Отступник - Страница 5

– Меррадль, – произнесла она.

Что это было – имя? Во всяком случае, Сенор постарался его запомнить.

Рука женщины поднялась, словно она хотела сделать что-то со своим лицом, но бессильно упала на грудь. Было видно, насколько тяжело давалось ей каждое движение.

– Меррадль, – еще раз повторила умирающая. Губы ее раздвинулись, и Сенор не мог понять – улыбка ли это, странная при данных обстоятельствах, или гримаса непереносимой боли.

С этой гримасой на лице она и отошла у него на руках в Сумрачное Царство. Сенор мысленно произнес формулу Великого Перехода, помогая ей в этом.

Теперь было самое время подумать о собственной шкуре.

Он завернул труп в кусок ткани, взвалил на плечо и с бесконечными предосторожностями двинулся к городской окраине, благословляя царивший кругом мрак. Один раз он чуть было не наткнулся на ночную стражу, но вовремя притаился в каком-то темном углу.

Спустившись к сточным канавам Нижнего города, Сенор оставил труп на пустыре, надеясь, что до утра его не найдут собаки. Пропитавшуюся кровью ткань он сжег той же ночью в своей жаровне. Мир Кобара был жесток. Он не прощал оплошностей и не располагал к излишней жалости.

Но теперь все становилось совсем не таким простым. Здесь не оказалось ловушки, и смерть женщины помешала ему кое-что узнать. Сенору не хотелось думать о том, чего он лишился, а теперь у него осталось только два имени – недостижимый Хозяин Башни Зонтаг и некто Меррадль.

Сенор подумал, что, если пойдет до конца, ему придется узнать, кто убил эту женщину и зачем, а если это действительно была его мать, то еще и прикончить убийцу.

Тени исчезли. Глаз медленно и послушно поплыл к темной шестипалой руке с фиолетовыми ногтями. По-прежнему Сенор казался себе слепцом у самого края бездонной пропасти. Его бросили в самую середину темной битвы, и с ним были лишь смутные догадки, а Гугенуберу оставалось с высот своего могущества наблюдать за тем, как он барахтается в вязком болоте интриг, и особенно внимательно – за кругами, которые расходятся от него во все стороны. Сенор не интересовался тем временем, когда вновь предстанет пред Хозяином Башни, и ни о чем не спросил. Гугенубер молча показал ему на каменную дверь в стене.

Снова он на мгновение оказался в непроницаемой темноте; сверкнула полоска света, и потом вокруг были уже знакомые гобелены нижних этажей.

Ему показалось, что он провел в верхних пределах Башни достаточно много времени, но когда вышел за поблескивающую металлом дверь, то ошеломленно огляделся вокруг.

Город, как и несколько часов тому назад, был едва различим в предрассветных сумерках.

Сенор решил отправиться домой длинной дорогой – сделав большой круг через Нижний город.

Он шел по гулким пустынным переулкам, вымощенным камнем. Только его громкие шаги разрушали тишину, в которую был погружен предутренний Кобар. Лишь кое-где возились в отбросах одичавшие собаки, а за заборами, просыпаясь, стучали когтями в клетках боевые рептилии.

Спустившись в Нижний город, Сенор оглянулся и увидел, как над домом-крепостью Варпов бесшумно кружит Железная Птица, которой Варпы управляли с помощью Черной Коробки. И Птицу, и Коробку принесли из Тени три поколения назад, и тогдашние Варпы заплатили за нее цену, показавшуюся многим смешной.

Существо, принесшее Птицу, не имело четких очертаний, было почти прозрачным и, видимо, не сомневалось в том, что благополучно вернется в Зыбкую Тень.

Не причинив никому вреда, оно миновало Преграду и стражу, неся в руках огромную птицу. Однорукий Холбик, который был в то время главой клана Варпов, сразу смекнул, что Железная Птица может стать неусыпным и неуязвимым стражем клана, а существо из Тени просило за нее всего лишь одно человеческое тело, все равно – мертвое или живое.

Никто так и не узнал, отчего умер в следующую ночь могильщик Вадос Чумная Кожа, хотя все догадывались об этом. Труп Вадоса, якобы найденный Холбиком утром, обменяли на Птицу, и с тех пор для Варпов перестали быть неожиданностью всякие нападения.

