Озеро в лунном свете - Страница 29

Уна сжала руки.

- О Корделл, почему ты не рассказал мне об этом раньше?

- Может, гордость… мужское самолюбие? - Он горько рассмеялся. - Мне не хотелось, чтобы ты знала, какой крах я потерпел в этом браке.

- Крах потерпел ваш брак, но не ты, - возразила Уна. - Твоя вина только в том, что ты был ослеплен красотой Дейзи. Я была такой же доверчивой, как ты. По крайней мере, вначале. В детстве, когда Марселла возила меня на каникулы в Лондон, я завидовала Дейзи, преклонялась перед ней. И только когда… - Она резко оборвала себя, не договорив. Незачем Корделлу знать, что Дейзи стала завлекать его лишь после того, как выяснилось, из какой он богатой семьи. Хоть от этого надо оградить его. - Корделл, она умерла… И хватит говорить о ней.

Уна тщетно старалась унять сотрясавшую ее дрожь, но Корделл уже заметил, что с ней происходит, и нахмурился.

- Ты замерзла.

- Да нет! Просто все произошло так неожиданно.

- Пошли в дом.

Он сжал руку Уны теплой крепкой ладонью и повел ее за собой. Сердце у нее екнуло. Что ждет ее впереди? Он ведь так и не извинился. Длинная ночная рубашка на ветру хлопала по щиколоткам. Они сошли с причала на пляж.

- Зайдем на минуту в лодочный сарай. Я хочу тебе кое-что показать.

- Неужели ты продал «Эльфа» и купил новую лодку?

- Нет, никаких новых лодок. - Корделл крепко сжал ее руку. - И я никогда не продам «Эльфа», - твердо сказал он.

Что же это может быть? - гадала она.

Когда они подошли к сараю, Уна хотела войти через дверь, но Корделл повел ее в обход, и за углом она увидела пристроенную снаружи деревянную лестницу.

- Что-то новенькое, - удивилась она.

- Хорошо, что ты была занята и не приезжала на озеро. Ведь мне приходилось по нескольку раз в день заглядывать сюда, проверять, как идет работа. А при твоем пытливом уме вряд ли удалось бы держать все в секрете. А мне было очень важно сохранить это в тайне, потому что я задумал это как мой свадебный подарок тебе.

- Но, Корделл, ты же не знал…

Он приложил палец к ее губам и покачал головой. Потом отступил, пропуская ее вперед. Покусывая губы, Уна поднялась по узкой лестнице до квадратной площадки, огороженной перилами, и подождала его. У нее не укладывалось в голове: свадебный подарок и захламленный пыльный чердак… Зачем он привел ее сюда?

- Корделл, мы испачкаемся.

- Закрой глаза, - скомандовал он.

Уна послушно закрыла глаза и задохнулась, когда он подхватил ее на руки. Теперь она чувствовала слабый запах краски.

- Все в порядке, можешь оглядеться. - С этими словами Корделл поставил ее на ноги.

Чердак тонул в полумраке. Только лунный свет струился в окно, смотревшее на озеро. Постепенно из темноты стали проступать смутные очертания предметов, и Уна застыла, потрясенная. Она ощутила, как в ней нарастает радость. Корделл все помнил, все ее девичьи романтические мечты, и воплотил их в реальность. Он даже перенес ее через порог на руках!

- О Корделл… - Голос ее дрогнул. - Ты не забыл!

- Ну что? Все так, как ты тогда придумала?

Не было больше грязи и запустения. Стены и потолок сверкали белизной, окно было промыто до кристальной прозрачности, пол выложен дубовым паркетом, темный цвет которого оживляли красно-бело-синие краски ковра.

Старинная металлическая кровать гигантских размеров с роскошным белым покрывалом и мягкими подушками была повернута в сторону окна. Можно было, не вставая, видеть озеро, звезды и луну. Все было так, как виделось ей в девчоночьих мечтах.

- Как красиво, - прошептала наконец Уна.

Она прошлась по комнате, распахнула приоткрытую дверь, за которой в лунном свете сверкал фарфор изящно обставленной ванной комнаты. Обернувшись, она обнаружила Корделла стоящим у нее за спиной.

- Я сделал это для тебя, Уна, - хрипло проговорил он. - Теперь это твое. Здесь ты можешь быть одна. В доме пока будет тесновато. Ведь там придется еще разместить мисс Уайт. Мы пристроим две дополнительные комнаты, и еще я собираюсь утеплить дом на зиму. На все это потребуется какое-то время.

