Озорной купидон - Страница 22

— Сейчас не время, — Эбби обняла его за плечи, — расставлять по полочкам свои чувства.

— Для меня будет достаточно, если я решу, где буду спать сегодня, — хрипло ответил он. — Эбби, может быть, тебе лучше отвезти их к себе домой. У тебя гораздо больше…

— Чушь, — ответила она. — Ведь здесь будет так весело.

Тернеру необходимо было поговорить наедине с Марией и братом.

— Эй, ребята, — заявил Барри. — Я привез кассету с записью своего последнего шоу. Кто хочет посмотреть?

Когда Барри с напускной скромностью объявил, что он артист, на всех это произвело необыкновенное впечатление. Все, кроме Тернера, захотели посмотреть шоу.

Когда все уселись, Барри включил видеомагнитофон.

Пока все смеялись и веселились, глядя, как Барри дурачится в роли клоуна Бобо, Тернер сидел мрачнее тучи и часто бросал взгляды на Шейлу, стараясь, чтобы никто этого не заметил.

Шейла с отрешенным видом сидела между своей матерью и Барри.

Тернер заставил себя посмотреть на экран. Бобо пел песенку, танцевал и кланялся Поппи Перчинке, которая оказалась деревянной куклой с косичками. Песенка была необыкновенно слащавой, а Бобо показался ему полным идиотом. Тернер подумал, что этот человек необыкновенно эгоистичен и лопается от сознания собственной важности.

Тернер встал. А разве он сильно отличался от Барри?

Он надеялся незаметно уйти. Шейла вышла из оцепенения, ее глаза неотступно следили за ним. Барри положил свою пухлую ручку ей на плечо, а мать положила ладонь на ее колено.

Тернер вышел из дома. Ночь была ясной, и мириады ярких звезд освещали небо. Он направился к конюшне. Вдруг он услышал звук шагов и обернулся, надеясь, что это Шейла. Но это была Мария. Тернер подождал, пока она догонит его.

— Спасибо, что привезла Ника домой, — спокойно сказал он, — и за то, что доверила мне сына.

— Я всегда доверяла тебе, Тернер.

Он отвел взгляд.

— Я не оправдал твоего доверия.

— А я так не думаю.

— Из-за того, что я вмешивался не в свои дела, у твоего сына не было отца. Мне так хочется, чтобы ты простила меня за то, что я совал свой нос туда, куда мне не следует.

— Хорошо, — просто сказала она. — Я прощаю тебя.

Тернер снова взглянул на нее. Мария была красавицей с чудесными большими бархатными глазами, ее лицо излучало нежность и теплоту. И как он мог не одобрять выбор брата?

Как он мог не заметить этого тогда, много лет назад? Как он не заметил в ней самого главного? И почему он так легко разглядел это сейчас?

Но Тернер уже знал ответ. Потому что его сердце немного оттаяло и стало добрее.

— Спасибо, — хрипло ответил он.

— Но это не поможет тебе до тех пор, пока ты сам себя не простишь.

Она красива и умна. Возможно, даже проницательна. Это дар, которым обладали некоторые женщины. Они могли видеть то, что другие больше всего на свете хотели скрыть от посторонних глаз.

— Да, возможно, ты права. Но мне потребуется какое-то время.

— Тернер, я всегда знала, что у тебя доброе сердце. Ты безумно любил Ника и поступил так, чтобы было лучше для него.

— А какую цену заплатила ты? — угрюмо возразил он. — Я позаботился о брате за твой счет.

— Я не собираюсь притворяться. Все эти годы мне было тяжело в одиночестве, — спокойно ответила Мария. — Когда я в последний раз видела Ника, он был мальчиком. А теперь мужчина. Я думаю, что он должен благодарить за твердость и уверенность, появившуюся в его взгляде, тебя.

— Великолепно, — проворчал Тернер.

Мария встала на цыпочки и запечатлела на его щеке один из самых нежных поцелуев.

— А почему ты отправила сюда Ники? — спросил Тернер, когда она уже собралась уходить. — Ты ведь с тем же успехом могла попросить Шейлу отвезти его к Эбби.

— Я хотела, чтобы ты увидел, на что способна любовь. — Она отвернулась и с легкостью побежала к дому.

На что способна любовь, мрачно подумал он. Она способна перевернуть твой мир и наполнить твой дом шумными родственниками и вопящими детьми.

