Озорники - Страница 1

© Наталья Волохина, 2016

© Юлия Шешукова, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В кукольном волшебном городе жили-были озорники – тряпичные куклы. Сшила их одна замечательная мама для своей непослушной дочки, а оживила добрая фея. Озорство их было веселое и безобидное, но опасности им встречались нешуточные: коварные слизняки, прожорливые мыши и много еще разных. Но главный герой Озорушка вместе с девочкой Дашей преодолел все опасности даже без помощи волшебного заклинания. А как у них это получилось? Читайте в книге сказок «Озорники».

Хитрый, синий глазок блестел в щелочке между занавесками. Стоило одеялу чуть шевельнуться, к глазику прибавилось несколько веснушек, следом носик пуговка, на котором они проживали, и второй васильковый лукавчик. Когда с высокой, мягкой кровати послышалось сопение, в комнате оказалась вся лохматая, белобрысая голова и зашептала: «Засонька! Засонька! Вставай, день уже!». Одеяло пошевелилось, снаружи оказалась маленькая пяточка, больше никаких признаков жизни не наблюдалось. Голова еще пошептала, потом нырнула в комнату, а вслед за ней смешное, мешковатое тельце, в коротких, широких, красных штанишках и синей рубахе в красный горох. Белобрысый быстро и неслышно подбежал к розовеющей пятке и тихонько пощекотал. Кряхтение и исчезновение пятки, больше ничего. Гость запустил руки под одеяло, пошарил там, раздался визг, наконец, из горы подушек и перин показалась заспанная мордаха, которая, не разлепляя глаз, пропищала: «Озорушка! Не щекочись!». Озорушка и не подумал остановиться. Маленькие глазки, наконец, раскрылись и вместо писка, раздался смех со всхлипываниями, прерывающимися изредка вскриками: «Все, не щекочи, уже встаю, всеоооо!». Довольный щекотун сидел рядом с дружком на кровати и хохотал.

Вскоре дружная парочка оказалась возле ручья, переправу через который – старую березу с огромными ветками – окружало множество маленьких человечков, одетых, как и Озорушка, в яркие штанишки и рубашки, попадались среди них и юбочки, но абсолютно все малыши были лохматыми. Правда, у некоторых обладательниц юбочек волосы были подвязаны ленточками и даже заплетены в косички, но лохматость это не уменьшало. Рыжие, белокурые, черноволосые малыши говорили без умолку, все одновременно. С появлением наших знакомых гам усилился. Все же, они умудрились как-то договориться, и шустрые пацанята Хлопотушка и Суетунька, стали отправлять товарищей на другой берег веселого ручейка. Устроено доставка была просто. Нужно притянуть ветку, обвязанную веревкой, к земле, малышу крепко за нее ухватиться, а переплавщикам на счет «три» бросить веревку. Теперь, главное вовремя разжать руки и ты, будто из катапульты выстрелянный, летишь на другой берег, прямешенько в стог сена. У толстеньких получалось лучше, а худые, планировали и не всегда попадали в цель – стог. Оставшись вдвоем у березы, суетливые мальчишки прыгнули на плот из двух связанных бревнышек, и, загребая коротенькими веслами, заспешили к своим товарищам, боясь пропустить «кашу-малу», устроенную в сене. Хохотушка смастерила усы из длинных травинок и, смешно прижимая их верхней губой к носу, шепеляво уговаривала Капризушку примерить такие же. Та отталкивала одной рукой усы, другой Вреднюшку, норовящего столкнуть её вниз, и ныла в разные стороны: «Нееет, не хочу усы, я не дяденька! Отстань, не толкайся!». Говорила она медленно, действовала быстро, и в какой-то момент ловко выхватила у подруги травяной жгут, а мальчишку столкнула вниз. В тот же миг оттуда раздался дикий вопль: «Прибииил!». Малышня скатилась кубарем и окружила, лежащего на земле Хитрушку. Он жалобно стонал, а Вреднюшка, угодивший сверху прямо на него, оправдывался: «Я нечаянно, меня, вон, она столкнула». «Да, случайно или нет, а раздавил товарища», – заметил осуждающе Озорушка. Толстый Вреднюшка зашмыгал носом, готовый вот-вот разрыдаться, Капризушка тоненько завыла. «А за нечаянно бьют отчаянно!» – звонко крикнул вскочивший Хитрушка, и толкнул Вреднюшку в тугой живот, тот свалился и покатился бревнышком. «Обдурил-ил-ил…», – подскакивал он на кочках. Озорники поспешили за ним и вскоре живое, гомонящее, яркое, лоскутное одеяло накрыло лесную полянку.

