Падшие ангелы - Страница 5

Изменить размер шрифта:

Я, конечно же, была максимально вежлива, но по виду Китти Коулман было ясно, что мое общество ее не устраивает. Потом она отпустила колкие замечания в адрес Лайви и сказала кое-что уж совсем непочтительное, и, хотя ее слова не относились напрямую к королеве, я все равно почувствовала, что Виктории некоторым образом нанесено оскорбление. Мой бедный Альберт от этого чуть не впал в ступор и сказал нечто совершенно ему не свойственное. Я даже не осмелилась потом спросить у него, что он имел в виду.

Ну да и бог со всем этим – нам с ней вовсе не обязательно встречаться еще раз. За все те годы, что мы владеем соседними могилами на кладбище, мы встретились лишь однажды. Если повезет, то больше никогда и не увидимся, хотя теперь я всегда буду опасаться встречи. Боюсь, с этого дня кладбище уже не будет доставлять мне такого удовольствия, как прежде.

АЛЬБЕРТ УОТЕРХАУС

Падшие ангелы - i_001.jpg

Чертовски привлекательная женщина. Впрочем, не знаю, чем я думал, когда сказал то, что сказал. Завтра придется замаливать этот грех – купить Труди ее любимые фиолетовые леденцы.

Но я тем не менее рад был знакомству с Ричардом Коулманом, несмотря на эту урну и все такое. («Что сделано – то сделано, – говорю я Труди, – Она теперь там стоит, и что толку расстраиваться?») У него довольно высокое положение в одном из банков. Живут они у подножья холма, и, судя по тому, что он говорит, мы вполне могли бы тоже там поселиться, если решим уехать из Айлингтона. Там неплохая местная крикетная команда, и он мог бы меня им представить. Полезный парень.

Но что касается его жены, то тут я ему не завидую, какой бы хорошенькой она ни была. Упаси бог от такого наказания. С Лайви и той хлопот не оберешься.

САЙМОН ФИЛД

Падшие ангелы - i_001.jpg

РИЧАРД КОУЛМАН

После ухода девочек я еще некоторое время остаюсь в могиле. Чего вылезать-то? Наш па от меня отстал – и в могилу не полез, и сверху орать прекратил. Если захочет, он меня всегда достанет.

«Вокруг этого кладбища высокая стена, – частенько говорит он, – Перелезть через нее ты можешь, но в конце концов все равно сюда же и вернешься – через главные ворота вперед ногами».

С глубины восемь футов небо кажется таким красивым. Оно похоже на мех у этой девочки. На ее муфте, как она это называет. Мех там такой мягонький. Я хотел зарыться в него лицом, как это делала она.

Я лежу на спине и смотрю на небо. Иногда высоко надо мной пролетает птица. Кусочки грязи со стенок падают мне прямо на лицо. Я не боюсь, что могила может обрушиться. У могил поглубже мы укрепляем стенки, но если вот такие – мелкие, то мы особо не утруждаемся. А эта еще вырыта в глине, такой надежной и влажной, что она хорошо держится. Такое случалось прежде – что могила заваливалась, но это бывает в песке или если глина сухая. В могилах и люди погибали. Наш па всегда говорит, что если я буду в могиле и она начнет рушиться, то нужно закрыть лицо рукой, а другую руку поднять вверх. Тогда в земле у меня будет отверстие для воздуха, а по моим торчащим пальцам они увидят, где я.

Тут кто-то подходит и заглядывает в могилу. На фоне света он весь черный, а потому я не вижу, кто это такой. Но я знаю: это не наш па – от него не пахнет выпивкой.

– Ты чего там делаешь, Саймон? – спрашивает человек.

Теперь я знаю, кто это. Я вскакиваю на ноги и отряхиваю грязь со спины, задницы и ног.

– Да так, сэр, отдыхаю.

– Тебе платят не за то, чтобы ты тут отдыхал.

– Мне ничего не платят, сэр, – говорю я, хотя лучше бы мне помолчать.

– Вот как? А я думал, ты немало получаешь, учась здесь. Ты получаешь профессию.

– Учение меня не кормит, сэр.

– Хватит с меня твоей наглости, Саймон. Ты – служащий Лондонской похоронной компании. Заворотами кладбища немало людей, которые с радостью займут твое место. Не забывай об этом. Ты уже закончил эту могилу?

– Да, сэр.

