Падение сверхновой (сборник) - Страница 31

Володя неодобрительно мотнул головой.

— Чересчур методичен. Они с Игорем большие друзья.

— Он милый. Пятиглазик. Милый пятиглазик.

— Ладно, за дело.

Но дело не пошло. Как будто все было правильно, все по расчетам. Давление чистого кислорода в камере около пятисот атмосфер, напряжение максимальное… Но реакция не начиналась, кислород "не хотел" полимеризоваться. Тогда они проверили один за другим все узлы установки. Не найдя нигде неисправностей, они уселись, в отчаянии глядя друг на друга.

— Посмотрим расчеты. Может, там ошибка, — твердо сказал Володя.

Они разложили бумаги и чертежи и начали детально обсуждать каждую цифру, каждый размер.

— Смотри, он нас слушает, — сказала Елена.

Робот прекратил возню и наставил на них усики антенн.

— Пусть послушает, ему лишняя информация не помешает, — сказал Володя. — Эй, Рэпка, катись сюда, может, поможешь нам разобраться.

Машина с довольным рокотом подъехала к столу.

— Слушай, а почему он… — удивленно подняла брови Елена.

— Почему он бросил свою работу и переключился на нашу, да? — улыбнулся Володя.

— Да.

— Видишь, даже машина, и та свой вкус имеет. Не лежит у нее душа к черной работе! — рассмеялся Володя. — Это шутка, конечно. Дело в том, что Рэпка больше логическое устройство, чем механический робот. Вот он и стремится работать, так сказать, по специальности.

Машина, словно подтверждая, одобрительно подрагивала и жужжала. Под эти звуки Володя и Елена часа три бились над расчетами. Наконец, возникла догадка. Слишком высокая температура в реакторе мешала адсорбции газа на поверхности полупроводника. Нужно было дать охлаждение.

Через полчаса коллекция шлангов, ведущих к Володиной установке, пополнилась еще одним — по нему подавался хладоагент. Успокоенные юноша и девушка спустились в буфет, отправив Рэпку в угол заканчивать задание разбирать установку Игоря.

Оказалось, что уже поздно. В буфете никого не было. На пластмассовых столах сиротливо стояли забытые бутылки из-под кефира.

— Может, завтра продолжим… — неуверенно сказал Володя, глядя, как солнце скользит по прозрачной стене, спускаясь на зубчатый горизонт.

— Нет, сегодня надо хоть один опыт сделать. Иначе не уснешь.

Войдя в лабораторию, Володя сразу узрел неладное. Рэпка, разобрав и аккуратно сложив аппарат Игоря, приступил к их установке. Он, мурлыча, отсоединял высоковольтный изолятор. Володя метнулся к роботу.

— Нельзя… — хрипло сказала машина, но палец юноши уже вонзился в красную кнопку с надписью "выкл.". Рэпка одеревенел.

— Каков негодяй! — возмущенно воскликнул Володя. — Действует по шаблону. Сначала Сашкину установку разобрал, потом за нашу принялся.

— С ним такого еще не бывало, он никогда так не ошибался, — удивилась девушка.

— Вот поди ж ты! — Володя покатил Рэпку на выход.

— Оставь его здесь. У нас и так мало времени.

Володя бросил взгляд в окно, где на светлом вечернем небе висело угрожающее красное солнце, вздохнул и нажал рубильник.

Прошло несколько мгновений.

— Идет! — воскликнула Лена. — Полимеризуется!

Под прозрачным колпаком реактора реяли снежинки полиокса. Они плавно ударялись друг о друга и о стенки и медленно опускались на полупроводник. Постепенно толстая корка полимера, напоминавшая слой прессованной ваты, покрыла стержень, пронизывающий камеру.

— Идет, Ленка! Правда, идет! — закричал Володя.

Юноша и девушка схватились за руки. На какой-то миг они застыли, вглядываясь друг другу в глаза. Оба испытали прилив смущения.

— Погоди, Вовка, давай освободим Рэпку! — сказала Елена. — Пусть с нами порадуется.

Она подбежала к роботу и нажала кнопку "вкл.". Машина заработала, но молчала.

— Обиделся, — улыбнулась Лена.

— Лена, иди сюда, — сказал Володя, наблюдавший за ходом реакции. — Ты видишь, полиокс образуется не только на поверхности, но и в объеме. Процесс идет намного быстрее, чем на старом адсорбенте.

