Падение, или Додж в Аду. Книга первая - Страница 13

На что и Корваллис, и Зула глянули на него с немым вопросом: «Ты хоть представляешь, с какими людьми он вообще вел дела?»

Стэн, не замечая их взглядов, продолжал:

– Но, по крайней мере, теперь все ясно с их состоятельностью.

– Смотря что ты имеешь в виду, – сказал Корваллис, гугливший по ходу разговора. – Была заключена сделка. Их захапал один из первоначальных эвтропийцев. Элмо Шепард.

– Из тех обиженных, которые раньше подавали на них в суд?

– Именно так. Шепард был главным инициатором иска. Он утверждал, что «Эфрата крионикс» присвоила некую интеллектуальную собственность, которая должна быть в общественном достоянии, – опенсорсный продукт первоначальных эвтропийцев.

– Погоди, я знаю, кто такой Элмо Шепард. Черт, да я с ним встречался, – сказал Стэн. – Вроде бы он клиент нашего филиала в Кремниевой долине.

– Он заработал какие-то деньги на Ай-Пи-О и стал венчурным капиталистом, – продолжал Корваллис. – По большей части инвестиции в обычный ИТ-сектор, насколько я понимаю, но сохранил побочный интерес к технологиям продления жизни.

– Так что случилось, когда он их «захапал»? – спросила Эсме.

– Он создал новую компанию под названием «Эфрата лайф шеринг». – Корваллис перестал быть автономным участником разговора и сделался передатчиком того, что имелось в Миазме. – Создал на собственные деньги. И провернул сделку – приобрел «Эфрата крионикс» на корню. «Эфрата крионикс» теперь стопроцентно дочерняя компания ЭЛШ, базирующейся в Президио, Сан-Франциско, штат Калифорния.

– То есть формально «Эфрата крионикс» состоятельна? – спросила Зула. Она быстро отвечала на сообщения, блокировала телефонные звонки и очевидно проигрывала битву с электроникой, претендующей на ее внимание.

– Пока Эл Шепард закачивает в нее деньги, трудно утверждать противоположное, – сказал Стэн. – Но в документе есть не только это. Остается вопрос, действительно ли технология ЭЛШ лучшая на сегодня.

– На единоличное усмотрение ЭЛШ? – спросила Эсме.

Стэн позволил себе изобразить легкое самодовольство:

– Не-а. В стандартном контракте, который подписали Эфратские Одиннадцать – те, чьи головы оказались в холодильнике, – стоит слово «единоличное», но Крис Вейл, дай ему бог здоровья, вычеркнул его в документе, который подписывал Додж.

– То есть у нас есть выход, – сказала Зула.

Эсме открыла было рот, но передумала и скрестила руки на груди.

– Тут есть что сказать, – ответил Стэн. – Уверен, мы можем заявить, что отрезать Доджу голову и запихнуть ее в холодильник – не лучшая на сегодня технология, если вообще когда-нибудь была лучшей.

Зула ответила кивком. Корваллису пришлось проглотить неприятное чувство. Позже он сядет с Зулой и Элис Фортраст и напомнит, что, если дело дойдет до суда и придется спорить с адвокатами Эла Шепарда, «Ардженбрайт-Вейл» очень хорошо на этом заработает. Впрочем, гугля, он наткнулся на новые факты, которые опять все меняли.

– Стоп, – сказал он. – Там уже не головы в холодильнике. ЭЛШ пошла дальше.

– Я готов, – мгновенно отозвался Стэн.

И вновь Корваллису немного не понравился его тон. Единственно важный вопрос, готова ли Зула. Однако уже было ясно, к чему все идет. Стэн понемногу прибирал дело к рукам. К тому времени как Элис Фортраст сойдет с самолета, он полностью овладеет ситуацией и будет готов представиться как семейный адвокат Фортрастов.

Зула с Эсме загадочно переглянулись. Своего рода женская солидарность.

Корваллис снова поймал взгляд Зулы и дождался ее кивка.

– Теперь, когда у нас есть облачные вычисления, куда дешевле хранить биты, чем части тела в холодильнике, – сказал он. – Несколько лет назад ЭЛШ, на свое единоличное усмотрение, сочла, что по-настоящему важен только коннектом – связи между нейронами в мозгу. Они взяли одиннадцать голов и отсканировали их мозг. Свели его к данным, а данные загрузили в облако.

– А где теперь сами мозги? – спросила Эсме. Поскольку второй башмак должен был рано или поздно упасть.

