Отравленная роза (СИ) - Страница 301

— Ну же, перестань изучать мои глаза, поверь есть что-то более интересное, — словно обижаясь, сказала Аллегра, вставая на одно колено на его кровать.

Раздался глухой звук, когда туфли упали на пол.

Северус опешил, его мысли с бешеной скоростью возвращались в ту ужасную ночь, состоящую из пьянства, горечи… насилия. Они поменялись местами, так было запланировано с самого начала. Полтора года девочка бросалась под заклятия ради этого момента. Она так долго хранила в себе обиду и ненависть, что любви просто не могло остаться, лишь животная жажда овладеть, подчинить. Злость в глазах сменялась самодовольством, ликованием. Уверенность и ни одного скованного движения. Она всё ещё искала реакции на свою фигуру. За два года Аллегра превратилась в аккуратную хрупкую девушку, не оставив и намека на того взлохмаченного птенца.

— Потерял дар речи, Северус? Посмотри, разве я не лучше какой-то грязнокровки?

Но даже на эту фразу, мужчина не смог ничего ответить. Идеально ровная смуглая кожа девушки, отсутствие намеков на пигментные пятна. Богата, в скором времени знаменита, наделена властью и всеми лаврами… Кто может отказаться от такого дивного подарка? На левой руке, на длинном женственном пальце красовалось тоненькое колечко с некрупным, но изящным брильянтом. Мерлин, она уже обручена… Блеск драгоценного камня сам собой постоянно привлекал взгляд мужчины. Это удивительное сочетание покорности и своенравия. Она делает так, как хочет Тёмный Лорд, и в то же время, никто не посмел запретить ей сегодняшней слабости. С улыбкой, Аллегра отметила его внимание на кольце, и, сняв его с пальца, положила на прикроватную тумбочку.

— Тебя смущает мой статус? Не стоит, Северус…

Провокация, издевательства. Девушка приблизилась медленно, аккуратно, словно боясь спугнуть. Но на грубость у мужчины не хватало моральных сил. Всего лишь спокойная ненависть, когда шлейф тёмных волос коснулся его рук. Он мог бы свернуть ей шею, если бы не Империус, который мягко отговаривал от необдуманных действий. Спокойное лицо и взгляд прямо в черные глаза, она пришла сюда именно для этого, потратив предварительно полтора часа на разговор. Сломленность и опустошенность достигли своего апогея, когда её губы осторожно коснулись его губ. Ему было больно от нахлынувшего вновь чувства вины, которое утянуло прямиком в пропасть, и когда его ладонь коснулась её скулы, в какой-то момент, Северус даже думал, что это его рефлексы. Но он просто подчинялся, вызывая у нее довольную улыбку. Повинуясь эмоциям, девушка запустила руку в его черные, тронутые сединой волосы и прижала ближе к себе. Странное, неописуемое чувство, он точно знал, что не хочет её поцелуев и уверенных рук, расстегивающих пуговицы мужской рубашки. Он точно не хотел углублять поцелуй и проводить пальцами по вздрагивающей коже спины, когда Аллегра оседлала его и заставила тянуться за ней, принять сидячее положение. Умелые пальчики уже расправились с рубашкой, заставляя хлопок сползти с бледных плеч мужчины, вновь оголяя перед девушкой ничем неприметную грудь и россыпь шрамов от былых заклятий. Она внимательно отнеслась к самому важному шраму, который стал отметиной за её неожиданное геройство на Рождественском Рейде. Юное тело было чистым, напрочь лишенным напоминаний о встречах с проклятиями. Высокая способность к регенерации не изуродовала её. Белоснежный лиф перестал поднимать и без того упругую грудь, когда Его руки беззастенчиво справились с застежкой и вернулись к податливой шее. Сохранность здравомыслия и свободы слова, возможно, была ошибкой, однако Аллегра позволила ему трезво оценивать ситуацию. Скорее всего, это еще одно изощренное издевательство.

