Отпускаю прошлое (СИ) - Страница 2

- Прошло уже больше четырех лет. Это жестоко - но пора. Твоей вины нет, ни в том, что произошло (и ты уже сама это знаешь), ни в том - что осталась жить, а не ушла за ним.

Слезы сорвались с моих глаз. Дрогнула в попытке закрыть уши ладонями, дабы опять не слышать этот душу режущий скрип нравоучения, но в последний момент осеклась, сдержалась - нельзя обратно. Нельзя им показывать, что я все еще на дне - на плоском, темном, безумном дне, где нет ни света, ни воздуха. Где я - мертвая...

- Используй эту возможность, как спасательный круг. Хватит тонуть. Ради вас двоих - живи дальше. Не растрачивай зазря то, что некоторым не дано. Ему было не дано.

***

В голове еще бил колокол ее слов, ее жестоких, болезненных слов, но в этот раз оборона души была гораздо сильнее: и недолго ныло, недолго разрывалось сознание от старых воспоминаний. Мое "я" быстро свернулось в калач - заменяя тяжелые мысли на бездумье или легкое порхание пустозвонных дум: "Коляска красная, а сидит мальчик - или это девочка? и зачем одевать так непонятно?", "Шоколадный цвет машины? хм, разве такое бывает?"," Прошло уже больше четырех лет. Это жестоко - но пора. Твоей вины нет..."

Глубокий вдох. И вновь натянутой струной оборона: "А что брать с собой? Только летние, или и теплые вещи?","А вдруг дождь?","Интересно, это же, наверняка, мама уболтала Таню или, вообще, тетю Надю, меня к ним позвать?"

Замерла. Взгляд прикипел к знакомому номеру автобуса.

Нет, он не везет домой. Он - проводник в мой собственный ад, в который я запретила себе ход, по крайней мере, так часто, как бы хотелось...

Но сегодня - особенный день. Мне дали добро на поездку, и я уже сама хочу покончить со всем этим... миром, чертовым, черным миром... без него,

... без моего Никиты.

Решение принято. И я сажусь в автобус.

Мы едем на автовокзал. Затем - в Петрово. Недалеко тут, за городом. Полчаса езды.

Но тем не менее этот путь я проделываю редко. Пару раз в год. Теперь уже пару раз... а раньше...

Но это было раньше.

Нельзя с этим частить.

И нет, я больше не боюсь кладбищ. По крайней мере, этого...

Просто, с каждым разом вокруг там всё и все становятся роднее - и я чувствую, что... совсем скоро не останется сил оттуда уезжать. Что там будет мой дом, и мой покой.

Но даже я осознаю то, что это - неправильно. Не смотря на все внутренние "но", это - неправильно... И пусть мне хватает ума, каждую такую свою поездку скрывать от своих близких (и уж тем более от врача), всё это ведет - в никуда.

... привычная тропинка. И вновь ты залилась буйством красок - зеленая пышная трава и редкие, но такие красивые и яркие, полевые цветы...

Путь в рай, или, по крайней мере, к вратам его.

А вот и каменное, гранитное твое лицо. Улыбаешься, дразнишь...

Как тогда, как в наше время...

- А я вот старею. А ты - как всегда, засранец. Красивый... и молодой. Тебе даже бутылку пива не продадут. Разве что снова бороду будешь отращивать, чтобы казаться старше.

А мне вот уже двадцать три. Представляешь?

... скоро, вообще, бабкой стану. Наверно, перестанешь и любить. С первым листопадом зубов - забудешь.

(стираю слезы со щек)

- Я уеду..., - решаюсь на главное. - Ты прости... Прости...

(рыдания сдавливают грудь)

- И дело не во мне... Просто, мама... И я устала, - с визгом выдох. - Прощай, Никит... Прощай, Макаров. Не злись, на День рождения, возможно, все же приеду. Не знаю... Но я больше уже не могу. Ты меня не забираешь, ... и я всё как-то к тебе не иду. До встречи... но лучше не жди.

... пока,

люблю тебя.

Глава 2. Новый мир

***

Город оказался не намного меньше нашего. Все так же куча машин, дорог, людей и многоэтажек. Местами, даже чудилось, будто никуда и не уезжала. Однако, что могло не радовать, даже слабоватое зрение теперь - не проблема вежливости. Кого бы ты не встретил на своем пути - никто тебе не знаком. Любое, казалось бы, лицо из прошлого - ошибка. Никакой связи. Просто, похож, или, каким-то чудом, едва ли не двойник. Но ничего, и никого родного или близкого.

