Отрешенные люди - Страница 5

- Заимка у меня имеется, от отца еще осталась, возле татарских юрт на речке Суклемке. Там и думаю...

- Суклемке, - вслед за купцом повторил Алексей Михайлович, хотя совершенно не представлял, где то место находится. - Работников нанимать станешь али как?

- Прикупить бы десяток человек, - заискивающе поглядел на губернатора купец.

- А сам не знаешь, что не дозволено тебе, податному человеку, крепостных иметь? Не дворянин, поди.

- Иначе фабрику не пустить, - тяжело вздохнул Медведев.

- Нанять можно, - подсказал ему Нефедьев.

- Толк какой? - возразил Михаил Корнильев. - Они, коль им чего не по нраву, то ноги в руки и айда, куда глаза глядят. Лучше и не пробовать.

- Инородцев в услужение покупать дозволено, - намекнул Медведев и выразительно посмотрел на Сухарева.

Покупать инородцев в Сибири могли негласно практически все состоятельные люди, определяя их в прислугу или еще куда. Главным образом скупали детей у тех же киргизов или калмыков, реже у остяков, воспитывали их, оставляли у себя на службе, коль те сами не противились. И хотя у всех купцов, да и у богатых мещан жили в работниках без паспортов молодые парни и девки, все закрывали на то глаза, включая самого губернатора. Но никаких прав на малолетнего инородца здесь у русского человека не было, не то что в России, где господа владели целыми селами и деревнями и, самое главное, владели законно, с занесением того права на казенном документе, могли передавать своим наследникам или продать, подарить. Тут же, в Сибири, когда случалась нужда в работных людях, хоть закричись, предлагай любые деньги, а нужных людишек не найдешь. Сейчас Медведев предлагал, не стесняясь, без обиняков что-то не совсем законное, но что именно, Сухарев уловить пока не мог.

- Не пойму тебя, - потирая платком горячий лоб, переспросил он купца, о чем речь ведешь?

- Татарские юрты там поблизости стоят, - осторожно пояснил тот, - я уже с муллой говорил, что молодых парней и девок к себе на работу возьму, платить стану...

-- И что мулла?

-- Согласие дал.

- Так то дело полюбовное - ты нанял, они согласны. А мое разрешение тебе к чему? - ничего не понимая, переспросил купца Сухарев.

- По закону все оформить, татар тех к фабрике приписать, а то сбегут через неделю, и не воротишь ничем.

- Нужна городу добрая бумага, чтоб в иных местах ее не покупать, поддержал Медведева Корнильев.

- Нужна, нужна, - вслед за ним закивал и Нефедьев.

- Н-да! Задал ты мне, братец, работу, - покрутил головой Сухарев. Теперь до него окончательно дошло, о чем просит купец: выдать грамоту о приписке татар к фабрике. А татары, будучи людьми законопослушными, верят каждой бумажке, на которой красуется двуглавый орел, хоть с медного пятака его переведи. Понятно, купец найдет способ отблагодарить его за тот документ, но зря он начал при секретаре, при остальных купцах тут сидящих. Зря. - Не знаю, как и быть, - помялся Сухарев, - о пользе для города верно говоришь, но и супротив закона идти не хочу. Извини, братец.

- А нельзя ли, ваше высокопревосходительство, - осторожно заговорил Михаил Корнильев, - колодников, да беглых людей к нему на фабрику на первое время определить?

- И сколь человек возьмешь? - поинтересовался губернатор, но от его внимания не ускользнуло, что купцы удивительно быстро переключились на колодников, не стали больше настаивать на приписке к фабрике татар. Видать, продумали все заранее и теперь играли с ним, как с мальчиком в лапту, словно заставляли кидаться из одного угла в другой.

- Поболе сотни, - ничуть не раздумывая, отвечал Медведев.

- Сколько? - опешил Сухарев. - Сотню? А кормить их кто станет? А охрану нести? Думай, чего говоришь.

- Уже подумал. Справлюсь, да и вы поможете.

- Да кто ты таков, чтоб я, государев слуга, тебе помогать стал? вспылил моментально Алексей Михайлович, и мысли об обеде уже более не занимали его.

- У других купцов в работниках по много колодников содержится, - упрямо гнул свое Медведев.

