Отрывок - Страница 1

Отрывок...

Солнце собиралось садиться. Настенные часы пробили пять раз. Птицы в саду сбились в суетливые стаи, своим щебетанием возвещая о скорой прохладе. Послышался удаленный звук горна, предназначенный для солдат Ее Величества и говорил о завершении очередного дня их службы. Миссис Элизабет Беллингэм, жена командира полка, торопилась покинуть сад, мелкими шажками она семенила по посыпанной белым песком дорожке. Чтобы не запачкать длинную темно-синюю юбку, она аккуратно приподняла ее край и придерживала в дюйме от земли.

-- Эвелин, ты не забыла про сегодняшний вечер? Пора одеваться!

-- Она в ванной, мэм-сахиб, -- ответила вездесущая Миана.

Когда до Эвелин долетели слова матери, она уже держала в руках полотенце. Перед ней на деревянном столике стояло небольшое круглое зеркало. Эвелин внимательно осмотрела свое лицо. В зеркале отразились большие голубые глаза и маленький, чуть вздернутый нос. Когда-то в детстве у нее были веснушки, теперь не осталось ни одной. Она приоткрыла рот и оскалила зубы. Все в порядке. Хотя не совсем -- у одного еще в прошлом году обломился кусочек. Но это незаметно. Эвелин плотно сжала губы, они показались ей бледными. Чтобы покраснели, надо их немного покусать. Так хорошо...

Забросив за спину длинные светлые волосы, она взяла зеркало в руку и поднесла к грудям, снизу, сперва к одной, потом к другой. Критически посмотрела сверху и осталась довольна: в зеркале отражались почти идеальные полусферы почти молочного цвета. И в центре каждого -- как будто ягоды лесной земляники... Двигая зеркало вниз, Эвелин опустила его на уровень живота, а рукой обвела круглое углубление пупка. Сдвинула руку еще ниже, к пушистому холмику, сплошь покрытому вьющимися золотистыми волосами. Здесь она заколебалась, бросила быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться что она закрыта. Вытянула вперед одну ногу и положила на стул, стоящий рядом со столом. Осторожно поместила зеркало между ногами... Раздвинула рукой густо заросшие складки больших губ. Когда те открылись, появились другие, совсем маленькие губки... Эвелин нагнулась и нетерпеливо заглянула в узкий розовый канал... Еще раз смущенно оглянувшись на дверь, вдвинула чуть-чуть указательный палец в розовый вход. Тут же испугавшись вынула его и начала нежно массировать гладкую и влажную плоть. Сначала движения пальца были круговыми, потом стали продольными, более резкими, палец своей подушечкой надавливал на алеющую, трепещущую кожу малых губ. Назад, вниз и обратно -- к животу! Снова назад и обратно вверх! Еще! Еще! Еще! Инстинкт подсказывал Эвелин, что в этих движениях чего-то не хватает. А что, если потрогать эту маленькую почку, слегка нависающую над входом в раскрывающуюся глубину, если придавить этот комочек, а потом отпустить... Как это приятно! Какое наслаждение! А если этому пальцу (он совсем мокрый) помогать другим?

-- Мисс-сахиб Эвелин, вы готовы?

В панике Эвелин выпрямилась, убрала ногу со стула, положила зеркало на столик.

-- Ваша мама ждет вас.

-- Да, Миана, зайди пожалуйста. Ты поможешь мне одеться.

......................

Очутившись у себя в комнате, Эвелин плотно затворила дверь и легла на кровать. Ее тело пылало. Она никак не могла сообразить, что с ней происходит. То ей хотелось царапать свою кожу, то надавать себе пощечин, то броситься на пол и кататься по ковру. Особенно острым было ощущение в груди: обе груди набухли, как созревшие и готовые упасть с дерева плоды. Вскочив с постели, Эвелин направилась в комнату матери.

-- Господи, девочка моя, что с тобой? Не заболела ли ты?

-- Нет, мама, со мной все в порядке. Просто я задремала и видела дурной сон.

Миссис Беллингэм с облегчением вздохнула.

-- Эвелин, послушай, мы с миссис Кроу договорились поехать в город. Если тебе нечего делать, может быть, ты побудешь с маленьким Джонни?

Эвелин и не заметила, что в углу на кресле сидел ее племянник, которому только что исполнилось шесть лет.

-- Ну конечно, мама. Когда вы вернетесь?

-- К обеду мы обязательно вернемся. Джонни, ты останешься с тетей Эвелин. Веди себя хорошо, не капризничай.

Миссис Беллингэм поцеловала дочь и вышла. Эвелин беспомощно посмотрела на ребенка.

-- Подойди ко мне, Джонни.

Эвелин закрыла дверь на задвижку и легла на кровать. Мышцы ее живота напряглись, руки и ноги дрожали. Стало жарко... Она решила снять платье. Несколько секунд Эвелин испытывала смущение, ведь рядом был мальчик. Но Джонни смотрел в окно. Тогда она сбросила платье, оставшись в легкой нижней рубашке из прозрачного шелка.

-- Тетя Эвелин, что это такое? Зачем это у тебя?

Джонни успел повернуться к девушке и показывал рукой на ее грудь. Эвелин почувствовала, что краснеет.

-- Маленькие мальчики не должны задавать такие неприличные вопросы.

-- А я видел, как мама кормила молоком сестренку. А вы можете кормить?

-- Джонни, еще раз тебе говорю, что про это нельзя спрашивать.

-- Нет, правда, тетя Эвелин, вы можете?

Теплая волна разлилась по телу Эвелин. Ей вспомнилось, как однажды, в прошлом году, Миана помогала ей мыться в ванне и в тот момент, когда руки няни намыливали ее груди, соски неожиданно затвердели и точно такое же тепло захлестнуло девушку, заставило забыться... В возбуждении Эвелин повернулась к мальчику.

-- Джонни, иди сюда. Если я разрешу тебе попить отсюда, так же, как твоя мама кормила сестренку, ты обещаешь мне, что никому об этом не расскажешь? Ты умеешь хранить тайны?

Мальчик важно кивнул головой. Дрожа от нетерпения, Эвелин растянулась на кровати.

-- Ложись рядом, Джонни, -- прошептала она, приподняв ребенка, уложила его к стенке. Она спустила лямки рубашки и высвободила правую грудь.

-- Не бойся. Давай...

Мальчик обхватил кончик груди и сжал его. Со стоном Эвелин притянула русую голову вплотную к себе.

-- Так, так, Джонни... Возьми в рот и соси. Ну давай же...

Сосок был у мальчика во рту. Эвелин прижимала его затылок... Сильнее, еще сильнее... Она чуть не вскрикнула, почувствовав, как острые зубки неумело касаются нежной кожи... Мягкая рука сдавливала свод груди, губы охватывали сосок, причмокивая... Эвелин хотелось, чтобы грудь заполнила собой маленький ротик, чтобы его зубы впились в нее. Когда острый язычок касался самого центра набухшего возвышения, девушка вскрикивала от наслаждения. Она никогда не думала, что боль может быть такой приятной. Один из ее вскриков испугал ребенка, он резко отпрянул от нее. Эвелин всхлипнула от досады. Желание жгло ее... Никакой стыд не мог погасить этот огонь.