Падаль - Страница 19

Изменить размер шрифта:

Он вдавливал свои большие пальцы все глубже и глубже в плоть, до тех пор пока шея не затрещала и не размялась как пластилин под его пальцами. Тогда изо рта этого безымянного солдата сильным потоком хлынула кровь, и, смешавшись с грязью, превратило это юношеское лицо в нечто подобное тем кускам изуродованной плоти, которые видел Иван во дворе тюрьмы.

Иван, в виде куска окровавленной бесформенной грязи отвалился от другого дрожащего, истекающего кровью куска грязи, развалился в ледяной жиже, на дне оврага. Только его голова, впечатавшаяся в мерзлую стенку возвышалась над жижей.

"Ну вот и сделал. Убил. Что легче стало?..."

- Ха-ха-ха! - он засмеялся пронзительным безумным смехом, - Нет ведь: только сильнее теперь мука тебе, убийца! Теперь я пал еще ниже, господи, да есть ли конец этому падению...

И он дернулся к массе, едва поднимающейся над жижей. Обмороженные пальцы совсем не слушались его, не гнулись, а, казалось, ломались с костным треском при каждом движенье... Он не мог сделать то, что он хотел сделать расстегнуть пуговицу на погруженном в жижу кармане мертвого, но он ДОЛЖЕН был это сделать, а иначе, от нестерпимой душевной боли, он бы стал рвать зубами самого себя. И он, чувствуя как ледяной холод постепенно пронизывает его тысячами тоненьких ветвистых игл, вновь и вновь пытался расстегнуть карман; вцепился потом в него зубами, оторвал пуговицу и тогда, достал то, что там было... Он был уверен, что найдет там это и он не ошибся...

Он, готовый к смерти, откинулся обратно к жесткому срезу промерзшей земли держа в белых, промерзших руках, грязную промокшую фотокарточку...

То ли ранняя ноябрьская ночь близилась, толи его глаза наливались тьмой, а скорее и то и другое вместе, но мир для него стал совсем тусклым и мертвым. От земли его голове передавалась дрожь, но грохот железа слышался теперь размытым и невнятным, долетающим издалека.

Он смотрел на фотографию и видел там молодую девушку, которая любила, задушенного Иваном парня... Фотография давно уже разъехалась и шлепнулась с мягким хлопком в жижу, но Иван все еще видел ее и держал, в своем воображение перед глазами. Девушка задвигалась, налилась цветами, чему Иван совсем не удивился; по щеке ее покатилась слеза, а за спиной зажил, задвигался огромный, просторный и светлый мир.

- Здравствуй Иван, - негромко и печально проговорила она, а по щекам ее катились полные боли слезы.

- Здравствуйте, барышня, - отвечал Иван и встал перед ней на колени. Он по-прежнему чувствовал боль, но в тоже время ему было и легко, ничто не давило его, в голове было ясно; а тела словно бы и не было - в любое мгновенье мог он взмыть к небу.

- Какой красивый мир, не правда ли? - тихим, нежным голосом спросила барышня и чуть повернула голову в сторону колосящихся у самого далекого горизонта полей. Засмеялись дети: маленькие девочки и мальчики одетые в красивые летние одежды. Они играли у озерной глади и на полных густых теней парковых дорожках.

- Но ведь его уже нет, - произнес Иван, - только на старой картине он и остался, на место же его пришел... нет, не хочу вспоминать.

- Какой прекрасный мир, - повторила барыня и тут задрожала земля и огромный, в десятки раз больший чем самые высокие деревья танк стал надвигаться на них.

- Стой на месте, - повелела молодая барышня, - тебе от него не убежать сейчас - он стал частью самого тебя. Стой и жди.

Так и стоял он перед ней на коленях, а разрезающий своей башней небо танк стремительно надвигался на них, поглощая под своими гусеницами горизонт. Ломал он деревья, дома, выплескивал из берегов реки; трещала от его неимоверной тяжести матушка земля, покрывалась трещинами и из них поднимался, заслоняя собой простор, кровавый туман.

Вот танк уже над ними; трещат деревья, гибнут под его гусеницами дети... Иван на коленях прополз ближе к барышне обнял ее ступни, покрыл их поцелуями и своими слезами.

Свет дня померк, черная тень нахлынула на них, наполнив все рвущимися детскими криками и хрустом дробящихся костей...

Когда Иван поднял голову, то увидел, что лежит у подножия золотящегося в небесной дымке трона на котором восседала... барышня? Она ли? Лик то ее, но эта дева... - она была соткана из облаков, из света звезд, из всего самого прекрасного, что доводилось видеть Ивану. От тонких черт лица ее веяло внутренней силой и наполненном скорбью и вечной думой спокойствием. По обе стороны от нее, на маленьких золотых стульчиках сидели дети - среди них Иван увидел и свою Иру, а рядом с ней другую девочку - ту самую в белом платье к которому не приставала никакая пыль, у ее ног свернулся калачиком в сладкой дреме большой пес. Эти две девочки живо, но не громко переговаривались о чем-то меж собой, но когда заговорила дева, разговор их затих...

- Смотри же, Иван!

Гусеницы исполинского танка промелькнули, разрезая темный воздух и обнажили темную, обагренную блеклыми отсветами взрывов долину... Это были знакомые Ивану места - холмистая долина на которой стоял Цветаев. Но теперь города не было, лишь унылые развалины с укором взирали разорванными глазницами окон на царящий вокруг хаос. С низко провисшего черного купола провисали к земле темные полосы и падали время от времени, одетые пламенем самолеты... Вся долина до самого горизонта, на котором клубились черные ураганы заполнена была стальным окровавленным крошевом, и среди этих обрубков железа, шли и шли без конца перепачканные в грязи солдаты; они шли низко опустив головы и бросались иногда друг на друга и били руками и ногами, или же рвали крючками и вбивали в тела своих врагов гвозди. Среди них проезжали какие-то уродливые машины, и терзали, разрывали своими шипастыми гусеницами холмы и самих солдат. Кровавые ручейки текли в этой цвета зажаренного гниющего мяса земле.

И вдруг к лежащему у подножия трона Ивана подбежал один из них, весь залитый грязью и закричал:

- Что же ты, Иван?! Не узнаешь меня, я же Свирид? Ну что вспомнил?

- Свирид!

- А-а!! Ну-ну! Вспомнил таки, да - это я, Свирид! А ты ведь про меня и не вспоминал все это время. А ведь убили меня, Иван. Убили! Кто убил не знаю пулю пустили и все, болтал я слишком много. Но теперь то я могу сколько угодно болтать - никому ведь дела нет. Я ведь мертвый Иван, мертвый, и ты Иван мертвый!

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com