Отравленная роза (СИ) - Страница 3

- Профессор, разве справедливость не является приоритетной чертой старосты?

- Мисс Кэрроу, главная черта старосты – организованность, – пояснил декан.

~~

Больше Северус не видел её плачущей в совятне, поэтому счел прошлогоднюю истерику следствием накопившегося груза эмоций; разговоров по поводу Метки и возвращения Лорда больше не было. Из Аллегры вышла прекрасная староста, и, хотя весь факультет умолял профессора сменить ее, Снейп был непреклонен, потому что она сделала его деканскую жизнь намного спокойнее. К тому же, Кэрроу была образована гораздо больше других. Каждый раз, заводя с ней беседы, он убеждался, что с её рассудительностью и философским складом ума нужно было распределять на Рэйвенкло.

~~

Смотреть в глаза человеку, которого она одновременно любила и ненавидела, вдруг стало просто. Аллегра больше не позволяла эмоциям брать над собой верх. Снейп так и не сказал её отцу об их прошлогоднем разговоре, и как растолковать эту скрытность она не знала. Их отношения стали просто деловыми: Северус доверял ей во всем, опирался, возлагал на неё воспитательные работы на факультете. Кажется, небольшое затишье наступило и в душе: в какой-то момент она осознала собственное сердечное равнодушие. Чувства скрывались где-то в глубине подсознания, но не исчезали. Страшнее всего стало от того, что пропала агрессия из-за принадлежности декана к Темной стороне. Как могла исчезнуть эта злоба? Все просто: Северус никого не убивал, он был учителем, всего лишь профессором в Хогвартсе и не более того. Аллегра начала даже сомневаться в наличии у него Тёмной Метки, но отец утверждал обратное. Тем более, Снейп тесно общался с ним, и Амикус не скрывал своих мыслей перед дочерью, научившейся держать язык за зубами. Информация – всё, что нужно было от старшего Кэрроу Аллегре, чтобы обезопасить себя, поэтому она смиренно вникала в его отвратительные планы. Знание – сила. Кто предупрежден, тот вооружен. Играть дома в примерную покладистую дочь удавалось легко.

Она удивлялась, отчего же Северус молчит о её, возможно, излишней строгости к Слизерину и полном отсутствии друзей? Аллегру посещали мысли, что это отец попросил Снейпа приглядывать за дочерью, и, быть может, так оно и было.

…Конец шестого курса не предвещал беды. Скоро последнее испытание Турнира Трех Волшебников. У Поттера и Диггори было баллов больше, чем у остальных. Складывалось ужасное предчувствие беды из-за недавнего убийства Бартемиуса Крауча – заместителя министра магии, а прошлым летом на Турнире по квиддичу шайка дружков её отца спалила весь палаточный городок и пустила Знак Мрака в небо. Пусть это нападение было спланировано для запугивания, но оно предвещало нечто зловещее, потому как было первым за двенадцать с лишним лет после падения Лорда. Значит, отец все же многое скрывал от дочери, и Волан-де-Морт действительно готовился возродиться.

Странно, Гарри не должен был участвовать в Турнире, но кто-то подкинул в Кубок его имя. Тогда Аллегра начала пристально следить за Снейпом, вновь углубляясь в свои предположения и возвращаясь к мыслям о его принадлежности к стороне Лорда.

Снейп доверил ей проверку эссе младших курсов: он вообще уже давно перекинул многие свои обязанности на ответственную старосту. Ей было не в тягость, и проверка эссе являлась удачным способом наблюдать за ним, быть рядом. Слежка была оправданием для самой себя; на самом деле, Северус всё ещё занимал место в её сердце. Эти черные глаза с ранних лет казались Аллегре таинственными, глубокими. Волосы цвета вороного крыла, тонкий нос и губы… он походил на летучую мышь, как говорили студенты. Одежда была такой же чёрной, и Алегра улыбалась, когда подумала, что у Северуса в шкафу куча одинаковых нарядов в чехлах.

Казалось, она изучила его кабинет полностью. Педантичный, аккуратный мастер зелий хранил все в строжайшем порядке в своей лаборатории, в кабинете же порой приходилось складывать разбросанные по столу пергаменты в ровные стопочки. Декан не возражал против этого вмешательства, а потом стал и это считать её обязанностью...