— Цепная реакция… — тихо сказала Елена.

И в это мгновение Володя ощутил опасность. Еще ничего не произошло, но юноша уже окаменел от ужасного предчувствия. Озноб пробежал по его телу, концы дальнее задрожали. Он чувствовал, что двери их комнаты широко распахнулись и вошла беда, неотвратимая и беспощадная.

— Что с тобой? — Зрачки девушки испуганно расширились.

Взгляд Володи беспомощно метался по установке. Где ты, опасность? Где?

И вдруг он увидел, что над концами полупроводникового стержня, выходящего из-под колпака, поднимается такое же серебристое облачко, что и внутри реактора.

— Смотри, смотри, — закричал он, тыча пальцем в белесую пленку белого дыма, начавшего покрывать установку.

Елена все поняла.

— Неужели и кислород воздуха?! — закричала она. — Но ведь он же грязный, в нем же азот и давление низкое?

Володя, горестно мотнув головой, бросился к рубильникам и отключил подачу энергии.

— Не поможет! — крикнула со слезами девушка. — Цепная реакция!

Они в отчаянии смотрели друг другу в глаза. Цепная реакция вырвалась на свободу. Ей больше не нужна была энергия Володиной установки, она сама производила энергию.

Цепная реакция полимеризации кислорода вырвалась на свободу. Теперь ей ничто не помешает проникнуть из этой комнаты в соседнюю, из соседней на улицу, подняться ввысь, объять холодным белым пламенем небеса и начать беспощадное шествие по атмосфере земного шара.

Прекрасный чистый газ, животворный поток которою питает все живущее на Земле, превратится в мохнатые белые снежинки и лениво упадет на задыхающуюся почву.

Перед их глазами возникли мертвые города, погребенные под белоснежным покрывалом из полиокса, леса, раздавленные чудовищной тяжестью полимера, черные моря и реки, потерявшие свои русла. Перед их глазами стояла Земля, любимая родная планета, туго запеленатая в белый саван смерти. И это произойдет почти мгновенно. Ничто не может предотвратить катастрофу за те десятки секунд, которые были в их распоряжении. Всего лишь через несколько минут миллионы людей начнут умирать от удушья, бредя на ощупь в густом тумане из падающих хлопьев полиокса.

Цепная реакция вырвалась на свободу…

Скорей! Скорей разметать очаг, в котором зарождалась смерть человечества!

Володя резким движением оборвал предохранительные пломбы и сбросил крышку реактора. Густой белый туман заволок комнату, словно кто-то разорвал огромную перину. Хлопья полимера набивались в глаза, в рот, уши. Юноша и девушка задыхались, в горле першило от мельчайших пылинок.

Кашляя, чихая, обливаясь слезами, они выбежали в коридор. Там воздух был также полон белоснежных хлопьев.

И вдруг Елена упала. Она поскользнулась и, как подрубленная, рухнула на пол, равномерно усеянный полимерной пылью. Володя склонился над девушкой.

— Что с тобой, Ленок?

Она посмотрела на него открытыми блестящими глазами, в которых стояли слезы и что-то прошептала. Дыхание со свистом вырывалось из посиневших губ.

— Мы виновны… должны умереть…

— Глупости, — бросил юноша и подхватил ее на руки. Но это оказалось не очень просто. Кислорода в помещении уже оставалось мало, и у Володи перед глазами поплыли оранжевые круги. Он задыхался. Сердце стучало, как мотор. Спазма сдавила горло…

Дальнейшее потеряло четкие очертания действительности. Может, это продолжалось полчаса, а может, и больше…

Сначала он тянул Елену по скользкому полу коридора, потом они скатились по лестнице на первый этаж. Потом он очень долго никак не мог открыть дверь и несколько раз терял сознание. Потом очнулась Елена и помогла ему открыть. Они выползли на асфальтовую дорожку сада, и там тоже стоял густой непроглядный туман. Они не увидели ни неба, ни зелени. Впереди виднелось розоватое пятно: садилось солнце. И они ползли, метр за метром, задыхаясь и синея, навстречу этому розовому сиянию.

Потом сзади раздался взрыв, как будто треснула льдина. Потом… наступила тишина и ночь, в которую они оба погрузились одновременно.