Северус не смог сдержать напряженного вздоха, когда ведьма провела ладонью по его животу, спускаясь к застежке брюк. Обида и горечь прокрались в измученное сердце, когда под настойчивые ласки его «хозяйки», тело постепенно стало предавать Северуса. Отсутствие женщин и аскетичный стиль жизни стали весомым доводом для подобной реакции организма. Он не заметил, как, бережно наклонив её вперед, оказался сверху, и худые ноги обхватили его талию. И хотя Аллегра не имела слишком тёмного цвета кожи, их контраст бросался в глаза. Неужели она любит его так сильно, что старается вложить в каждый поцелуй и прикосновение особый смысл? Аллегра безумна, еще безумнее Беллатриссы до нестерпимости влюбленной в Тёмного Лорда. Редко когда встречаются такие сильные чувства, и обычно они безответны. Черные волосы на белизне простыней красиво обрамляли расслабленное лицо. Руки скользили по его бледной спине, оставляя нежные царапины. Она знала Северуса не только как человека, изучила не один набор мыслей, чувств. Аллегра дошла до того, что смогла понять его тело, и, не используя афродезиаков, заставила мурашки бежать по определенным участкам. Неопытность и страх давно исчерпали себя...

Некогда выглаженные домовым эльфом брюки, превратились в комок и беззастенчиво оказались сброшенными на пол одним резким движением. Северус был прав, длинные волосы шли девочке и напоминали о родстве с вейлой. Теперь, приобретя более точеные формы и острые черты лица, Аллегра вступила в возраст необратимой женственности. Мягкий свет камина словно подсвечивал её кожу, мужчина наблюдал как вздымалась грудь на вздохе и дрожь… заставляла ее закрывать глаза. Это было воистину красиво, никто бы не смог оспорить сего факта, и даже Северус, который всей душой ненавидел девушку, чье тело сейчас покрывал кроткими поцелуями. В серых глазах томление, ожидание. Он не помнил, как поддался на её безмолвные уговоры, как она выгнулась навстречу и заставила зарыться в свои волосы. Кукла в её руках, он заслуживал такой участи, но болел всей душой, когда не замечая того сам, давал истинное наслаждение той, которую презирал. Всё, что он смог осознать… что девочка всего лишь играла по правилам и забрала по праву своё. Пытка наслаждением давала повод усомниться в своей выдержке, когда ненависть сходила на нет. Плавные движения переходили в дикость и в глазах цвета платины на миг вновь загорелась красная искра. Он не мог прекратить, хотя испугался. Почему Северус так отчаянно пытался разглядеть в ней присутствие Тёмного Лорда? Нет, эти галлюцинации доведут его окончательно. Мужчина закрыл глаза, это всё, что он мог сделать без её указки. Статус этой ведьмы позволял управлять людьми, брать и ничего не давать взамен, но почему она все еще хранит свою любовь? Это ощущается в любом движении, в подрагивании черных ресниц, словно она получает из каждого мгновения в сотни раз больше, чем оно составляет. Забывая о чудовищном холоде её взгляда, все еще можно разглядеть искренность, спрятанную где-то глубоко под швом ран, которые все, без исключения нанес Северус.

Смятая простынь и хриплые вдохи. Он сжимал её грудь, чувствуя упоение, перед ним не было веснушек и рыжих прядей. Аллегра больше не посмела обмануть его, и Северус сам не просил об этом. Перед ним, наконец, предстала совершенно иная, неопороченная ложью женщина, что отдавала ему себя безвозмездно. Прекрасны хрупкие руки и немеющие пальцы, пытающиеся вернуть себе дееспособность движений. Новая неописуемая взлохмаченность и теперь отсутствие льда во взгляде. Простая и понятная улыбка. И забывая о том, кто перед ним вновь и вновь, он пытался ухватиться за последнюю ниточку ненависти, но красивая одинокая капля влаги стекающая с её ключицы, словно восковой развод свечи, разрушала грани предвзятости. Северус уже не ощущал странного подчинения, сквозь солоноватый привкус её разгоряченного тела, он уже сам не мог мыслить иначе. И лишь с последним вздохом, когда она уже не отвечала за свои поступки и слова, с губ слетело самое красивое предложение в мире: «Я люблю тебя…»

В этот момент, Северус слишком ясно различил мелькающий огонек в глазах и отпрянул от девушки, даже пересилив ослабший Империус. Шизофрения, долгое сидение в камере и отсутствие света сыграли с ним злую шутку. Она все еще лежала перед ним, завернутая в простынь и пожинала плоды собственных речей и деяний. Была ли хоть капля благоразумия в том, что она сделала, и как подло воспользовалась им? Если и не было, то почему всё тело до сих пор ломит от приятной усталости, а руки дрожат и далеко не от собственной беспомощности? Аллегра смотрела в потолок, совершенно не замечая ничего вокруг…