~~

Порой, когда они сидели в кабинете, проверяя очередные эссе бездарных студентов, то, казалось, забывали о присутствии друг друга. Как-то раз Северус уже почти начал зевать, ему захотелось потянуться, но к нему вовремя пришло осознание, что он не совсем один и не может позволить себе подобной слабости. Напоминанием стал истеричный хохот Аллегры. Кажется, она даже хрюкнула, смеясь над чьим-то домашним заданием, и зажала рот рукой, стыдливо посмотрев в глаза Снейпа. Она вызвала у грозного профессора улыбку, возможно, даже из-за того, что он сам едва не попался.

“Он улыбается?”, – сердце смущённой старосты сжалось от стыда. – “Я, кажется, действительно хрюкнула, какой позор!”.

Еще никогда она не видела его улыбки. Внутри образовалось странное тепло, согревшее душу. Аллегра считала невозможным проявление «демоном подземелий» подобных эмоций. Отгоняя прочь странные мысли, она вновь приступила к проверке эссе. Внезапно в камине кабинета полыхнуло пламя, и из зеленых языков появилась голова директора.

- Мисс Кэрроу, добрый вечер, – с улыбкой произнес Дамблдор.

Аллегра вежливо поздоровалась в ответ.

- Северус, я ни от чего тебя не отрываю? – осведомился директор.

- Нет, Альбус, – равнодушно ответил тот.

- Тогда жду тебя в своем кабинете.

Дамблдор ещё раз взглянул на Аллегру, попрощался и исчез.

- Мисс Кэрроу, заканчивайте с проверкой и отправляйтесь спать, – без особых интонаций сказал Снейп.

Уж конечно, она не собиралась ждать его здесь! Хотя… Аллегра нетерпеливо наблюдала, как профессор зачерпывает летучего пороха из пиалы на полке, затем, зайдя в камин, бросает его под ноги и, наконец, исчезает в зеленом огне.

Как только пламя стихло, она вскочила с места и бросилась к шкафчику, где декан хранил свой Омут Памяти. Пароль, охраняющий его воспоминания, ей посчастливилось услышать из уст самого профессора случайно, притворившись уснувшей за проверкой эссе. Везение.

- Tricholoma aurantium! – выпалила она название какого-то гриба.

Дверцы шкафчика открылись, и перед Аллегрой предстала чаша, в которой она планировала найти доказательства причастности Снейпа к Темной стороне.

Но картина предстала абсолютно неожиданная: девушка с рыжими волосами, судя по знакам различия – гриффиндорка, сидела рядом с худощавым черноволосым слизеринцем. Перед ними лежала куча открытых книг, кажется, студенты готовились к сдаче С.О.В. или какого-то зачёта. В юноше Аллегра узнала Северуса. Надо сказать, он не изменился, не считая возрастных морщин. Её перекинуло в следующее воспоминание с этой неизвестной рыжей студенткой. Бессмыслица какая-то, просто набор действий: поездка в поезде, разговор о зельях, улыбки. Но кто же эта девушка? Она явно не была просто другом…

- Мисс Эванс! – послышался голос неизвестного профессора с пышными усами. – Назовите мне состав зелья Феликс Фелицис?

Пока эта загадочная Эванс отвечала на вопрос, молодой Северус наблюдал за ней влюбленным взглядом и повторял каждое слово, беззвучно шевеля губами. Внезапно в него кинули скомканным листком пергамента.

- Хватит пялиться, Нюниус, глаза сломаешь! – крикнул знакомый на вид парень в очках, и Гриффиндор взорвался хохотом.

“Кого-то он мне напоминает», – подумала Аллегра, разглядывая студента.

- Прекрати, Джеймс! – рыжеволосая девушка обернулась и с упрёком посмотрела на него.

Глаза девушки с фамилией Эванс тоже показались какими-то знакомыми, кто она?

“Откуда я могу их знать?”

Аллегра вынырнула из воспоминаний и мигом закрыла шкаф. Буквально через минуту огонь снова полыхнул в камине, из которого в кабинет вошел Снейп.

- Мисс Кэрроу, вы еще не закончили? – холодно поинтересовался он. – Уже поздно, идите к себе.

Аллегра пристально взглянула на человека, которого теперь возненавидела еще больше. Неужели у него кто-то есть?

“Кто сможет понять черствого профессора зельеварения, кроме меня?”. Обида звучала тихой болью в голове Аллегры, где-то в глубине сердца на расстроенном рояле заиграла ревность. Воспоминания профессора снова перевернули все вверх дном. Ожидая найти доказательства его причастности к Лорду, она увидела всего лишь слезливые воспоминания о какой-то рыжей гриффиндорке.