Правда, Хозяева Башни, которых интересовали любые предметы из Тени, спустя два дня прислали за Птицей своих слуг, и Холбик, скрипя зубами, вынужден был отдать ее в Башню, так как сопротивляться воле Великих Магов было, по меньшей мере, глупо.

Но в следующую же ночь Маги вернули Птицу Варпам, может быть, сочтя ее бесполезной для себя, а может быть, узнав о ней все, что им было нужно. Много раз недруги Холбика пытались уничтожить Птицу, но сделать это обычным оружием оказалось невозможно, а необходимой магии еще никто не подобрал. Те же, кто был поумнее, мечтали завладеть Черной Коробкой.

Сенор, погрузившись в размышления, попал в глубокую тень между домами. Сегодня его ожидал трудный и насыщенный день. В числе Придворных, носящих меч, он должен был присутствовать на боях в Кратере Самоубийц, на церемонии изгнания в Зыбкую Тень и на трапезе с отравлением (публично умереть выразила желание герцогиня Массар, уличенная в связи с человеком из Нижнего города). Он не мог нарушить этикет, чтобы не привлекать к себе внимания других Придворных. Уже долгие годы он вел ненавистную ему, подчиненную кобарским традициям, светскую жизнь.

Он вдруг резко остановился, ощутив слабый человеческий запах. Под темной аркой, справа, кто-то скрылся – Сенор мог бы поклясться в этом. Теперь к нему пришли и отражения двух человеческих существ. Пробиться сквозь поставленную ими защиту было трудно, но присутствие людей он улавливал совершенно ясно. Его рука рванула из ножен меч.

В этот момент страшный удар по затылку швырнул его на камни. На мгновение он потерял сознание. Жизнь ему спас металлический воротник, торчавший из хитинового стального панциря и надежно защищавший сзади голову и шею. Из-за этого воротника, вросшего в панцирь, он был известен среди Придворных еще и как Сенор Холодный Затылок.

В течение двух лет он выращивал себе доспехи на манекене, сделанном по его фигуре, в тайной мастерской аптекаря Мольда. Манекен плавал в ванне, наполненной черной жидкостью. Мольд был, по общему мнению, немного не в себе, но дело свое знал прекрасно, а многих тайн не поверял никому. Впрочем, Сенор входил в число его доверенных лиц благодаря услуге, оказанной им когда-то аптекарю.

Совсем недавно они извлекли манекен из ванны и сняли с него матовые шершавые покровы. Отдельные части панциря, защищавшие низ живота, бедра, плечи, соединялись между собой с помощью металлических петель и вросших в хитин пластин. Доспехи Мольда были намного прочнее тех, которые делали из панцирей рептилий, и их не пробивали ни меч, ни боевой топор, ни арбалетная стрела. Податливыми их можно было сделать лишь с помощью магии, но владели нужной магией немногие. Во всяком случае, Сенор еще не встречался с нею. Такие доспехи носили несколько человек, но все они, к счастью, не входили пока в число его врагов.

Спустя мгновение он открыл глаза.

Рука его все еще сжимала рукоять меча, а над собой он увидел фигуру в маске, закрывающей лицо, и плаще из кожи свиньи. Фигура занесла над его головой сверкающий клинок.

Сенор вдруг с ужасом осознал, что не ощущает привычных отражений и человеческого запаха. Боковым зрением он видел приближавшихся к нему из-под арки людей с обнаженными мечами. Их лица тоже скрывали маски, но эти двое, по крайней мере, пахли, как люди.

Все это промелькнуло в его голове за какую-то долю секунды, пока нога его, разгибаясь, наносила удар незнакомцу в пах.

Меч звякнул о камень где-то рядом с правым виском Сенора, а нападавшего удар ногой отбросил на несколько шагов назад.

Сенор успел вскочить на ноги, но двое других были уже слишком близко, и лишь под один из мечей он успел подставить свой. Второй тяжело опустился на его плечо, не пробив хитиновый панцирь, но заставив Сенора упасть на колени. Время вдруг замедлило для него свой бег; он увидел перчатки с отрезанными мизинцами на руках, сжимавших рукояти мечей. Другой нападавший уже заносил свой клинок вверх, чтобы поразить наконец его незащищенную голову.