Отравленные корни (СИ) - Страница 2

- Он вернулся через месяц после свадьбы.

Ну конечно... Неудивительно, что никто не посмел сказать. Под удар поставили бы всю операцию. Что ж, все закономерно.

- Он хочет тебя видеть, - выдавливает Виттор, прокашлявшись.

- И Брасиян его не отговорил? Не подстроил обстоятельства так, чтобы у его воспитанника даже не возникло подобной крамольной мысли?

- Афия, вы уже давно не дети, чтобы вам указывать, - он морщится, словно сам не верит в то, что говорит. - Многое изменилось, пока тебя не было.

- Так ему дадут пропуск?

- А ты хочешь?

Вот это уже маразм. Кажется, будто я не особо опасная преступница, которую ожидает суд с огромной вероятностью смертного приговора, а высокая гостья, желания которой стоят выше хозяйских.

- Мне все равно.

Правда. Я не знаю, что чувствовать или сказать. Прошло слишком много времени. Четыре года назад, узнав о том, что Олеж жив, я была бы счастлива. Три года назад умоляла бы забрать меня из того кошмара, в котором оказалась. Два года назад, скорее всего, попыталась бы убить. Год спустя не сказала бы даже слова...

- После обеда тебя посетит портной - снимет мерки для костюма к суду.

Я открываю рот, чтобы предложить что-то из своих личных вещей, но, подумав, закрываю. Весь мой гардероб, украшения и другие вещи наверняка передали для анализа алхимикам.

- Завтра придет Илей - он хочет осмотреть тебя. Наметить план лечения.

Серьезно? Его речь начинает напоминать мне театр одного актера. Виттор действительно думает, что будет какое-то лечение? Для меня?

- Прекрати эти упаднические мысли. У нас есть все шансы смягчить приговор.

Я усмехаюсь достаточно явно, чтобы он осекся и перестал говорить глупости. Смягчить? Совет никогда не пойдет на подобный шаг, чего бы я для него не совершила. Для них уступить означает создать прецедент, на который потом смогут опереться другие подсудимые. А давать им такой шанс...

- Афия! - Наставник почти рычит, мгновенно становясь строгим и суровым, каким и казался мне раньше. Почему я никогда не видела, что у него тоже есть свои слабости? - Ты должна бороться. Вместе мы сможем их убедить. Но мне нужна твоя поддержка, иначе ничего не выйдет.

Он говорит убедительно, но желания верить не возникает. У меня нет будущего. Я уничтожила его вчера, прекрасно понимая, на что себя обрекаю. Мне не страшно. Давно не страшно. Только хочется, чтобы все поскорее кончилось. И суд через два дня меня вполне устраивает.

Я встаю, продолжая удерживать взгляд Виттора, медленно с противным скрипом задвигаю стул.

- Помни свое обещание.

Не оборачиваясь, иду к двери. Охранник ждет меня с кандалами в руках. Пора возвращаться в камеру.

Глава 2

Лежу и рассматриваю потолок. На нем тоже есть вкрапления амбирцита, и теперь я считаю черные точки там. На стене их 4308, потолок же пока не поддается арифметике. Мысль все время сбивается, возвращается к разговору с наставником.

Олеж... Я не могу не думать о нем. Даже если внутри все молчит, память я отменить не могу.

- Олеж, - я пробую его имя на вкус, пытаясь вызвать в себе былые чувства. Тщетно. Но мысль все-таки перескакивает.

Он был самым лучшим на нашем курсе. Самый сильный, ловкий, прирожденный боец с предрасположенностью к Свету. Ему прочили большое будущее, вплоть до прохождения посвящения, а там спустя несколько десятков лет и места в Совете. Конечно, по нему сходила с ума вся наша немногочисленная женская половина учащихся. Я не стала исключением. Хотя и вела себя довольно сдержанно. Не лезла вперед, не пыталась навязываться. Мне казалось, что такое внимание должно вызывать раздражение. По крайней мере, меня оно скорее бы напрягало. Как оказалось, его тоже...

Мы сошлись как-то незаметно и буднично. Без бурных взрывов страсти или затяжных скандалов. Просто в один день я вдруг поняла, что наши разговоры об обучении и интересах стали затрагивать все более личные темы, что мне уютно не только говорить или слушать, но и молчать рядом с ним. Конечно, все то время моя симпатия только росла, ширилась, заполняя меня целиком, и оказалась взаимной.

