Отступник - Страница 97
―
Мне нужен отдых, — взмолилась брюнетка. — Хотя бы полчаса... не могу больше...
―
Ладно, — прорычал Антон, — иди к замыкающим. Даю тебе пятнадцать минут.
Теперь отряд продвигался по шоссе с разбитым асфальтом, параллельно железнодорожным путям. С обеих сторон дорогу зажимали заросли высокого и густого кустарника, пестревшего цветами, а вознесшиеся к небу тополя бросали темные полосы тени.
Правитель со «Стечкиным» наизготовку шел во второй линии авангарда.
«Неплохое место для засады, когда преимущество огнестрельного оружия не столь очевидно, — думал Анатолий, продвигаясь следом за царем. — Нужно как можно быстрее преодолеть этот опасный участок и выйти на улицу Ленина. Она шире и дает простор для маневра. Там у дикарей уже не будет никаких шансов... или почти никаких».
Вот впереди показались собаки. Заметив солдат, они застыли в нерешительных позах, принюхиваясь и оценивая нежданную добычу. Наконец, сообразив, что такое большое число людей им не по зубам, стая сорвалась с места, заливаясь недовольным хриплым лаем.
Дальше сквозь листву маячил железнодорожный переезд. Он был пуст, и разросшиеся кроны деревьев в некоторых местах смыкались над ним, образуя причудливо вырезанную живую арку. Вокруг царила мертвая тишина. Оставалось пройти мимо проржавевших шлагбаумов, а там уже будет относительно открытая и неплохо простреливаемая местность. Нога одного из солдат ступила на рельсы, и тут раздался свист. Воин отпрянул, схватившись за
горло, из которого торчала стрела. Солдаты сразу же попрятались за деревья, кто-то открыл пальбу.
―
Отставить! — выкрикнул Антон и щелкнул затвором.
Правитель остался на дороге один. Вглядываясь в листву, он был напряжен до предела, готовясь среагировать на малейшее движение.
―
Попробуй еще раз, — обращаясь к невидимому противнику, полушепотом проговорил бывший капитан. — И это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.
Просить неизвестного снайпера долго не пришлось — стрела просвистела рядом с ухом Антона, который, отклонившись корпусом, резко вскинул руку и выстрелил. Послышался короткий вскрик, хруст ломающихся веток, а потом глухой звук падения. Правитель бросился в чащобу. Вскоре он вынырнул из кустов с юнцом, которого тащил за шкирку. Ноги паренька безвольно волочились по земле, оставляя кровавый след.
―
Скоро сдохнет, сучонок, — констатировал царь. — Бедренная артерия прострелена.
Побледневший Илья шевелил бескровными губами, невидящий взор мальчишки был устремлен куда-то вверх, казалось, он не замечал окруживших его врагов, а разговаривал с кем-то далеким и нездешним.
―
Где остальные дикари? — грозно спросил Антон.
Но юнец не обратил никакого внимания на вопрос. Тогда царь с силой тряхнул умирающего.
―
Где чертовы мутанты?! Отвечай!
Вдруг узкие зрачки паренька стали округляться, на мгновение взгляд сделался осознанным, он посмотрел на своего убийцу так, как обычно смотрел на всех — с болезненной пытливостью.
― Я слышу тебя, — промолвил Илья, улыбаясь, — но не слушаю.
Сразу же после этих слов, зрачки нуклеара сузились до невероятно тонких полосок, и он потерял сознание.
―
Черт! — с досады правитель двинул паренька по лицу.
На Илью этот удар не произвел никакого впечатления, он продолжал беззвучно шевелить губами и наклонившись совсем низко к лицу паренька Антон разобрал слова:
―
Саша, братик, я не смотрю, но я вижу тебя... вижу, братик... вижу...
К царю подошел Алфераки.
―
Что с ним делать? — спросил начальник гвардии.
Антон хотел сказать что-нибудь вроде: «Оставьте его, сам сдохнет», но у правителя вдруг возникло опасение, что дикари могут оказаться чрезвычайно живучими, поэтому он отдал приказ:
―
Добить и бросить. Собаки тоже жрать хотят!
* * *
Каур лежала на крыше длинного многоэтажного дома и наблюдала за улицей через прицел автомата. Над ее головой и плечами Олег заботливо соорудил небольшой домик из картонной коробки, чтобы свет разгорающегося дня
не помешал прицелиться. Сверху дорога казалась широкой серой полосой, обрамленной густыми кронами деревьев. Мулатка терпеливо ждала противника. У нее был всего один выстрел, а потом надо было как можно быстрее сбежать по лестнице и покинуть дом. Прикрывать ее отход вызвались Олег и вождь.
Прошлые две ночи и весь день девушка только тем и занималась, что практиковалась в стрельбе одиночными, а также собирала и разбирала автомат. Валерий Кислов не ошибся, Каур действительно оказалась прирожденным стрелком, и два рожка драгоценных патронов не были растрачены впустую. Она попадала в мишень с невероятных расстояний, так что Олег только таращился и качал головой, с восхищением признавая, что за столь короткий срок ученица превзошла учителей. После недолгого совещания вождь и шаман решили, что право решающего выстрела будет отдано нуклеарке.
Но что такое тренировка по сравнению с настоящим заданием? Сегодня, когда противник приблизится, необходимо быстро обнаружить цель и попасть в нее с дистанции в четыреста метров. Второй шанс вряд ли будет предоставлен. Олег утверждал, что среди бойцов обязательно будет молоденькая жрица-видящая, которая безошибочно сможет отыскать спрятанных в Запретной зоне нуклеаров. И потому очень важно убить девушку, сколь бы не казалась она юной, невинной или даже знакомой.
Поднялся ветер. Он дул с умеренной силой на юго-запад, практически перпендикулярно расчетной траектории полета пули, что намного усложняло задачу стрелка. Ведь вчерашние тренировки происходили почти при полном штиле, а сегодня нужно будет делать поправку на движение воздуха. Мулатка не только знала об этом из объяснений Олега и вождя, но и чувствовала такие вещи интуитивно. Она ведь неплохо стреляла из лука, хотя, может быть, и чуть хуже некоторых жительниц Лакедемона.
Наконец, показались первые силуэты врагов. Они были пока еще плохо различимы из-за прикрывающей дорогу листвы.
Если бы не кроны деревьев, если бы не ветер, если бы не большое расстояние, если бы стрелять приходилось не с крыши, то, наверное, уничтожить какую-то девчонку не составило бы труда. Но как много этих «если бы»!
Каур совсем не заботил тот факт, что стрелять придется не в мужчину. Она знала, что палец ее не дрогнет, что убьет она расчетливо-спокойно, не испытывая угрызений совести. Как говорит шаман, у смерти и рождения один исток, а значит, не о чем здесь и рассуждать. Потому что сзади дом и беззащитные дети, потому что многим еще предстоит погибнуть, потому что Саша уже мертв.
На доли секунды мулатка провалилась в воспоминания пятилетней давности. С самого раннего возраста Каур знала, что очень сильно отличается от других детей: темный, почти черный цвет кожи не у всех вызывал просто любопытное удивление, и сверстники давали ей это понять каждый день. Девочка старалась прятаться, но ее всегда находили и, порой задразнивали до слез:
«черная мартышка», «угольная грязнуля» — так звучали самые ласковые прозвища. Но было одно место, куда не отваживались заходить даже отчаянно-дерзкие гонители: Городская Библиотека. А там красивый темноволосый юноша, с задумчивыми глазами, похожий на прекрасного принца, вручал ей какую-нибудь книжку с картинками, и слезы высыхали.
―
Почему я такая уродка? — спросила она однажды у Саши.
―
Ты вовсе не уродка, — сказал он спокойно. — Просто у тебя повышенная концентрация меланина в верхних слоях эпидермиса.
Эти волшебные слова врезались в память девочки, но Каур никогда не решалась спросить, что же они означают.
Красота упала на Каур, словно волшебное покрывало. Когда ей исполнилось двенадцать, она с удивлением обнаружила, что вчерашние преследователи и злые насмешники вдруг начинают ловить взгляд необыкновенно синих очей, улыбку пухлых губ и робко улыбаться в ответ.