Отверженные мертвецы - Страница 4

Изменить размер шрифта:

— Мои братья приближаются к Исстваану-пять, — сказал Дорн. — Я должен быть здесь.

— Связь еще только предстоит установить, лорд Дорн, — пояснила Сарашина, отчетливо сознавая невозможность удалить примарха из зала мысли. — Но если вы хотите остаться, вам придется довольствоваться ролью наблюдателя. Прошу вас ничего не произносить во время контакта.

— Я не нуждаюсь в лекциях, — ответил Дорн. — Мне известно, как происходит общение астропатов.

— Если бы это было так, вы бы с уважением отнеслись к охране этого зала, — заметила Сарашина.

Ибн Халдан отметил мгновенную вспышку гнева из-за монолитных стен мысленной крепости Рогала Дорна. Но она почти сразу сменилась мягким сиянием сдержанного уважения. Ибн Халдан понимал, что увидел все это лишь потому, что Дорн позволил ему увидеть.

— Замечание принято, госпожа Сарашина, — ответил он. — Я буду молчать. Даю слово.

Ибн Халдан перестал обращать внимание на примарха, что само по себе было делом нелегким, поскольку его личность притягивала мысли всех окружающих. Астропат направил свой разум в гулкое пространство огромного зала, в котором он находился.

Это помещение в самом сердце Башни Шепотов имело форму амфитеатра и было создано древними когносцинтами, которые заложили Город Зрения много тысяч лет назад. Их непревзойденное понимание психически настроенной архитектуры было получено в мучительных психических войнах давно забытых времен, но с тех пор это искусство было утрачено, и умение создавать подобные резонирующие сооружения умерло вместе с последними мастерами.

Только Башня Шепотов среди всех потемневших от времени залов мысли Города Зрения давала возможность достичь самой дальней точки в межзвездных пространствах, что бы ни говорили знаменитые архитекторы Империума, понастроившие вокруг нее множество разукрашенных шпилей.

Тысяча астропатов высокого ранга расположились вокруг Ибн Халдана на опускающихся к центру ярусах, словно внимательные студенты, присутствующие на занятии в анатомическом театре. Каждый из них полулежал в специально смонтированном кресле, оснащенном зажимами, а в сознании Ибн Халдана проявлялся мерцающим световым пятном. По мере усиления концентрации мысли резонанс хора постепенно менялся, позволяя достичь вершин восприятия.

Башня притягивала послание.

Шепчущие камни, вставленные в облицованные металлом стены, засияли невидимым светом, словно освещая путь посланию и направляя его к центру зала.

— Он здесь, — прошептал Ибн Халдан, когда сущность отправляющего сообщение астропата мощной приливной волной заполнила зал. Сигнал оказался рассеянным и несфокусированным; далекий крик, направленный каждому, кто его слышит. Ибн Халдан окутал его своей мыслью.

Словно два незнакомца, стремящиеся пожать друг другу руки в темной комнате, их мысленные потоки медленно перемещались, и наконец Ибн Халдан резко вдохнул, ощутив жесткое касание чужого разума. Резкое и грубое, неприкрыто агрессивное — подобное послание было типично для астропатов, которые долгое время находились среди Железных Рук. Вспыхнули замысловатые последовательности цифровых и цветовых кодов, подтверждающие личности обоих астропатов, и лишь потом установился контакт.

— Ты достал его? — спросил хормейстер.

Халдан не ответил. Прием мыслеобразов, направленных ему издалека, требовал полной концентрации внимания. Флуктуации варпа, случайные течения эфирной энергии и неумолчный гул миллионов отголосков эха могли в любой момент разорвать связь, но он твердо удерживал контакт.

Как любовники постепенно узнают ритмы и предпочтения своих партнеров, так и их мысли медленно сближались, образуя союз. Но назвать этот процесс легким мог только тот, кто не понимал его сложности. Ибн Халдан ощутил охвативший его холод имматериума, бурлящего, словно разъяренный океан. И подобно океанам Старой Земли, это пространство служило пристанищем существам самых различных форм и размеров. Ибн Халдан чувствовал, как они кружат вокруг яркого луча объединившихся мыслей подобно осторожным хищникам, подкарауливающим потенциальную жертву.