Сейчас кадры прошлого кажутся пустыми. Лишенными своего эмоционального наполнения. Я точно помню последовательность событий, но больше не могу сказать, что именно чувствовала в тот или иной момент. Да и некоторые особо эмоциональные мгновения просто стерлись. Например, я совершенно не помню, как мы объяснялись друг с другом. Или как он уходил на свое первое и, как я тогда думала, последнее задание. Не помню, что было со мной, когда сказали, что ждать больше не имеет смысла, и он просто не вернулся. Вот само известие, которое передал тот же Виттор, я помню прекрасно и его виноватый взгляд. А свои чувства - нет.

Да и какая теперь разница? Чтобы не происходило тогда, мне осталось слишком мало жизни, чтобы тратить ее на прошлое.

- К вам посетитель, - вырывает меня из размышлений голос охранника. Теперь уже значительно более уверенный. - Встать. Лицом ко мне. Руки перед собой.

Утренняя процедура повторяется в той же последовательности. Прийти ко мне мог только портной. Наставник не уточнял время, а обед миновал где-то час назад, поэтому я не особенно волновалась. Да и повода для волнений не оказалось. В комнате свиданий меня ждал именно портной - невысокий, полненький маг со склонностью ко Тьме в безукоризненном костюме: брюки, рубашка, жилет, бабочка, пиджак. В манжетах рубашки наверняка прячутся дорогие запонки. Инвентарь - сантиметр, блокнот, карандаш, каталог тканей - разложен на столе. Через спинку стула перекинуто тонкое шерстяное пальто и белый шарф. Осень пока еще не дождлива и позволяет носить действительно красивые вещи.

- Здравствуйте, господин Карде, - я знаю его и не собираюсь делать вид, что не знакома.

Он отвечает спокойным кивком головы:

- И вам здоровья, госпожа Шеруда, - стареющий франт использует фамилию моего покойного мужа, но за его словами не прячется злость, скорее сочувствие.

Охранник остается в комнате и встает прямо перед дверью, всем своим видом демонстрируя, что не собирается оставлять нас без присмотра. Карде когда-то тоже сидел в этой тюрьме в ожидании суда, по решению которого был практически лишен возможности использовать магию, но его талант к пошиву хорошей одежды решили использовать на благо. С тех пор портной оказывал услуги всему Совету, взамен получая мелкие поблажки. Впрочем, знакомства с противоположной стороной у него тоже сохранились.

- Прошу вас, пройдите сюда, - наличие охранника его не смущает, портной занимается снятием мерок.

Я послушно поворачиваюсь, поднимаю скованные кандалами руки, вытягиваю их вперед, отвечаю на уточняющие вопросы. Заканчивает Карде быстро и склоняется над столом, делая записи в блокноте.

- Какой будет костюм?- решаю я продемонстрировать интерес, скорее из вежливости по отношению к портному, нежели из-за настоящего любопытства. Какая разница в чем умирать?

- Двойка. Графитный цвет, удлиненный жакет, строгие брюки. Классическая блузка. Белая. Лодочки на шпильке, каблук семь сантиметров. Вы будете выглядеть достойно, госпожа Шеруда.

Кажется, к вопросу моего внешнего вида он подошел серьезнее, чем я сама. Почему? Что осужденному темному может быть нужно от меня? Мой взгляд достаточно пристальный, чтобы портной разогнулся и внимательно посмотрел мне в глаза.

- Знаете, как вас там называют? - он небрежно кивает в сторону боковой стены.

- Пушечным мясом?

- Нет, - он улыбается, приняв мою фразу за изощренную шутку. - Княгиней проклятых. Половина истинных темных и их приспешников готова порвать вас на куски, а вторая считает ваш поступок демонстрацией силы. Вы знаете, как они приходят к власти...

Портной многозначительно замолкает, позволяя мне самой додумать все остальное. Я киваю, решив отложить анализ чужого мнения до более удачного момента. А пока направляюсь к двери, понимая, что все сказанное будет передано в Совет. Пусть. От их увеличивающегося страха мне хуже уже не станет... Разве что слушанье сократят.