Отравленная Роза - Страница 25

— Пляши, тварь! — проорал он.

И опять Даша знала: она должна танцевать, обязана. Иначе Гришка совсем озвереет, а ствол у него всегда под рукой… Пристрелит, как плюнет, бравируя перед братвой своей крутостью. И на что тогда будет жить Аська, если Даша погибнет?..

Ловя ритм идиотского марша, Даша начала танцевать. Ее выручала природная грация, величавое изящество каждого движения и, конечно, божественная красота фигуры. Даже дубиноголовые пьяные блатняки, даже безмозглые проститутки невольно залюбовались Дашиной пластикой. Впрочем, так всегда бывало и раньше в подобных ситуациях…

Однако глаза Люпуса почему-то налились кровью, набрякли тяжелой пещерной злобой.

— Тва-арь! — вдруг дико заорал он. — Потаскуха! Соска сортирная! Ты перед кем тут выламываешься?! Да ты готова с любым!.. Под любого!.. Кр-р-ы-ыса!

Ярость его была непритворной: видимо, Гришка уже почти не контролировал себя. Он сгреб со стола бокал и с размаху швырнул в Дашу.

— Мочи ее, братва-а-а!

Призыв Люпуса не остался без внимания. Бандиты принялись хватать водочные рюмки и метать их в несчастную танцовщицу. Забава нравилась браткам, но бросить в Дашу что-нибудь тяжелее рюмки не решался никто, даже Зигфрид. Все прекрасно осознавали: стоит причинить девушке хоть сколь-нибудь ощутимый вред, и Люпус сразу очухается. А тогда горе виновнику. Хорошо, если просто смерть…

Даша неумело, нелепо и жалко прикрывалась руками от сыпавшихся в нее «снарядов». В подобное положение она попала впервые и категорически не представляла, как из него выпутаться.

Издевательство остановил сам Гришка.

— Хватит! — Он саданул кулачищем по столешнице, разом развалив надвое один из столиков, составлявших общий стол. «Обстрел» Даши мгновенно прекратился. Повисло зловещее молчание, и лишь динамики продолжали реветь дебильно-чванливыми голосами давно издохших гитлеровцев.

Обстановку разрядил Зигфрид.

— А теперь, пацаны, давайте покажем всему свету, что такое есть настоящие арийские самцы! — прогрохотал он оглушительно. — Глядите, самочки заждались! — Зигфрид широким жестом указал на сбившихся в кучу проституток.

Даша, уже успевшая спрыгнуть со стола, лихорадочно пыталась натянуть на себя обрывки платья.

— А пусть нам «папа» Люпус первый покажет, как надо взламывать лохматые сейфы! — вдруг подал голос кто-то из бандитов. — Пусть на своей принцессе покажет! Или миледи шибко гордая, чтобы всем продемонстрировать, как она любит благодетеля?! Или тебе самому слабо, а, Люпус? Боишься приструнить биксу, а?!

Удар попал в цель.

— Мне слабо?! — осатанело зарычал Люпус. — Я боюсь?!

Он опять схватил Дашу за волосы и выволок на танцплощадку. Шлюхи стайкой шарахнулись назад. Гришка опрокинул любовницу на спину, а сам навалился сверху, спуская брюки.

— Ты что, Гриша?.. Гриша, ты что?.. — ошеломленно повторяла Даша, не вполне веря в реальность происходящего. Не может ЭТО случиться с НЕЙ, не может, и все!!!

ТАКОГО Люпус до сих пор никогда себе не позволял. И Даша была уверена — не позволит! То есть ей даже в голову не приходило, что он осмелится на ТАКОЕ! Ну, излупить напоказ, ну, заставить голой на столе сплясать на потеху братве — ладно, не смертельно! Но чтобы вот так, на виду у всех разложить ее и прилюдно оттрахать, словно обычную шлюху, — нет! Невероятно! Просто бред какой-то!

Парализованная не страхом даже, а безмерным изумлением, Даша почти не сопротивлялась. Люпус вошел в нее легко и принялся остервенело «любить» под одобрительные крики братвы.

Откровенно слабая на передок, Даша тем не менее ни разу не изменяла Гришке, боясь угодить в коллектор. Хотя безмерно страдала от мужского невнимания к ней любовника. Почти все свободное время Люпус проводил в спортзале и в тире, совершенствуя боевые навыки. Сексуально же оттягивался с проститутками в саунах или в номерах, причем обязательно в компании братвы, ибо подобные «мероприятия» являлись обязательным элементом поддержания и укрепления авторитета «папы». Правда, заходил Гришка к Даше чуть ли не ежедневно, но всегда ненадолго, перекинуться парой слов да полюбоваться на свою восхитительную живую собственность. А интимная близость с мужиком перепадала Даше действительно не чаще раза в месяц. Да и то если повезет…

…Теперь, ощутив в себе плоть любовника, Даша наконец осознала случившееся, и ее затрясло. Предельно чувственная, обожающая постельные услады, Даша сейчас не испытывала ничего, кроме острой гадливости.

— Сволочь! Свинья! Предатель! — еле уловимо шипела девушка, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу истерику. — Ты такой же грязный скот, как вся твоя блатня! Ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу!

Слышит ли Люпус ее слова и как воспринимает их, если слышит, Дашу не волновало. А в истинности своих слов девушка не сомневалась и раньше. Да, Гришка такой же грязный скот, как и все остальные бандиты. И так же бесчеловечен, как они, тут Даша не обольщалась. Просто она считала, что для нее Люпус делает исключение, смиряет свое зверство, не проявляет его в отношениях с ней. Просчиталась…

В какой-то момент Даша отключилась. Финала акта публичной «любви» девушка не помнила. Вновь осознала себя уже одиноко лежащей посередине танцплощадки. Даша встала и на подламывающихся ногах отошла к стене. Села прямо на пол, мало заботясь о том, что о ней подумают окружающие. Как сквозь туман, девушка видела братву, остервенело совокупляющуюся с проститутками, Люпуса, который трахал какую-то девку сзади, уложив ее животом на стол… Саму Дашу больше никто не трогал. На сегодня «момент истины» для нее был позади…

… — И ты простила это? — спросил Белов, болезненно морщась.

— Странный ты человек, Север, — грустно, одними губами улыбнулась Даша. — Можно подумать, у меня был выбор: прощать, не прощать. Попробуй я всерьез порвать с Люпусом, он бы просто убил меня. Без проблем.

— Но как ты могла с ним… после этого? — Север невольно передернулся. — Он хоть извиниться удосужился?

— О, да! — Даша недобро усмехнулась. — Извинялся он всегда после своих выходок очень патетично. Целые спектакли разыгрывал. А в тот раз вообще представление устроил…

Просить прощения Гришка заявился на следующий же день. Услышав звонок в квартиру, Даша сразу поняла, что пришел Люпус: он неизменно вызванивал мотивчик «Спартак — чемпион»…

Даша вышла в прихожую.

— Гриша, уходи! — сказала она в дверь. — Уходи, я не открою. Видеть тебя не могу!

— Дашка, впусти меня, умоляю! — с надрывом воскликнул Люпус. — Да, я скотина, пьяная скотина, но позволь мне оправдаться! Даже в суде обвиняемый имеет право на защиту! Дашенька, милая, девочка моя, Христом-богом тебя заклинаю, позволь мне войти! Давай поговорим!

По голосу девушка определила, что Гришка опять под хмельком. «Начала-а-ась вторая серия! — досадливо подумала она. — Блатной надрыв, блатные сопли и сюсюканье! Сегодня Гришенька снова меня обожает! Сегодня он будет слюняво и пафосно объясняться Дашеньке в любви, пылинки с нее сдувать и даже, может быть, оттрахает по-человечески! А потом в течение нескольких ближайших недель обеспечит мне все, что я захочу. Все, кроме единственного, чего я хочу по-настоящему: нормального секса. Хотя хочу ли я теперь секса с Люпусом? После вчерашнего-то? — Даша гадливо поежилась. — Не уверена… Нет, уверена! Уверена, что не хочу!»

— Гриша, нам не о чем говорить, — сказала она. — Уходи, Гриша. Уходи, ты мне омерзителен! — сорвалась на крик девушка.

— Даша, я не один! — тревожно предупредил Люпус.

Девушка посмотрела в «глазок». Гришка действительно пришел не один. Он привел с собой и держал сейчас за шиворот того самого бандита, который вчера подбивал его надругаться над Дашей.

Ситуация складывалась куда более опасная, чем казалось на первый взгляд. Тет-а-тет Люпус мог снести от Даши любые обидные слова. Мог даже смириться с тем, что она его не впускает, уйти и явиться вновь часа через два, выпив покрепче и окончательно разнюнившись. Он бы сел под дверью и принялся слезно молить Дашу о прощении: такое уже бывало. Но вот при свидетеле из братвы Гришка ни за что не спустит любовнице оскорбления. Ведь по их понятиям баба — не человек. И позволять ей распускать язык, поднимать голос на пацана означает потерю всяческого уважения блатных. Вместе с уважением — и авторитета…