– Тогда прикрой ее и найди своего отца. Ему нужно убирать инструмент, а сам он уже с этим наверняка не справится. Понятия не имею, почему я его еще не выгнал.

Я имею. Наш па знает это место лучше любого другого. Он какую хочешь могилу может разобрать, помнит, кто на какой глубине похоронен и песок там или глина. Всему этому он выучился у нашего деда. И он очень быстро копает, когда хочет. Руки у него сильные – не руки, а камни. Лучше всего он работает, когда выпьет, но только если немного. Тогда они с Джо копают и смеются, а я поднимаю наверх ведро и опорожняю его. Но если он выпьет слишком много, то копать приходится мне на пару с Джо.

Я оглядываюсь в поисках длинных веток с сучками, по которым я обычно выбираюсь из неглубоких могил. Но наш па, наверно, уже их вытащил.

– Мистер Джексон, – кричу я, но он уже ушел. Я кричу еще раз, но он не возвращается. Наш па решит, что я вылез и накрыл могилу, – он тоже сюда не вернется.

Я пытаюсь вырыть ступеньки в стене могилы, чтобы выбраться, но лопаты нет – только руки, а земля слишком твердая. Но хоть она пока и твердая, я вовсе не уверен, что это надолго. А мне не хочется, чтобы эти стенки обрушились на меня.

Теперь, когда я застрял в этой могиле, мне становится холодно. Я сажусь на корточки и обхватываю колени руками. Время от времени я кричу. Сегодня копают еще четыре могилы и ставят два памятника, но все это далеко отсюда. И все же меня может услышать какой-нибудь посетитель или одна из этих девчонок может вернуться. Иногда я слышу голоса и тогда кричу: «Помогите! Помогите!» Но никто ко мне не приходит. Люди держатся подальше от свежевыкопанных могил. Они думают, оттуда может что-то выскочить и схватить их.

Небо у меня над головой сереет, и я слышу звон колокольчика, предупреждающий посетителей о закрытии кладбища. Каждый день перед закрытием кладбище обходит мальчик с колокольчиком. Я кричу так, что у меня начинает болеть горло, но за звоном колокольчика меня не слышно.

Проходит еще немного времени – колокольчик смолкает, и на кладбище опускается темнота. Я прыгаю, чтобы согреться, а потом снова сажусь, обхватив себя за колени.

В темноте в могиле сильнее пахнет глиной и сыростью. По кладбищу протекает подземный приток Флитривер. Я чувствую, он где-то совсем рядом.

Небо проясняется, и я начинаю видеть маленькие точечки звезд, их становится все больше и больше, и наконец лоскут неба надо мной заполняется целиком, словно кто-то просыпал муку на небо и теперь собирается раскатывать на нем тесто.

Всю ночь я смотрю на эти звезды. А что еще делать в могиле? Я вижу на небе разные фигуры – лошадь, мотыгу, ложку. Иногда я отворачиваюсь, а потом смотрю снова и вижу, что они немного подвинулись. Спустя какое-то время лошадь исчезает за кромкой неба, а следом за ней и ложка. Один раз я вижу падающую звезду – она пересекает небо. Интересно, куда она потом девается.

Я вспоминаю девочек – ту, что с муфтой, и ту, что хорошенькая. Они спят себе в своих кроватках в тепле и уюте. Жаль, что я не такой, как они.

Пока я не шебаршусь, все вроде бы ничего. Но когда я двигаюсь, меня словно доской кто огревает. Спустя какое-то время я чувствую, что вообще не могу пошевелиться. У меня, наверно, кровь замерзла.

Труднее всего приходится к концу ночи, когда уже собирается светать, но еще не светает. Наш па говорит, что именно в это время и умирает большинство людей, потому что они не в силах больше ждать, когда наступит день. Я смотрю на звезды. Мотыга исчезает, и я тихонько плачу, а потом, наверно, засыпаю, потому что, когда я снова смотрю на небо, звезд там уже нет, оно просветлело, а слезы на моих щеках замерзли.

Становится все светлей и светлей, но никто не приходит. Во рту у меня пересохло, и мне очень хочется пить.

И тут я слышу гимн «Свят, Свят, Свят» – его любит насвистывать во время работы наш па. Это смешно, потому что в церкви он лет сто не был. Свист приближается, и я пытаюсь кричать, но в горле у меня все болит.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com