Падение башен. Нова - Страница 23

— Нет, это не рядом, — сказал Джон. — Рад вас видеть.

Вслед за герцогиней из кара вышли Тил и Алтер. Девушка была в больничной одежде и с загипсованной рукой.

— Прекрасно, — сказал Джон, — значит, вы привезли и ребят.

— Это лучше, чем оставить их в Тороне, Джон, Джерин умер. Я спрашивала, что делать, но ответа не получила. Так что мы на всякий случай приволокли его тело.

— Что нам теперь делать?

Эркор у перил засмеялся.

— Ничего смешного нет, — сказал Джон.

Герцогиня посмотрела вверх, где разорвался еще один снаряд.

— Я надеялась, что этого не случится. Это означает настоящую войну. Джон, ее уже не остановить.

Еще один самолет упал, на этот раз совсем близко, и они бросились за кары.

— Ну и ну! — вздохнул Алтер.

— Пошли, — сказал Эркор.

— Куда? — спросил Джон.

— Идите за мной.

— А как с Джерином?

— Оставьте его здесь. Его тело не может помочь.

— Значит, ты знаешь, что делать? — спросил Джон.

— Лучше, чем когда знал Джерин, — ответил гигант. — Пошли!

Они нырнули под ограду и пошли по каменистому пустырю.

— Куда мы идем? — шепотом спросил Тил.

— Хороший вопрос, — отозвался Джон.

Самолет накренился, и за те несколько секунд, пока стрелки качались, Тумар не знал, куда он летит — на восток или на запад, вверх или вниз. Внезапно в полутьме кабины вспыхнул зеленый свет. Генератор! Радиационный генератор был прямо под ним. Затем Тумара ослепила белая вспышка за экраном. О, боже!

Он почувствовал толчок, и воздух вдруг понесся назад. Адский грохот, а стрелка спокойно покачивалась. Он падал! Земля стала дыбом перед обзорным стеклом. На ней стоял маленький блокгауз с тремя крутящимися антеннами на крыше. Наверняка это он и есть!

Руки и пальцы Тумара действовали сами собой, без участия головы, потому что он вдруг толкнул рукоятку вперед, самолет, бывший слева от блокгауза, повернулся, и Тумар смотрел прямо вниз. И стал приближаться…

Конечно, действовали только его руки, потому что голова думала о том времени, когда девушка с жемчугом в черных волосах спрашивала его, чего он желал, и он ответил «Ничего». А сейчас он осознал, что ошибся, потому что вдруг сильно пожелал…

(Блокгауз подскочил и ударил его) …ничего.

Тил и герцогиня закричали. Остальные только откачнулись назад.

— Он внутри, — сказал Эркор. — Ваш Лорд Пламени.

Ландшафт пылал вторгнувшимся светом факела. Они увидели блокгауз с его крутящимися антеннами на крыше. Перед тем, как самолет упал, сбоку блокгауза открылось отверстие, и три фигуры побежали по камням.

— Средний, — сказал Эркор. — Смотрите на него, сосредоточьтесь на нем.

— Что ты… — начал Тил.

— Ты пойдешь со мной, мальчик, — сказал Эркор, но не двинулся.

Две фигуры упали, а средняя бежала к Эркору, и его спутникам. Факел взметнулся, и тень внезапно понеслась по неровной дороге навстречу им.

Зелень пчелиных крыльев… красный цвет полированного карбункула… паутина серебряного огня… и сквозь плывущий синий туман Джон метнулся через небо.

Чернота, страшная и холодная. Рваный горизонт футах в десяти. Джон вытянул когти и со знанием дела пополз через трещину, но очень медленно. Небо было резко звездное, солнце едва виднелось в своем световом кольце. Как скользящий пузырь, Джон осторожно пристроился на краю камня, который кружился где-то между Марсом и Юпитером. Теперь он потянулся своим мозгом, чтобы коснуться этого создания на другом камне.

— Петра, где он?

— Его орбита должна пройти между нами через полторы минуты.

— Хорошо.

— Джон, кто этот третий? Я так и не поняла.

Другой мозг коснулся их.

— Ты еще не поняла? Я третий, я всегда был им. Я тот, кто направлял Джерина к созданию плана похищения. Джон, почему ты решил, что он в контакте с тройным существом?