Из всего сказанного Уна уловила только слово «одна». Значит, это место для нее одной? Сердце ее готово было разорваться от отчаяния. Она всхлипнула и отвернулась к окну.

- Уна, что случилось? - с тревогой воскликнул Корделл.

- Я не поняла, - сквозь слезы промолвила она. - Ты что, это место предназначил для меня… одной? Я думала…

Он взял Уну за плечи, повернул к себе и завладел ее руками.

- О чем ты думала?

Любовь и отчаяние заставили ее сказать все без утайки.

- Я думала… - Она запнулась и совсем уже упавшим голосом продолжила: - Я думала, что ты строил это для нас. Помнишь, в ту ночь, когда ты принял мое предложение, я сказала, что наш брак будет фиктивным. Именно так я и считала тогда. Теперь все изменилось. У меня больше нет секретов от тебя, Корделл.

Мне не нужно скрывать от тебя мою девственность, добавила она про себя, надеясь, что Корделл поймет ее без слов.

- Ты говорил, что придешь ко мне в первую брачную ночь. И когда мы танцевали, ты так обнимал меня и так смотрел, что мне казалось: ты желаешь меня. Я подумала, ты хочешь, чтобы мы были вместе.

Корделл сжал ее руки так сильно, что она поморщилась. В лунном свете она увидела в его глазах страдание.

- А ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Слезы Уны хлынули потоком, рыдания душили ее, она с трудом сумела выговорить слова, которые необходимо было сказать:

- Я всегда об этом мечтала.

- Ты любишь меня?

- Я всю жизнь любила тебя!

- Значит, - произнес он дрожащим голосом, - ты простила меня?

Слезы заливали лицо Уны, она чувствовала их соленый вкус на губах.

- Простить тебя, - шепнула она, - мне легче всего.

- О господи!

Корделл сжал Уну в объятиях и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Губы его дрожали, прикасаясь к ней. Щека вдруг стала мокрой, и Уна поняла, что он тоже плачет. Он так крепко обнимал ее, что она едва могла дышать.

- Я тоже хотел, чтобы мы были вместе, давно хотел. И, конечно, эта комната предназначалась для нас с тобой. Но сегодня, когда Эмили открыла мне глаза и я понял, как неправильно судил о тебе, как мучил тебя и заставлял страдать, я поклялся, что поступлю так, как ты захочешь, Уна. Если ты решишь, что наш брак будет фиктивным, я не буду настаивать на своем. Я недостоин тебя и не заслуживаю твоего прощения. Неужели ты забудешь, как жестоко я обращался с тобой?

- Это все в прошлом, Корделл.

Он поднял голову и обхватил ее лицо ладонями, не сводя с нее глаз, в которых стояли слезы.

- Что-то очень дорогое ушло из моей жизни с потерей твоей дружбы. Но мне всегда казалось, будто было что-то еще, неизмеримо большее. Я никак не мог понять, что же это. И никогда не понимал, почему одна мысль о том, что ты могла быть с другим, приводила меня в ярость. - Он погрузил пальцы в ее шелковистые волосы. - Когда в то лето мы с Дейзи приехали на озеро, я еще был ослеплен любовью к ней. Но и тогда при виде того, как ты бежишь по пляжу навстречу, чтобы обнять меня, такая прекрасная в своей чистоте, сердце у меня болезненно сжалось. Я не мог логически объяснить эту боль. В тот момент я лишь подумал: не хочу, чтобы ты когда-нибудь стала другой. Теперь я понимаю: то, что я тогда испытывал, и было любовью. Самой прекрасной и истинной любовью, которая начинается с дружбы и чудесным образом переходит в нечто большее. Мне бы задуматься тогда, дорогая, но я этого не сделал. Никогда не прошу себе, что посмел заподозрить тебя! Теперь я хорошо знаю, Уна, что люблю тебя такой любовью, которая не идет ни в какое сравнение с тем чувством, которое я испытывал какое-то время к Дейзи.

Уне казалось, что от счастья у нее вырастают крылья, которые возносят ее в вышину, где она сможет дотронуться до звезд.

- Я уже в раю, Корделл? - шепнула она.

Его широкая улыбка могла бы осветить даже безлунную ночь.

- Да, мой ангел, мы оба в раю, в нашем раю.

В глазах Уны, еще блестевших от слез, светилась любовь, которую она вынуждена была долгие годы скрывать глубоко в своем сердце.