Озил. Автобиография - Страница 14

Я был готов прыгать до потолка от радости. Кричать во все горло. Залиться счастливым смехом. Обнимать Линкольна. Обнимать тренера. Обнимать весь мир. Мне должны достаться первые минуты на чемпионате Германии! Впервые я выйду на поле в самом настоящем матче Бундеслиги.

Бьюсь об заклад, ни один футболист на свете не сможет забыть свои первые минуты в Бундеслиге. Это важная веха на пути к успеху. В юности рядом со мной было столько талантливых игроков. Я был уверен, что многие из них станут великими футболистами. Но кому-то девушка оказалась важнее карьеры. А кто-то увлекся вечеринками и игнорировал режим и дисциплину.

Миллионы детей по всему миру мечтают однажды пробиться в Бундеслигу. И именно эта моя мечта должна была сейчас осуществиться.

По крайней мере, так утверждал Линкольн. Хотя я и усомнился, откуда бы ему знать? Или он просто морочил мне голову и просто решил отпустить в мой адрес такую скверную шутку?

«Точно? Тренер же объявит состав только завтра. Ну же. Откуда ты узнал? Скажи. Ну пожалуйста».

Но Линкольн все улыбался, на прощание бросив еще одну фразу: «Никому не говори об этом. И будь завтра наготове».

Вместо того чтобы мирно уснуть пораньше, я ворочался в постели с боку на бок. Переворачивался с живота на спину. Утыкался лицом в подушку. Но это не помогало. Я нервничал сам и не давал спать своему соседу по комнате Халилу Алтынтопу.

«Что такое? – спросил он меня. – Что тебя беспокоит? Это из-за завтрашнего матча?»

Алтынтоп, казалось, тоже был в курсе. Но я не подал виду.

«В смысле, что я завтра опозорюсь? – ответил я. – Что окажусь не настолько эффективным, как полагает тренер?»

Обычно я не сомневаюсь в собственных силах. У меня никогда не было недостатка в уверенности. Но только не в ту ночь.

И тогда Халил рассказал мне о своей первой игре в Бундеслиге. Три года назад у него в голове роились похожие на мои мысли, что он, будучи игроком «Кайзерслаутерна», сядет в лужу в матче с командой из Кёльна. «Я мучился теми же вопросами, Месут. Но знаешь, ты ведь имеешь право на ошибку. Мы ведь рядом. Мы с тобой в одной связке. И если ты упустишь мяч, то мы его отвоюем. Играй так, как всегда. Доверься себе. Не занимайся на поле ерундой, лишь бы избежать неверных передач. Ты ведь не такой. Рискуй в меру. И не пасуй из предосторожности. А сейчас спи. Тебе нужно набраться сил».

Слова Халила немного успокоили меня. Но мне так и не удалось крепко уснуть. Ни на секунду. Когда я бросил взгляд на ночной столик между нашими кроватями, где стоял радиобудильник, было три часа ночи. Через двадцать, как мне казалось, минут выяснялось, что прошло только пять. Через пару десятков раз, когда я сверял часы, было четыре. Да, ту ночь мне определенно не забыть.

Наутро после завтрака Мирко Сломка представил нам свою схему – и меня не было на первоначальной расстановке. Впрочем, Линкольн как раз этого и не обещал. В свою очередь, Сломка не озвучил свое намерение выпустить меня на замену. И я, все еще в смятении по поводу исхода – исполнится ли сегодня моя мечта, – занял место на скамейке запасных рядом с Мануэлем Нойером, Рафиньей и Себастианом Бёнишем.

Игра началась. Халил открыл счет, забив гол с передачи Кевина Кураньи. Уже отыграли целый тайм! Ах, всего лишь половину. Это проклятое ощущение времени.

Мы хорошо играли. Тактические построения оправдались. Передачи удавались точно тем, кто должен был их принять. Ничего не предвещало того, чем закончился матч. Его следовало бы забыть, что называется, как страшный сон.

Мы боролись в соответствии с поставленной в этом сезоне целью. «Нам нужен чемпионский титул. Нас не удержать, и мы не согласны на меньшее», – категорично заявил наш тренер Мирко Сломка.

Во время обсуждения в перерыве между таймами я надеялся, что тренер назовет мое имя. Но оно не прозвучало.

