Падение сверхновой (сборник) - Страница 21

— Клянусь богом, это грибы! Невероятные неведомые грибы. — Майкл даже присел.

— Грибы?!

— Да, сэр, грибы. Я читал где-то, что грибы светятся. У одних — только ножки или шляпки, у других споры. Даже гнилушки светятся потому, что в них прорастают грибы!

Фрэнк смотрел на своего шофера и не узнавал его. Этот грубоватый и несколько неуклюжий парень преобразился. Может быть, это необычный свет живых люминесцентных ламп, при котором можно даже читать, так изменил лицо и особенно глаза Майкла, но в них горел такой чистый, такой ясный огонь восхищения, что Фрэнку стало завидно.

Он вспомнил Париж, Лувр. Наверно, тогда он сам горел вот таким же огнем, стоя перед Ренуаром или застыв в немом восхищении перед безрукой фигурой, воплотившей в себе всю красоту и боль искусства.

— Может быть, вы и правы, Майкл.

Туннель кончался над узкой котловиной, со всех сторон стиснутой скалами. Земля была близко — не более чем в тридцати футах. Забитый в скалу костыль и веревка решили дело.

Фрэнк быстро заскользил вниз, и когда до земли оставалось всего два фута, спрыгнул. Гравий зашуршал, и все стихло. Фрэнк обернулся и застыл. Он даже не слышал, как вслед за ним спрыгнул Майкл. Прямо перед собой он увидел гигантское изображение, высеченное на гладкой скале. Не отрываясь, глядели на него — дерзкого пришельца — до жути живые глаза.

Изображение было древнее и в то же время странно похожее на современное искусство. Дикую силу и убедительность придавало ему соединение самого острого и мрачного гротеска и мощного реализма.

Все было удивительно в этой высеченной на скалах фигуре: и свободные, резкие линии туловища, и странный колпак, окружающий голову. От этого колпака тянулась какая-то изогнутая, подобно змее, стоящей на хвосте, трубка. В одной руке человек держал что-то похожее на гранату-лимонку, а другой указывал на идеально круглый диск, от которого к прямой горизонтальной черте, изображавшей землю, тянулась нить, заканчивающаяся странным веретенообразным предметом. Казалось, что это веретено тысячи лет стремится к черте земли с растущими на ней стилизованными деревьями, но никак не может долететь.

— Это космонавт!!! — крик Майкла разбудил духов котловины. Они повторяли его своими тысячеголосыми глотками до тех пор, пока Фрэнк не очнулся от оцепенения.

Когда эхо замолкло и Фрэнк несколько опомнился, он схватился за свои фотоаппараты и, точно сумасшедший, начал метаться перед загадочным изображением. Десятки раз он сфотографировал из обеих камер и самого космонавта и отдельно его голову в круглом колпаке. Он запечатлел на пленке и диск — таинственную планету, и веретено — космолет, неотвратимо стремящийся к земле. Под разными ракурсами, через всевозможные светофильтры!

Когда Фрэнк немного успокоился, он начал разыскивать хоть какую-нибудь надпись. Но тщетно — ее не было.

Чьей рукой выбито изображение? Что это за таинственный диск? Какой силой двигался звездолет? Куда исчезли космонавты?

Одним словом, голову Фрэнка беспорядочной толпой осаждали все те вопросы, которые встали бы в подобных обстоятельствах перед каждым человеком.

Но ни надписи, ни ответов Фрэнк не находил. Как в жестокой лихорадке, его мучили навязчивые желания. Он хотел бы остаться здесь надолго, и в то же время — скорее вернуться назад, скорее сообщить людям, поведать, обдумать, объяснить, написать!

— Скорее назад, Майкл, — сказал он и, подпрыгнув, повис на канате, скорее к «джипу»! Мы сейчас же должны дать радиограмму.

Фрэнк в одних трусах сидел на песке, спрятавшись в куцую тень, отбрасываемую «джипом». Он водил по щекам намыленной кисточкой, но в жарком воздухе пустыни мыло мгновенно высыхало.

Майкл, тоже сидя на песке, настраивал рацию, облокотившись о белую рубчатую покрышку запасного колеса, сделанную из жароустойчивого кремнийорганического полимера. Время от времени он подносил ко рту жестянку с теплым ананасным соком.

