готовиться к битве с превосходящими силами врага! Да еще по густому дикому лесу, где под глубоким снегом таились предательские колодины и ветровал, ломающий ноги лошадям! Как вообще прошли бы эти три тысячи конников?.. След в след? Какие бы это были сторожа? У Юрия Всеволодовича было, наверное, всего несколько тысяч воинов, в основном, северных народных ополченцев, у Бурундая, очевидно, поболе, но не слишком: даже для десятитысячной конницы, не говоря уже о стотысячной, в малонаселенной лесной северной местности не было каждодневного корма, тем более что к концу зимы запасы крестьянского фуража истощались…
– Но неужели никто из историков никогда не задумывался об истинной численности орды Субудая?
– Мне удалось найти одного такого ученого. Николай Иванович Веселовский родился в 1848 году в Москве, учился в Вологодской гимназии и на восточном факультете Петербургского университета, стал профессором ориенталистики, то есть востоковедения. Вот что он писал: «На курултае (сейме) в Монголии 1229 г. решено было послать 30-тысячную армию для завоевания стран к северу от Каспийского и Черного морей; но она почему-то не была отправлена»…
– Последующие шесть лет шла большая война с государством чжурчжэней!
– Именно. И далее: «Только на курултае 1235 г. осуществилось это намерение». «По первоначальному плану Батыю предлагалось дать 30 000 войска; нет основания думать, что это число было потом изменено в ту или другую сторону». Это сведение Н. И. Веселовского общедоступно – оно зафиксировано в словаре Брокгауза и Ефрона… Впрочем, скорее всего, и Веселовский прав, и те историки, которые числят в войске Бату – Субудая 150 тысяч воинов.
– Как так?
– Выйти в поход могли действительно 30 тысяч воинов, и большей частью не монголов, а разноплеменных соседних народов, которых условно, собирательно, со времен средневековья называют «татарами»; Н. И. Веселовский числит их в начальной орде Батыя «25 000 душ». Курултай, очевидно, делал ставку на воинский опыт Субудая, умевшего заставлять покоренных кочевников воевать на своей стороне против очередной жертвы. От Монголии до Волги орда росла, как снежный ком, и, возможно, Рашид ад-Дин верно числил в ней 200 тысяч воинов. Примерно четвертая часть их ушла на кипчаков, а главные силы были брошены на Русь, которая перемолола, почти уничтожила это огромное степное воинство.
– Сколько же сабель могло остаться у Субудая после штурма Торжка?
– Немалые тысячи их убыли сразу же по вступлении на русскую землю – не воздух же рассекала мечами сильная пограничная муромо-рязанская рать! Далее. Не все стрелы и камни со стен Старой Рязани неделю летели мимо, не вся кипящая смола лилась во рвы. Не дешево далась Субудаю победа под Коломной, не без жертв достались орде Исады, Ижеславец, Новый Ольгов, Москва, Стародуб на Клязьме, Суздаль, Боголюбов, Владимир, Кострома, Галич, Волок Ламский, Дмитров и другие города. Войско Субудая таяло на глазах. Большие потери понес Бурундай на Сити, где «татары велику язву понесоша, паде бо и их немалое множество». Одновременно немалый урон при взятии Твери и мучительном двухнедельном штурме Торжка. Да, жители этой лесной страны оказались воистину «чрезвычайно круты»! Муромо-рязанская дружина и воины Юрия Всеволодовича были профессиональными военными, с отрочества владели мечом и копьем, не говоря уже об их храбрости, физической силе и выносливости, служебном и моральном долге, священной правоте защитников своих земель, городов, семейств, домашних очагов, храмов, заветов предков, то есть родины. Отчаянно сопротивлялись и простые крестьяне, и ремесленники, и монахи, даже старики и женщины – это была, можно сказать, первая в истории нашего народа отечественная война. Надо бы учесть также ослабление войска Субудая за счет обычных для всякой войны раненых и больных, дезертиров и казненных. Ладно, если после взятия Торжка у Субудая еще оставался один, смертельно уставший от этого лихорадочного зимнего похода, боеспособный тумен, а всего, наверное, два иди три, поредевших и разрозненных. Поручение курултая полководец, в сущности, выполнил – разбил войска врагов, взял все города, посеял ужас в этой дальней части света, захватил богатую добычу…