- У других, у других, - передразнил его Сухарев, и вдруг ему стало все равно: наплевать и на закон, и на доносы, которые непременно полетят на него рано или поздно в столицу, и он устало согласился, - черт с тобой, пиши прошение.

- Готово, - подал купец свернутую в трубку бумагу, чуть помятую по краям, и, положив ее на стол перед губернатором, придавил сверху тяжелой серебряной с золотыми накладками табакеркой, ловко выудив ее из кармана шубы и, смутясь, добавил. - Для памяти от нас, ко дню вашего ангела.

- Далековато до ангела моего, - хмыкнул Алексей Михайлович, беря табакерку в руки, - ну да ладно, спасибо за подарок. Все у вас? - спросил и поднялся, давая понять, что купцы полностью исчерпали отведенное им время. Встали и те, но мялись чего-то, не спеша уходить.

- Две семьи остяков под городом чумы поставили на той неделе, - как о чем-то постороннем проговорил Нефедьев.

- И что с того? - сведя руки за спиной, спросил Сухарев.

- С голоду помирали совсем. Дал им мучицы, солонины...

- По-христиански поступил, братец, - поднял было руку губернатор и хотел едва ли не по-дружески потрепать купца по плечу, но вовремя спохватился, и рука его так и застыла в воздухе немым вопросом.

- То само собой, - согласился Нефедьев и покосился на руку, на всякий случай отодвигаясь поближе к двери, - батюшка наш, Сергий, окрестить их хочет.

- И что с того? - повысил голос Сухарев, всем видом и тоном показывая, что купцы крадут у него драгоценное время.

- У себя на заимке поселить их хочу, - невинно смотря в губернаторские глаза, пояснил Нефедьев.

- Пошли вон! - Сухарев понял, что если не даст сейчас выход скопившемуся гневу, то его прямо здесь хватит удар. - И никаких ваших речей я не слышал. Никаких! - крикнул уже вслед торопливо вышмыгнувшим в коридор купцам. - Вот ведь чего удумали, песьи дети, - бушевал он, стремительно шагая перед вобравшим голову в плечи секретарем, - меня, государственного человека, слугу ее императорского величества, в свои козни вовлекать! Не позволю! В острог упрячу! Выпорю! - гаркнул он несколько раз для острастки. Затем, словно вспомнил о чем-то более важном, схватил висящую на спинке кресла шпагу, попытался вдеть ее в перевязь. Секретарь подскочил, желая помочь, но получил сильный толчок локтем в живот, неожиданно захихикал, словно совершил что-то стыдное, опрометчивое и попятился вон из кабинета, пряча под камзолом кусок сукна, что сунули ему давеча купцы, когда он приглашал их к губернатору.

А купцы, выйдя на улицу, дружно перекрестились на главки возвышавшегося напротив собора, нахлобучили на головы шапки, вздохнули, переглянулись.

-- Видать, еще давать придется, - проговорил Медведев. - Без работников мне фабрику свою не поднять.

-- А ты думал, - усмехнулся Михаил Корнильев, - и не один раз.

-- Возьму да и напишу сынку своему, чтоб он до государыни императрицы

дошел и обо всех наших бедах ей поведал, - притопнул ногой в расписном валенке Лев Нефедьев.

- С ума сошел?! - даже приостановился Корнильев. - Все дело только испортишь. Коль нового губернатора к нам пришлют, то когда ты еще до него доберешься, если он тебя первого в острог не засадит за старые грехи.

- Да у меня и новых хватает, - хмыкнул Нефедьев.

- Вот и молчи в тряпочку. Все они одним миром мазаны, что этот, что другие.

- Твоя правда, Яковлевич, - согласился Медведев, - супротив ветра плевать - на тебя и придует.

- Надоело терпеть, - попробовал было оправдаться Нефедьев.

- А коль надоело, то пойди на реку, да и утопись, - жестко выговорил Михаил Яковлевич, подходя к коновязи и стряхивая легкий снежок с гривы своего коня. - Думаешь, мне не надоело, терплю ведь.

- Он вроде и ничего, губернатор наш, коль с уважением к нему, то можно всякое дело сладить, - отвязывая своего коня, примирительно проговорил Евсей Медведев. - Зря я ему только про татар сказанул. Надо было тишком с муллой договориться, а бумагу мне Венька Жигарев выправил бы, секретарь сухаревский.