Отважное сердце - Страница 11

— Мы не можем полагаться на Советы и хранителей, — ответил лорд Аннандейл. — Я долго думал об этом по пути сюда. Комины понимают только один довод — силу. — Он взглянул на лица сидевших перед ним людей. — Мы должны окружить Галлоуэй стальным кольцом. Мы должны напасть и захватить те крепости, которые сейчас принадлежат юстициару Джону Комину и Баллиолам. Одним ударом мы можем уничтожить присутствие Коминов в Галлоуэе и выставить Баллиола слабаком, который не способен защитить границы собственных владений, не говоря уже о том, чтобы быть королем.

Роберт знал о том, что его дед ненавидит клан Коминов, которые контролируют огромные области Шотландии и вот уже несколько поколений сохраняют влияние при дворе короля. Первые Комины пересекли Ла-Манш вместе с Вильгельмом Завоевателем, но не в качестве владельцев богатых земельных угодий в Нормандии, а всего лишь как простые писцы. Именно в этом качестве они и процветали при английском дворе во время правления нескольких королей, а потом перебрались на север Шотландии. Благодаря покровительству влиятельных вельмож и собственным интригам именно Комин, а не Брюс, стал первым норманнским графом Шотландии и даже обрел некоторые права на трон благодаря удачной женитьбе. Дед Роберта утверждал, что потомкам письмоводителей не место среди благородных семейств. Тем не менее, ненависть старого лорда, похоже, имела более глубокие причины, нежели просто презрение. Роберт не знал, в чем тут дело, а спросить об этом ему и в голову не приходило.

— Мы должны снестись с Ричардом де Бургом, — заявил отец Роберта. — Граф Ольстер с радостью предоставит нам солдат и оружие. Люди Галлоуэя давно досаждают ему своими набегами на Ирландию. Кроме того, следует уведомить о происходящем короля Эдуарда. В качестве зятя Александра он непременно захочет принять участие в избрании нового короля, как только узнает о смерти прежнего.

— Король Англии стал первым за пределами Шотландии, кому сообщили о случившемся, — ответил сенешаль. — Епископ Сент-Эндрюсский отправил Эдуарду послание в тот же день, когда было обнаружено тело Александра.

— Тем больше оснований для того, чтобы мы обратились к нему непосредственно, — возразил граф, вперив яростный взгляд в отца. — Если Маргарет прибудет сюда, чтобы стать королевой, ей понадобится регент, который бы правил от ее имени, пока она не достигнет совершеннолетия и не будет выбран предполагаемый наследник. Захватив цитадели Комина, мы докажем свою способность предстать в подобном качестве. Кроме того, мы докажем свою силу. А сила, — твердо добавил он, — это как раз то, что ценит король Эдуард.

— Мы обратимся к сэру Ричарду де Бургу, если возникнет такая необходимость, — согласился лорд Аннандейл. — Но привлекать к участию в наших делах короля совершенно излишне.

— Я не согласен, — возразил граф. — С помощью Эдуарда у нас больше шансов утвердиться во главе нового правительства.

— Король Эдуард — верный друг и союзник, и наши семьи многим ему обязаны, но он думает, в первую очередь, о себе и своем королевстве, и поступает соответственно, — старый лорд стоял на своем.

Граф еще несколько мгновений разглядывал отца, а потом кивнул:

— Я подниму людей Каррика.

— Я тоже готов поделиться воинами, — предложил лорд Ислей.

— Мы не можем открыто выразить вам поддержку, — сказал Джеймс Стюарт, — во всяком случае, не вооруженную. Вот уже много лет это королевство остается разделенным. И я не могу допустить, чтобы кровавая междоусобица стала причиной гражданской войны. — Он помолчал. — Но я согласен. Трон должен перейти к Маргарет.

Лорд Аннандейл откинулся на спинку стула и взял в руки кубок.

— И пусть Господь дарует нам силы.

Роберт опустился на колени в траву, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. По его щекам струился пот, в ушах шумела кровь. Когда черные точки перед глазами исчезли, он повалился на спину. Он слышал, как к нему приближаются запыхавшиеся голоса и как шуршит трава под нетвердыми шагами. Опершись на локти, он, прищурившись, стал смотреть на солнце, ожидая, пока к нему на вершине холма не присоединятся трое вспотевших младших братьев.

Первым появился Томас. Упрямо набычившись, он смотрел себе под ноги, преодолевая последние ярды подъема. За ним сопел Найалл, ноги у мальчика заплетались, но он старался догнать брата. Последним шел Александр, изрядно отстав от остальных. Он поднимался нарочито медленно. Победил Томас, без сил рухнув на траву рядом с Робертом и втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Его туника промокла от пота.

Через несколько мгновений к ним присоединился Найалл:

— Как тебе удается бегать так быстро?

Роберт улыбнулся младшему брату и лег на спину, чувствуя, как из мышц уходит боль.

Прошло несколько минут, прежде чем на вершине холма появился Александр. Его тень упала Роберту на лицо.

— Нам лучше поспешить и вернуться домой, — заявил он, явно стараясь успокоить шумное дыхание.

— Мы не поднимались сюда уже давно. Кроме того, — улыбка Роберта стала шире, — мне хотелось проверить, смогу ли я по-прежнему взобраться сюда.

— Ты всегда будешь первым, потому что ты — старший, — проворчал Томас, садясь. Волосы, мокрые от пота, упали ему на лоб. Они были светлыми и вьющимися, как у их сестры Кристины. Остальные дети пошли в мать, родившись темноволосыми, не считая их сводной сестры Маргарет, которая вышла замуж и уже уехала из дома.

— Александр старше тебя и Найалла, — возразил Роберт, — а вы оба опередили его.

— Не очень-то и хотелось, — с деланной небрежностью отозвался Александр. — Ну, вот, ты выиграл, а теперь пойдемте домой.

Роберт со вздохом сел. Вот уже несколько недель занятий и упражнений не было, и он не находил себе места. В замке шли лихорадочные приготовления к осаде, и хмурые взрослые были заняты с утра до ночи. Каждый день прибывали все новые рыцари, вассалы отца, из городов и маноров вокруг Каррика. Роберт знал всех, потому что каждый из них в свое время выказывал графу уважение, становясь перед ним на колени, чтобы принести священную вассальную присягу, и обеими руками сжимая его ладонь. Они клялись в нерушимой верности в обмен на пожалованные им земли. Точно так же, как его отец владел землями, подаренными королем, и обязался приводить войско под знамена короля в случае войны, платить налоги и выполнять прочие обязанности, такие, например, как охрана замков, так и рыцари Каррика, выполняя данную ими клятву, были обязаны сражаться за графа. Каждый из них привел с собой оруженосцев и вооруженных пеших солдат, готовых к нападению на Галлоуэй.

Нескончаемая суета и постоянные прибытия и отъезды воинов привели их отца в дурное расположение духа, поэтому Роберт с братьями предпочли выскользнуть из ворот незамеченными. Возможность побыть вне душной атмосферы замка и придирок и окриков отца дорогого стоила, да и день выдался просто замечательный, теплый и солнечный, один из самых погожих за то время, что прошло после возвращения Роберта из Ирландии. И он не намеревался тратить его впустую.

— Давайте побудем здесь еще немного.

— Кто-нибудь нас непременно хватится. Мы отсутствуем уже почти час.

— Да кому мы нужны? Все заняты.

— Ты идешь или нет?

Роберт сверху вниз уставился на брата, прижав руки к бокам. Александр всегда отличался чрезмерной серьезностью, даже когда пребывал в юном возрасте Найалла, но в последнее время он стал просто невыносим, обретя монашескую чопорность и строгость. Роберт задумался над произошедшими с братом переменами, особенно заметными с тех пор, когда он вернулся из Антрима. Поначалу он склонялся к мысли, что в этом виноват отец; вероятно, граф был слишком строг к сыну в его отсутствие. Но отец по-прежнему выглядел так, словно присутствие Александра и Томаса, самых послушных и спокойных из пяти его сыновей, доставляет ему необычайное удовольствие. И вдруг Роберт нашел ответ. Пока они с Эдвардом находились на воспитании в Ирландии, Александр обрел титул старшего сына. И теперь, когда он вернулся, брат, не исключено, счел себя незаслуженно оскорбленным. Но Роберт ничуть не жалел его. Александр еще не понимал, как ему повезло, что это не на него возлагаются все надежды семьи. Особенно, мрачно подумал Роберт, когда отец, кажется, вознамерился сделать все, чтобы не дать ему доказать, что он достоин подобной ответственности.