— Одно мне непонятно, — не отрываясь от рации, нарушил молчание Майкл, — что же все-таки произошло с помощником профессора Рейера? Почему он так внезапно погиб? Вы говорите, что в решетке могли быть смазанные ядом зазубрины, но разве есть яды, убивающие мгновенно? Лично мне кажется, что бедный Рейер просто помешался от солнца, все это ему пригрезилось…

— Не думаю. Есть страшные яды. Ученые называют их белками-дьяволами. Всего несколько миллиграммов этих белков способны убить все живое на Земле. Никакой фантастический дьявол, никакая атомная бомба не способны на это. Конечно, предположение о зазубринах — это просто первая пришедшая в голову разумная разгадка… Во всяком случае, таинственная гибель Крузеля имеет простое и, конечно, рациональное объяснение. Я вспомнил одну историю, чем-то похожую на наш случай. Если хотите, я расскажу.

— Конечно!

— Случилось это около сорока лет тому назад. Кстати, недалеко отсюда, в знаменитой Долине царей, на краю Ливийской пустыни. Во время раскопок наш соотечественник Говард Картер обнаружил вход в усыпальницу египетского фараона Тутанхамона. Причем обнаружил совершенно неожиданно: под одной из развалившихся хижин, в которых тысячи лет назад жили строители гробниц, вдруг показалась высеченная в скале ступенька. Когда расчистили вокруг землю, то увидели лестницу, ведущую в подземелье. С большим трудом археологи откапывали ступень за ступенью, пока лестница не привела их к замурованной двери склепа, опечатанной странными печатями, изображавшими шакала и девять связанных пленников. Печати были целы, а, это означало, что богатые саркофаги, в которых покоится мумия фараона, не тронуты грабителями. Действительно, в гробнице нашли несметные богатства. Один только гроб, сделанный из чистого золота, весил 300 фунтов!

— Ого!

— Да, Майкл, золота было много, но досталось оно дорогой ценой. Многие археологи и рабочие, проникшие в мрачную гробницу, погибли. Их поразила мучительная и таинственная болезнь.

Первым заболел наш известный ученый лорд Карнарвон. У него начался жар и сильные боли в мускулах. Врачи только недоуменно разводили руками. Лорд умер через двадцать дней в страшных муках. Затем стали умирать и другие члены археологической экспедиции. Причем в основном умирали те, кто первым вошел в гробницу. Тридцать лет наука не могла дать ответ на эту страшную загадку. В 1955 году гробницу даже исследовали дозиметристы: нет ли в ней радиоактивности.

— Ну, и что?

— Конечно, никаких результатов. Неужели фараоны могли знать о радиоактивном распаде и защищать свои гробницы с помощью радиоактивного кобальта или стронция? Нелепость. Бог покарал гробокопателей! Вот единственное объяснение, которое дали рабочие-арабы, и которому поверили даже некоторые ученые в Европе. Может быть, и по сей день нам оставалось бы довольствоваться этой гипотезой, если бы в 1956 году не заболел южноафриканский биолог Джон Уилз. Я как раз писал тогда об этом в нашей газете. Уилз исследовал помет летучих мышей в пещерах Центральной Африки. Вскоре после этого он заболел. Симптомы болезни были точно такие же, как и у археологов. Ученые стали припоминать, не было ли еще подобных случаев. Оказалось, что той же болезнью были «наказаны» и другие гробокопатели, исследователи южноамериканских гробниц инков. В общем возбудитель таинственной болезни был найден. Это белок-дьявол, вирус гистоплазмозис, содержащийся в помете летучих мышей. Нашли этот вирус и в гробнице Тутанхамона. Просто, не так ли?

— Да, здорово. А может, и в нашем туннеле живут летучие мыши?

— То-то и странно, что здесь нет ничего живого, кроме грибов. О! Фрэнк вскочил на ноги. Конечно же, грибы! Да, но как они сумели выжить? Ведь в туннеле нет никаких продуктов распада, чем же они питались?

— О чем это вы? — недоуменно развел руками Майкл.

Но Фрэнк уже перестал замечать шофера. Он ходил вокруг машины, размахивал руками и говорил:

— Эти грибы питаются воздухом, в них происходит синтез кислорода и азота. Может быть, когда-нибудь эти грибы послужат людям прообразом химических заводов будущего. А свечение это — результат химических реакций. Его порождают электроны, которые перескакивают с дальних орбит на ближние.