Девчушки плели венки, мальчишки играли в чехарду. И никто не заметил, как исчез Вреднюшка. Когда он докатился до полянки, то зацепился рубашечкой за старый пень, а под пнем была нора полевой мыши. Унюхав пшеничку, она подкралась к выходу, схватила Вреднюшку, хорошенько дернула, отцепила и утащила к себе в кладовую. Тут надо пояснить, что наши озорные ребятишки были росточку небольшого, которые похудее и полегче, телом из ниток, или из ткани, набитой травками, а потолще, потяжелее – размером с носок, набитый зерном. На самом деле, были они ожившими куклами мотанками, зерновушками, травницами. А как они ожили, я после расскажу, иначе с Вреднюшкой беда случится. Хорошо, мышь не голодная была, она припасы делала. Спрятала зернышки и снова за работу. Зима длинная, как потопаешь, так и полопаешь. Носочек Вреднюшкин был плотненько набит и кое-как в норке протискивался. Мышка его затащила, а сам он не только встать, но и пошевелиться, не мог. Так и лежал беспомощным кулем, да плакал тихонько. А наверху солнышко, все больше румянясь, приближалось к земле. Малыши стали собираться домой. Шустрые паромщики перевозили их по двое на своем плотике. Тут-то и выяснилось, что толстячка нет. Озорушка вернулся назад, на темную полянку, и долго звал приятеля, искал, но безрезультатно. Вернулся к притихшим озорникам, и устало присел на пенек.

– Это я виноват, – сказал Хитрушка, – если бы я его не толкнул, он бы никуда и не закатился.

– Нет, это я виновата, – заныла Капризушка, если бы я тебя не столкнула, ничего бы не было.

– Это я! Я Капризушке дурацкие усы совала, – подхватила Хохотушка.– Если бы не я, он никуда бы не покатился, и ни обо что бы, ни зацепился!

– Зацепился?! – вскочил Озорушка. – Обо что зацепился?

– Он когда вниз скатился, прямо к пню старому. Наверное, он об него зацепился, а потом… пропал… – сказала Хохотушка.

– Что же ты молчала, пока светло было?!

– Я не знала, что это важно, – Хохотушка хотела было заплакать, да не вышло, она ведь только смеяться умела.

– Ладно, толку нет хныкать. Нужно выручать друга из беды, пока не поздно.

– Как это поздно? Темно? – встряла Болтушка.

– Пока его не съели! – прикрикнул Озорушка.

Девчонки взвизгнули.

– Вы спать ложитесь, а мы с Засонькой снова на тот берег отправимся. Пошли, Засонька.

Озорушка огляделся, но не нашел друга. Еще позвал, да зря. Все испуганно замолчали, и в наступившей тишине отчетливо раздался храп.

– А, вот ты где! Дрыхнешь, как всегда, – подошел на звук Озорушка.– Вставай, надо идти. Но, как и утром, толку не было. Тогда Озорушка разбудил товарища испытанным методом, пощекотав за пятки.

Плотик доставил их на темную поляну, а дальше, нужно было что-то делать. Но что?

Солнце погасло, и злой филин радостно захохотал в наступившей темноте. Малыши сбились в кучку и замерли. На самом деле, филин был опасен для главного врага кукол – мыши полевки, мигом в норку утащит, но уж больно страшно ухал. Опасна для тряпичных кукол была роса или дождь, намокнешь – никуда не уйдешь, пока солнце не высушит. За это время шустрые белки или птицы, растащат ниточки в гнезда и дупла для подстилки, травки и зернышки съедят. Хлопотушка и Суетунька захлопотали вокруг малышей, суетливо стащили ветки, листья лопухов, устроили шалаш, а вход колючими еловыми ветками закрыли. Больше нечем было защититься, огня легко горящие куклы, страшились сильнее всего. На посту встал Сердюк, а переволновавшийся народец, пригрелся и заснул. И снился им всем один и тот же счастливый сон. Самый счастливый сон у малышей, кончено, про маму. У кукол тоже бывает мама, а у волшебных, еще и волшебная крестная, но о ней позже. Мама их, как все мамы на свете, была самая добрая, самая красивая, самая любящая, в общем, самая-самая. Снилось малышам их раннее детство, когда мама их только сшила, любовно одела, нарисовала лица. И песенка мамина снилась, от которой страх улетучился, стало тепло и спокойно. Один Сердюк не спал, тревожно прислушиваясь к звукам ночи – шорохам, потрескиваниям, пытался отличить комариный писк от мышиного. Вдруг, громко затрещали сучья и мокрая, черная пуговка носа оказалась возле самого входа в шалашик, посопела и исчезла. Рыжий хвост мелькнул в луче лунном свете и страж понял – опасность миновала. Лисице малыши не интересны, понюхала и прочь – несъедобные. Лиса в темноте хорошо видит, а как Озорушка с Засонькой?