Никаких вопросов. Никаких советов. Никаких... соболезнований.

Чистый лист. Чистая гладь - и я начинаю новый рисунок.

Новую жизнь.

Я отпускаю прошлое, даже... если это слишком болезненно. И противно.

***

Таня оказалась очень даже хорошей девчонкой. Ее в своей жизни я видела всего лишь несколько раз, и то давным-давно, у бабушки. И хоть разница наших возрастов - два года (она старше), расстояние, огромное расстояние между нашими городами - сыграло свою роль в отсутствии дружбы, интереса друг к другу и всего прочего, что могли бы сулить родственная связь и (практически) одинаковый возраст.

Она знала о моей... "тайне" (мама моя рассказала и ей, и тете Наде, и меня об этом уведомила - я не злилась; я давно уже приняла тот факт, что все вокруг знают о моей "ситуации", о "проблеме" больше и лучше, чем я сама),

... но никаких вопросов, никаких слов, никаких намеков. За что я была безумно благодарна.

Мы быстро сдружились. И, буквально, уже через неделю - не мыслили друг друга порознь. Любая затея, любой поход в город или в кино - всегда я была рядом, даже если это выглядело неудобно или странно: ведь оказывалась часто третьей между нею и ее парнем - Костей. Нет, конечно, никаких завидных взглядов или еще чего с моей стороны в его бок - извольте (и Таня это знала), но, все же, порой меня вся эта ситуация смущала, так как я чувствовала себя обузой и помехой.

"Шабалина старшая" (так Костяныч звал теперь свою Таньку, или меня соответственно - "младшая") удивительно, но не на миг не унывала - нет-нет, да и пыталась свести меня то с тем, то с другим молодым человеком. Все они были хорошими ребятами ( и добрыми, и красивыми, и прочее, и прочее), однако, я всегда жала на тормоз - и пролетали все они мимо меня, словно электрички. Не готова я. Еще не готова... к таким переменам, и таким решениям.

Таня не злилась на сие мое поведение - с замиранием сердца, с видом мудрого учителя, она лишь томно вздыхала, а затем с новой силой и задором бралась за очередную попытку втолкнуть в меня жизнь.

***

- Ну же, Ингуся, Гусечка, прошу, соглашайся... Это будет клёво! Та-а-ам столько ребят, что не пожалеешь! Но и в обиду не дам! Если что - Костяныч за нас двоих им наваляет! Прошу, милая! Я этого так ждала! Еле маму упросила! Поехали!

Несмело пожимаю плечами.

- И что я с собой возьму?

- Я всё организую, родная! - едва ли не завизжала от радости Танька. - В палатке ночевать будешь со мной. У Кости отожмем оба спальника. А он сам найдет, где примоститься.

- Не думаю, что твой Парфенов будет рад этой затее...

- Да он сам и предложил этот расклад! Ну, е-мае! Гусю-сюшечка, - крепко сжимая меня за плечи, ласково шептала на ухо. - Это всего на несколько дней. Песни у костра под гитарой, звезды, море... Ну...

- Комары и туалет на улице, - сквозь смех продолжаю ее речь.

Рассмеялась и сестра.

Резко отпускает меня, шаг в сторону.

- Ну-у-у, началось! От комаров - спрей! А туалет - не кусты, все-таки! Там теперь едва ли не на каждом шагу - биотуалет! Ну? Едем?

Закачала я в негодовании головой, чувствуя, что не имею права голоса, не имею права на сопротивление...

- Только не вздумай меня наедине с ними оставлять!

- О-о-о! - дико завизжала "Ш. старшая" и запрыгала, захлопала в ладони. - Да! Да! Да! Ни за что на свете!!!

***

И тем не менее, в автобусе (заказном) Таня сидела с Костей, а я в одиночестве плюхнулась на пустые кресла, ближе к окну.

Но не прошло и пары минут, как какой-то назойливый, просто никак не затыкающийся, экземпляр завалился рядом.

- Ты не против?

Но ответ даже не ждал - не нужен он ему. Это была, явно, констатация факта.