После того как мы поменялись половинами поля, преимущество оставалось за нами, так же как и в начале матча. Вплоть до 51-й минуты. За фол на Кевине Кураньи был назначен одиннадцатиметровый. Леван Кобиашвили уже готовился бить пенальти. Но Линкольн выхватил мяч, интуитивно полагая, что действует верно. Его мяч прилетел точнехонько в руки вратаря «Айнтрахта» Маркуса Прёлля. И внезапно все на поле смешалось. Мы утратили преимущество.

Разминаясь, я увидел, как Яннис Аманатидис на 72-й минуте забил нам головой. Счет сравнялся. Фанаты на трибунах оглушительно засвистели. Вскоре меня подозвали к тренеру и велели готовиться. Вот теперь-то меня наверняка отделяют лишь считаные секунды от первой в жизни игры Бундеслиги в статусе профессионального игрока.

Мирко Сломка приобнял меня и попытался успокоить, пока наши фанаты неистово продолжали свистеть. Он не сказал ничего существенного. И ничего не подсказал в плане тактики. Я должен был выйти на замену Хамита Алтынтопа. Мне посоветовали: «Просто наслаждайся моментом».

За несколько недель до матча журналисты неоднократно задавали ему вопросы обо мне. На них приходилось отвечать и нашему генеральному директору, Андреасу Мюллеру. «Мы отдаем себе отчет в том, с каким талантом имеем дело. Он действует ловко и без усилий, по наитию и всегда безошибочно. Его чутье поразительно», – как-то раз высказался он обо мне. Почему-то мне было чуть ли не неприятно услышать подобное в свой адрес. Хотя, конечно же, я воспринял это как похвалу.

Мячом завладел Джеральд Асамоа. От него он попал к Кевину Кураньи. Затем через Левенкрандса он попал к Линкольну. Я наблюдал за этой распасовкой; на исходе была 79-я минута матча. Каждый новый пас стоил мне секунд на поле. «Боже мой, да выбейте уже этот проклятый мяч в аут», – беззвучно кричал я.

В нетерпеливом ожидании своих первых минут в Бундеслиге я пришел в неистовство. Мне было сложно обуздать эмоции, хотелось немедленно бежать на поле. Пусть даже ситуация на момент моего выхода была далеко не радужной. Потерявшая преимущество команда, пребывающая в смятении, необъяснимым образом сбавившая обороты в ходе игры. За исход которой уже никто не хотел ручаться.

И тем не менее я радовался как дитя. Как часто я обсуждал с друзьями до этого, как здорово будет однажды сыграть в Бундеслиге. Моим самым значительным выступлением был матч Кубка лиги с «Байером». Еще в июне я выиграл чемпионат Германии среди юниоров на глазах у 6528 зрителей стадиона в Гельзенкирхене. А через несколько секунд мне предстоит участвовать в самом настоящем матче Бундеслиги на стадионе, вмещающем в десять раз больше человек. Столько лет я работал ради этого момента. Каждый удар по воротам, каждая секунда, проведенная на поле с мячом, приближали меня к нему.

Пока я еще находился за боковой линией в ожидании замены, мой взгляд блуждал по трибунам. На наших воротах стоял Франк Рост.

Сколько же я от него натерпелся. Рост был тем еще врединой. В 1999 году в составе бременского «Вердера» он стал обладателем Кубка Германии. Тогда в финале он отразил одиннадцатиметровый игрока «Баварии» Лотара Маттеуса и в итоге забил сам, таким образом обеспечив «Вердеру» счет 6:5. Рост также принимал участие в лиге Европы, выступая против таких команд, как «Арсенал», и стоял на воротах в сборной Германии.

Я старался обходить Роста стороной. Чтобы избегать его ворчания. Он ясно давал понять молодым игрокам, что мы собой представляем, а именно: ничего. Если кто-то приближался к нему, он скалил зубы, и мне часто казалось, что он вот-вот угрожающе зарычит.

Когда однажды после тренировки я пришел на массаж, объявился Рост, которому в ту пору минуло 33 года, и согнал меня с массажной кровати.

Раньше мест у физиотерапевта хватало не всем, как сейчас.

– Возраст? – рявкнул он.

– Семнадцать!

– У тебя на выходных матч?

– Нет!

– Тогда встал и вышел.

Плюс-минус десять лет назад такое случалось. Тогда иерархия значила куда больше. Старшие указывали. А младшие старались дорасти до их уровня. Да, так было. И я не хочу сказать, что это было неправильно или плохо.

В дальнейшем такая школа сослужила нам, молодым, хорошую службу. Да и кто мы были такие, чтобы перечить Франку Росту. У нас был стимул завоевать расположение старших.