– Сканирование – деструктивный процесс. – Корваллис, говоря, читал с экрана. «Деструктивный» звучало относительно мягко, но он не видел причин выражаться со всей жестокостью. – К концу сканирования не осталось ничего, что можно было бы считать мозгом. По утверждению ЭЛШ, то, что все-таки осталось, захоронено надлежащим образом. Кремировано. Прах возвращен ближайшим родственникам.

– И с тех пор, как ЭЛШ перешла на эту технологию, были ли еще такие? – поинтересовался Стэн.

– О чем ты? – спросил Корваллис.

– Такие как Ричард, – подсказала Зула.

Стэн кивнул:

– Люди, которые подписали контракт с «Эфрата крионикс», а умерли, когда у компании уже начались неприятности.

– Если и были, в интернете о них ничего нет. – Корваллис промотал назад. – Правда, в одной из статей говорится, что ЭЛШ по просьбе некоторых клиентов вернула деньги и расторгла контракт.

– Но не Ричарду, – сказала Зула.

– Этого мне узнать неоткуда, – ответил Корваллис.

Зула сделала большие глаза:

– Си-плюс. Опомнись. Это Ричард. Ты правда думаешь, что он стал бы заморачиваться?

– Нет, – признал Корваллис. – Додж не стал бы заморачиваться. Если вообще не забыл про этот контракт.

– Итак, я вижу для себя несколько пунктов, – объявил Стэн. – Если родные не против, я свяжусь с ЭЛШ и выясню, действует ли еще контракт. Тогда вам предстоит решить, как быть дальше. Мне кажется, нам стоит побольше выяснить про этот… как ты его назвал… который связи в мозгу.

– Коннект… коннектом, – сказал Корваллис, запнувшись на слове так, что все удивленно на него поглядели. Потому что какая-то часть мозга в этот самый миг выкинула сообщение «ой, блин».

– Все в порядке, Си-плюс? – спросила Зула.

Он немного устыдился, что именно она выражает сейчас заботу о его состоянии.

– Хм, извините. Просто странная связь, простите за каламбур.

– Связь с чем? – спросила Эсме, которая оставалась с ними исключительно из интеллектуального любопытства.

– Должен объяснить, что я работаю в… что я технический директор… компании, специализирующейся на облачных вычислениях. Здесь, в Сиэтле. И один из наших клиентов…

– Давай угадаю, – сказала Зула. – «Эфрата лайф шеринг».

– Не совсем, – ответил Корваллис. – Но у Элмо Шепарда целая свора компаний, которыми он руководит из Президио. Некоторые коммерческие. Другие – скорее мозговые центры, исследовательские институты, все такое. Он очень интересуется Сингулярностью. Это…

– Я знаю, что такое Сингулярность, – перебила Зула.

– Я не знаю. Вы меня просветите? – сказала Эсме. Они с Зулой каким-то невербальным образом заключили между собой союз.

Зула, кивнув, объяснила:

– Это вроде как вера в то, что когда-нибудь мы загрузим свой мозг в компьютеры и обретем вечную цифровую жизнь.

– И как из этого получается Сингулярность?

– Прибавьте закон Мура, – сказал Корваллис.

– Это который про то, что компьютеры становятся все быстрее и быстрее?

– Экспоненциально. Считается, что души, загруженные в кремний, будут супербыстрыми и супермощными, а живые биологические мозги упразднятся.

– Все равно не понимаю, при чем тут Сингулярность – это же вроде слово для черных дыр?

– Смысл в том, что все произойдет мгновенно, – объяснила Зула.

– И Эл Шепард в это верит, – подытожила Эсме.

Стэн сидел, закрыв руками лицо. Вся его поза говорила: «Когда этот маразм перестанет крепчать?»

– Некоторые другие его компании созданы для исследования различных явлений, связанных с Сингулярностью. Одно из этих явлений – коннектом. У него их несколько. Послушайте, тут я вступаю на тонкий лед, поскольку не могу разглашать подробности отношений «Нубиланта» с клиентами.

– Но по твоему лицу очевидно, что Эл Шепард хранит коннектомы Эфратских Одиннадцати на серверах твоей компании, – сказала Зула.

– Если кого-нибудь не утомила ирония событий, – добавил Корваллис, – его, возможно, порадует, что наш самый большой серверный парк находится на востоке штата Вашингтон, неподалеку от Эфраты.