В сарае, глубоко под старой мебелью и прочим хламом, был зарыт старый сундук. Тернер откопал его и открыл.

Внутри лежали чертежи, которые он рисовал еще в детстве. Он осторожно развернул один из них. Бумага стала ломкой и покрылась пятнами сырости. Тернер взглянул на проект дома, который когда-то начертил. Он не мог поверить, что это его работа. В каждой линии чертежа Тернер чувствовал рвение молодости и надежду на лучшее.

Это был красивый дом с множеством окон, его фасад напоминал нос корабля, а такие потолки Тернер раньше видел в храмах.

Это дом человека, у которого были самые простые мечты. Мечты о детях, о семье.

Тернер положил чертеж обратно в сундук. Утром он поговорит с Ником, а затем уберется подальше отсюда. А когда он вернется, они все, возможно, уже уедут. И он сможет нормально выспаться.

Он нашел в старых вещах заплесневелую постельную скатку, взобрался на сеновал, завернулся в одеяло и закрыл глаза.

Тернер думал о том, что у Барри и Шейлы было много общего. Этот парень умел петь и танцевать. Ну и что из того, что он переодевается в костюм клоуна, чтобы заработать на жизнь? Он такой же артист, как и она. Возможно, они могли бы быть очень счастливы вместе. Кроме того, Барри, похоже, нравился этому дракону, Эсси. А Тернер не снискал ее расположения, судя по неприязненным взглядам, которыми она его постоянно одаривала.

Завтра утром он обязательно поговорит с Ником, но едва ли его брат сможет все ему простить так же легко, как это сделала Мария. Тернер знал, что ему легче выдержать хороший удар в челюсть, чем серьезную беседу по душам.

Сухое сено набилось ему за шиворот, Тернер развернул одеяло и вытряхнул колючие травинки. Через щели в стенах конюшни Тернер наблюдал, как в доме один за другим гаснут огни.

Он понял, что обманывает сам себя. Возможно, он вообще больше не сможет спокойно спать. Особенно после того, как она уедет. Его будет преследовать ее образ, воспоминания о ее звонком смехе и запахе волос. Ему необходимо сделать выбор. Уйти или остаться. Любить или быть одиноким. Действовать наверняка или спасовать перед опасностями.

Неожиданно в дверях возникла фигура брата.

— Тернер? — крикнул он в темноту.

Тернер застонал:

— Господи, я чувствую себя так, словно мне сто лет!

— Не преувеличивай, Терри, — заметил брат и покачал головой, подойдя поближе и пристально всматриваясь в лицо Тернера сквозь утреннюю мглу. — Впрочем, ты действительно не мальчик. Мне кажется, ты мог бы спать в фургоне. Ведь там может разместиться целая толпа.

— Но тогда у меня не появилось бы повода так жалеть себя, как сейчас, — сухо заметил Тернер.

Ник расхохотался.

— Тернер, неужели на старости лет у тебя появилось чувство юмора?

— Вряд ли, — ответил Тернер, но его ошеломил вопрос Ника. Неужели у него раньше не было чувства юмора?

— Меня сюда послала Эбби, — неловко сказал Ник.

— Зачем?

— Она заявила, что не будет нас кормить, пока мы все не выясним. А Мария поддержала ее.

— Женщины, — фыркнул Тернер и взглянул на брата. Да, он сильно повзрослел. Ник не только стал шире в плечах и крепче, но теперь у него был совсем другой взгляд. — Прости меня, Ник. Я наделал много ошибок, и мне очень жаль.

— Знаешь, что мне сказала Мария? Она сказала, что мне повезло, что у меня такой брат, как ты.

— Ох уж эти женщины.

— Я терпеть не могу, когда они правы, — спокойно сказал Ник. — Тернер, ей вовсе не стоило объяснять мне, что ты слишком много брал на себя тогда, когда сам еще был слишком юн для таких ответственных решений. Но ты это делал из любви к нам. Я возвращаюсь обратно. Мы с Марией поженились. Она и Ники поедут со мной.

У Тернера так и вертелись на языке слова, что это не та жизнь, которая необходима его жене и сыну. Но он взял себя в руки и прикусил язык. Откуда он может знать, какая жизнь им нужна и чего вообще хотят жена и ребенок?

Он собирался сказать, что будет скучать по ним. Конечно, ему хотелось, чтобы они были ближе, чтобы он мог видеть, как растет его племянник.