Отшельник - Страница 7

Впереди была черная и блестящая от ночного дождя трасса, ведущая в Томск. Саня не торопясь ехал по ней и размышлял о превратностях российской жизни, а также о подлости и жадности некоторых клиентов. Старая «копейка» уютно журчала движком, и дворники лениво сгоняли со стекла воду.

В зеркале заднего вида неожиданно вспыхнул слепящий свет, быстро переместился в левое зеркало, и Санину «копейку», качнув ее воздушной волной, со свистом обошел черный толстый «мерседес».

«Ну, совсем мозгов у человека нет, – подумал Саня, – по мокрой дороге, да под двести!»

А в том, что «мерседес» выжимал под двести км в час, не было никакого сомнения. Задние фонари обогнавшей Саню машины стремительно уменьшались. Дорога впереди плавно уходила влево, и «мерседес», как на гоночной трассе, грамотно переместился к левой бровке.

И тут произошло то, чего, собственно, и следовало ожидать. Но только Саня совсем не был готов к тому, что это произойдет прямо сейчас и прямо здесь.

Самого «мерседеса» на фоне черного леса видно не было, но неожиданно и дико вдруг метнулись в воздухе задние фонари, прочертили в пространстве какой-то иероглиф, затем, кувыркаясь и беспорядочно светя в разные стороны, «мерседес» влетел прямо в лес. До него было метров сто пятьдесят, но даже на таком расстоянии Саня смог услышать жуткий звук корежащегося железа…

Притормаживая, Саня приблизился к месту катастрофы и, остановившись напротив раскоряченного между деревьями черного угловатого пятна, из которого в разные стороны торчали два ослепительных столба света, выскочил из машины.

А вдруг помочь еще можно, подумал он, подбегая к изуродованному «мерседесу», хотя точно знал, что помочь тут может только похоронный гример.

А если бак сейчас рванет?

Шикарный еще полминуты назад «мерседес» напоминал пустую мятую пачку из-под сигарет.

Осторожно обходя его, Саня в темноте задел за что-то головой и, вздрогнув, резко обернулся.

Лучше бы он не оборачивался. Прямо перед ним в воздухе висело окровавленное лицо. Одного из пассажиров «мерседеса» выбросило из салона и насадило спиной на еловый сук в двух метрах от земли. Он висел вверх ногами, хотя вообще-то трудно было понять, где у него ноги, а где что.

Потрясенный увиденным, Саня сделал шаг назад и, споткнувшись, упал на спину. Скользя и цепляясь за корни и кочки, он вскочил на ноги. Сердце его бешено колотилось. Нагнувшись, он увидел, выхваченное фарой то, что подвернулось ему под ноги. На земле, в бликах мокрой прошлогодней листвы, лежал плотно заклеенный скотчем небольшой пакет, по размеру очень похожий на пачку денег. Угол пакета был надорван, и Саня разглядел, что находилось внутри. А внутри была пачка стодолларовых купюр.

Вдруг раздался протяжный скрежет, и «мерседес» слегка осел, принимая более удобное положение.

От этого одна из его дверей со скрипом распахнулась, и из салона вывалился еще один труп. У него отсутствовала голова. Саня не стал интересоваться, куда она подевалась. Вместо этого он сунул пакет во внутренний карман куртки и быстренько пошел к своей машине.

На шоссе все еще никого не было.

Сев за руль, Саня подумал о том, что сейчас по законам жанра двигатель должен не заводиться, а сам он, нервничая, должен терзать трясущимися руками ключ в замке зажигания и бормотать в панике: «Комон, бэби, комон!»

Но «копейка» не подвела. Все врут американские кинофильмы. Двигатель завелся, передача воткнулась, и Саня, не совсем веря в реальность происходящего, тронулся с места и направился в сторону города.

По дороге он думал о том, какие оригинальные формы может принимать иногда белая горячка. Вот сейчас вдруг зажжется свет, изменится звук и изображение, и он увидит себя привязанным к больничной койке, капельница в вене, а вокруг стонут и мечутся братки-алкоголики. И не было никакой аварии, не лежала у него в кармане пачка долларов, и не ехал он в старой «копейке» по ночному шоссе.

Увидев впереди огни поста ГАИ, Саня скинул скорость до сорока, как и положено дисциплинированному водителю, и несколько раз глубоко вздохнул.