— Я установил контакт, — произнес он. — Но не смогу долго его поддерживать.

Далекий радужный ореол в мысленном восприятии Ибн Халдана начал совмещаться с границами зала, словно на одном экране одновременно проявились сразу два пикта. Он стал различать туманные очертания помещения на корабле, где находился второй астропат, отличающегося простотой, присущей Десятому легиону. Вокруг, словно безликие привидения, возникали расплывчатые фигуры — полупрозрачные гиганты в черненых доспехах, окруженные холодноватой аурой, отдающей механистичностью.

Да, это определенно корабль Железных Рук.

Ибн Халдан отстранился от постороннего присутствия и впустил в свое сознание передаваемое послание. Оно хлынуло потоками бессмысленных и неясных видений, но другого он и не ожидал. Психическая песня хора астропатов росла и усиливалась, согласуясь с его усилиями обработать послание, и он сам словно плыл в потоке концентрируемой энергии. Сила воли и моральная стойкость помогали расшифровать простые послания с соседних планет, но сигнал, оформленный так далеко, как этот, требовал больше усилий, чем мог обеспечить один астропат.

Халдан был особенным астропатом, его талант метафизического восприятия мог трансформировать расплывчатую путаницу отстраненного символизма в послание, доступное для толкования даже неопытному новичку. По мере того как отрывочные и резкие мысли экспедиционного астропата просачивались в его мозг, накопленная энергия сглаживала их и соединяла в единое целое, помогая определить смысл сообщения.

Для определения содержания сигнала Ибн Халдан интерпретировал и экстраполировал образы и звуки, и к астропатическому шифру добавлялись общепринятые аллегорические ссылки. Это было настоящее искусство, духовный танец, сотканный из интуиции, природного таланта и долгих тренировок. Подобно тому как ни один летописец, обладающий творческим складом ума, не мог объяснить, как он достиг мастерства в своем деле, так и Ибн Халдан не мог сформулировать процесс превращения набора беспорядочных образов в четкое сообщение.

Слова, выделенные из символического шифра, слетели с его губ.

— Мир черного песка, — произнес он. — Исстваан. Легион продвигается быстро. Возмездие Дорна грядет, но сыны Медузы ударят раньше Воронов и Повелителей Ночи. Лорд Манус жаждет первой крови и головы Фениксийца.

Расшифровка продолжалась, и Ибн Халдан почувствовал, как вокруг него гибнут астропаты, исчерпавшие весь запас своих сил. Но послание было настолько важным, что с потерями в хоре приходилось мириться.

— Горгон Медузы станет первым воином Императора на Исстваане. Он станет наконечником копья, пронзающего сердце Хоруса Луперкаля. Он станет мстителем.

Когда послание внезапно закончилось, Ибн Халдан повис на креплениях своего трона и постепенно восстановил нормальный ритм дыхания. Его мозг немедленно начал мучительную процедуру заполнения пустоты, образовавшейся после прекращения связи, но для полного избавления от последствий такого испытания потребуется еще несколько дней.

Ему, как и всегда, хотелось сесть и открыть глаза, но удерживающие ремни и складка кожи над пустыми глазницами не позволяли сделать ни того ни другого.

— Все кончено, — прошептал он. Его слова эхом прокатились по залу, словно он закричал во весь голос. — Больше ничего нет.

Госпожа Сарашина взяла его за руку и погладила по блестящему от испарины лбу, хотя после тяжелейшего испытания сознание Ибн Халдана готово было покинуть его. Но над астропатом навис лорд Дорн, и сияние золотой брони и близость неизмеримой мощи примарха, словно разряд дефибриллятора, не позволили астропату погрузиться в живительный транс.

— Будь проклято твое нетерпение, Феррус, ты меня погубишь, — прошипел Дорн, и его голос выдал тяжесть лежащей на плечах примарха ноши. — Ты должен был неукоснительно следовать моим приказам!

Примарх Имперских Кулаков повернулся к хормейстеру.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com