— Не знаю, — сказал Джон. — Какое-то недоразумение.

Тил засмеялся и сказал:

— Эй, друзья, мы с Эркором.

— Тихо, — сказала Алтер. — Недоразумение произошло по моей вине, Джон. Я сказала тебе, что Джерин разговаривает сам с собой, вот ты и подумал, что это он.

— Готовьтесь, — сказала Петра. — Он идет сюда.

Джон увидел, вернее, почувствовал, что к ним приближается другой крутящийся астероид. И обитаемый! Да! Лорд Пламени! Все трое бросили свои мысли через пространство. Вот…

Ревущий пар кружился над ним. Он поднял глаза-стебельки еще на пятнадцать футов, посмотрел на вершину водопада в каких-то четырех милях наверху. Затем опустил сифон на край каменного бассейна и напился. Далеко в берилловом небе три солнца дико носились друг за другом и давали мало тепла этой самой далекой из их шести планет.

Джон опустил свои скользуны, чтобы отползти от метанового водопада и подняться почти по вертикальному склону горы.

Кто-то двигался ему навстречу и приветливо махал блестяще-красными глазами-стебельками. «Привет новому контакту» просигналили глаза-стебельки.

Джон отсигналил в ответ, но вдруг сообразил (ощущение в задней части скользунов), кто это. Лорд Пламени! Джон прыгнул вперед и нанес двойной удар кожистой плотью по своему противнику и снова пополз вверх.

Внезапно его глаза-стебельки заметили крупную фигуру. Это, вероятно, Эркор идет вниз с Тилом и Алтер. Да, точно: фигура вдруг сделала летящий прыжок между двумя скалами, что можно было сделать только под надзором девушки-акробатки. Чуть позднее он увидел Петру, которая подошла к другому берегу метановой реки. Пользуясь своими скользунами как веслами, она быстро перебралась через пенный поток.

Думать о нем, сосредоточиться… Вот…

Воздух был чистым, в пустыне тишина, и он лежал в теплом песке под светом луны. Он наращивал, добавлял грани: он дал свету проникнуть в свое прозрачное тело, уменьшив поляризацию перекрещивающихся частот. Свет был прекрасен, даже слишком прекрасен — опасен! Джон начал пульсировать, краснеть. Его основание горело бурым жаром, уже второй слой песка под ним расплавился и стал частью его кристаллического тела.

Он поднял поляризацию: тело затуманилось и стало остывать. Музыка пела в нем, и его громадная верхняя грань отражала звезды.

Он еще раз понизил поляризацию, и свет вползал все дальше в его существо. Его температура поднималась. Его прозрачность залили вибрации. Музыка заставила танцевать три пыльные частицы, которые поселились на его колоссальном лице семьсот тридцать лет назад. Он чувствовал их отражение глубоко в своем призматическом центре.

Затем это пришло. Он пытался остановить это, но поляризационный индекс вдруг полностью сломался. Из-за одного страшного мига экстаза свет луны и звезд полностью прошел через него. Струна за струной лопались в ночной пустыне. Вибрация шла по его осям, потрясая его субстанцию, дергая и колотя его. На секунду он стал полностью прозрачным, а в следующую раскалился добела. До того, как расплавиться, он почувствовал начинающийся треск.

Треск прошел по всей длине его сорокадвухмильного тела. Теперь он состоял из двух частей. Двенадцать кусков отпали. Снова лопнула струна, и ее стон заживо разрезал его. В нем было почти тридцать шесть тысяч отдельных кристаллов, каждый из которых должен был снова расти, тридцать шесть тысяч мозгов. Теперь же у него их нет.

— Джон, — пропел голос.

— Я здесь, Петра, — прогудел он. Нота была отличная, на четверть тона ниже ля бемоль. Отличная! Отнюдь не неумелая!

— Где Эркор?

Слева прозвучала тройная нота ми бемоль минор (Эркор, Тил, Алтер):

— Здесь.

Как только они вошли в контакт до того, как музыка смолкнет и их мысли снова разделятся, станут индивидуальными и они потеряют сознание друг друга и сотен других кристаллов, что лежат в пустыне под чистой бесконечной ночью — именно тогда между ними вторгся диссонанс, скрипучий, неприятный.