Гаишник в мокрой накидке, мимо которого Саня намеревался равнодушно проехать, вдруг шагнул вперед и сделал повелительный жест, предписывая Сане принять вправо и остановиться.

Саня почувствовал, как адреналин начал подниматься холодной волной от живота к ушам, и вдруг понял, что этак можно и в обморок упасть. Остановившись, он открыл дверь, вылез из машины и сделал на подгибающихся ногах несколько шагов навстречу гаишнику.

Скорее всего, то, как он себя чувствовал в тот момент, было видно со стороны, потому что инспектор, подозрительно посмотрев на Саню, принял из его рук документы и вкрадчиво поинтересовался:

– Как мы себя чувствуем?

Сане стало смешно, от этого напряжение вдруг пропало, и он с притворной грустью ответил:

– А как можно чувствовать себя после четырех бутылок водки и двух портвейна?

Гаишник вздрогнул и вонзился в Саню проницательным взором:

– Не понял?

При этом он подошел к Сане очень близко, видимо, для того, чтобы незаметно обнюхать. Незаметно не получилось, поэтому инспектор сменил тон, крякнул и решительно спросил:

– Сколько сегодня выпили?

– Да ладно тебе, командир! Не видишь, что ли, что я трезвый?

Говоря это, он старался дышать на гаишника.

Но тот и так уже понял, что вариант «пьяный водитель» отменяется.

Однако, как и все гаишники, он не любил чужих шуток и решил в отместку «развести» Саню на другие темы.

– А как у нас с техническим состоянием автомобиля? Ручник работает?

– Какой еще ручник? – засмеялся Саня, чувствуя, что его совсем отпустило, – когда я его в последний раз выдернул, то так в гараже и оставил.

– Значит, без ручника ездим?

– Да этой телеге давно на свалку пора! А ты говоришь – ручник!

– И аптечки, конечно, нет?

– Нет, – покаялся Саня.

– И огнетушителя?

– Ага…

– А какого года машина? – поинтересовался инспектор, что говорило о повороте дела к благополучному исходу.

– Довоенная еще! Сам Троцкий ездил! – с гордостью ответил Саня и посмотрел на гаишника с выражением «знай наших».

– Ну и что будем делать? – скучным голосом поинтересовался гаишник, глядя в сторону и вверх.

– Как что? – удивился Саня, – штраф платить! У меня и квитанция есть.

И он достал из кармана заветную сотню, на которую собирался заправиться.

Тут милицейское сердце наконец оттаяло, но, протянув Сане документы, инспектор не сразу отдал их. Он неожиданно спросил:

– А что в багажнике?

Саня пренебрежительно бросил:

– Обычный хлам. Открыть?

Но инспектор побрезговал проверять багажник такой старой помойки:

– Ладно, поезжай.

Что Саня незамедлительно и сделал.

Когда из-за поворота реки вылетел белый «Ништяк» Тимура, Знахарь уже нетерпеливо ходил вокруг большого, туго набитого рюкзака и курил одну сигарету за другой. Увидев катер, подошел к самой кромке воды.

«Ништяк» снизил скорость и с шорохом въехал килем на песчаную отмель. Знахарь, подняв с земли рюкзак, швырнул его на нос катера. Потом, осторожно ступая по камушкам, подобрался к катеру и перелез через борт.

– Ну, как она, жизнь отшельника? – спросил Тимур, протягивая ему руку.

– Эх, хорошо! Так хорошо, что и не рассказать. Только, конечно, я вовсе не собираюсь провести остаток жизни в палатке, пожирая пойманную в реке рыбу. А ты лучше скажи мне – пиво привез?

– Обижаешь, – гордо ответил Тимур, – открой рундук под задним сиденьем.

Знахарь прошел на корму и, подняв обшитое кожей сиденье, увидел ящик пива.

– Вот это по-нашему, – сказал он и вытащил из ящика две бутылки.

Потом, достав из висевшего на поясе чехольчика хитрый заграничный инструмент, он нашел среди множества имевшихся в нем лезвий, отверток и щипцов бутылочный ключ и открыл пиво.

Протянув одну бутылку Тимуру, Знахарь с наслаждением приложился к горлышку и долго булькал. Когда бутылка опустела наполовину, он оторвался от нее и, оглядев мир просветленным взором, сказал: