Отныне я горничная (СИ) - Страница 13

- Здрасте! - поздоровался я.

- И тебе доброй ночи. Ты что так поздно?

- Ну, я работал.

- Хм, заставляет сына выплачивать долг. Не по-отцовски. До чего же он опустился. Хе-хе.

- Не надо так плохо говорить о моем отце. Устроиться на работу - моя инициатива. Так что не надо отца оскорблять! - закричал я, рассерженный хамством мужчины. Да как он смеет! Даже если в нашей семье не всё хорошо, это не дает ему право оскорблять далеко не лучшего на свете отца, но все равно любимого.

-Парень, я знаю, что он бьет тебя. Твое прекрасное лицо он не смеет трогать. Но вот готов поспорить у тебя все тело в следах и синяках от его широкого ремня. Почему ты так дорожишь этой пьяницей?

- Да пошли бы Вы знаете куда! - рассердился я и, толкнув дядю Бориса, вошел в лифт и быстро нажал на кнопку моего этажа.

Дверь закрылась, скрыв меня от мужчины.

Глава 12.

Что я творю. Веду себя хуже малолетки. Никогда так не напивался и не вёл себя по-хамски.

А дело было так. Не знаю, какой чёрт меня дёрнул предложить парню женское платье. Если бы Женя меня ударил, то я бы ничего не сказал. Так мне и надо. Но он просто... Расплакался, хоть и не проронил ни слезинки, но я видел его влажные и покрасневшие глаза. Но он быстро собрался и предложил позвонить другу, чтобы тот привез одежду. К этому времени я одумался и понял всю суть моего «предложения». Затем явился этот рыжий юноша. Симпатичный довольно, зеленоглазый. И цвет необычный, яркий, как весенняя листва. Вот только он так смотрел на Женю, что ревность захлестнула меня с головой. Это был нежный, полный любви и вожделения взгляд. Так смотрят только на того человека, которого любишь. Ну да, в Женю только слепой и глухой не влюбится. Это светлое, полное жизни и энергии чудо просто излучает обаяние, которое привлекает людей, как мёд пчел.

Мое единственное желание было на тот момент - спрятать Женю от пожирающих его глаз, запереть в комнате и никогда не выпускать. Именно это привело к ссоре с этим рыжим парнем. Лёша, кажется.

Отдав поручения Жене, я заперся в комнате с Мишей, старшим сыном повара. Этот мальчишка умеет доставить удовольствие, вот только ничего не было. Мы просто выпили. Много выпили. Я рассказал ему про Женю, про мои подозрения насчет того, что он проститутка. Даже то, что этот парень мне нравится, я (хотя у меня есть пунктик на людей лёгкого поведения) скрывать не стал. И кто бы знал, что Мишка такой пошлый? Этот парень предложил подкинуть Жене костюм Сюзанны и дождаться, когда мальчик его наденет (и что самое поразительное, он это сделает), и, под предлогом первой зарплаты, поцеловать мальчика. Вот весь план. А я же пьяный, мне всё нравится, поэтому я согласился и всё сделал. Как и ожидалось, Женя выглядел просто умопомрачительно в этом костюме. И без зазрения совести признаюсь, эти чулочки меня сильно завели, и я без стука вошел в комнату, напугав мальчика. Но это того стоило.

Целовался Женя хоть и плохо, но явно не первый раз. Его неловкие движения губ, частое глубокое дыхание... Хотелось поскорее прикоснуться к этой шлюхе, ведь я знаю, что это просто трюк: «Прикинусь невинной овечкой и сохраню свой секрет». Вот только его тело, такое молодое и горячее, прижималось ко мне, ожидая продолжения. Вот что и выдало парнишку.

Будь проклят чёртов алкоголь, который только испортил все, заставив меня действовать смелее. И я позволил себе прикоснуться к нежной коже, которую скрывает юбка.

И вдруг я получил кулаком в челюсть. Удар оказался точным и сильным, он вставил мне мозги на место, а алкогольную пелену как рукой смыло. Я осознал, что чуть не изнасиловал парня, что чуть не переступил закон. Оставив Жене деньги, я ушел, вновь выпив в своем кабинете. Только уже один.

И теперь, сидя в машине у дома Жени, я в очередной раз задаю себе вопрос: «зачем я это сделал?» Таким поступком я только отдалил от себя мальчика. Только всё испортил. Если бы я думал головой, а не одним местом, все было бы чудесно.

Я приказал Владимиру, чтоб он заводил машину и ехал домой, как вдруг дверь подъезда открылась, и из дома вышел Борис, отец моего друга Егора. Этот мужчина был явно чем-то опечален, но в то же время его лицо излучало неприкрытое злорадство. Надо будет спросить у Егора, что за поздний визит-то такой у его отца. Конечно, это меня не касается, но любопытство сложно победить. Тем более моё.

Глава 13.

Больно... Очень больно... Все тело ноет и жжётся, особенно следы от ударов ремнём. Я знаю, что отец у меня не сахар, и ему далеко до звания идеального, но я никогда не подозревал, что он такой жестокий.

Я вернулся домой очень поздно, ближе к полуночи. Но папа же знает, что я работаю, что не мог вернуться раньше. Но кому это объяснишь? Снова напившемуся отцу, у которого отвратительное настроение? Меня даже слушать не стали, просто обвинили во всех смертных грехах и отругали, жестоко отругали. Теперь я просто лежу на холодном полу, ночной ветерок, ворвавшийся в комнату, нежно ласкает воспаленные участки кожи, уменьшая боль.

Пытаюсь встать, чтобы лечь на кровать. Но становится только хуже: дышать тяжело, каждое движение сопровождается нестерпимой пыткой.

Как же в такие моменты хочется умереть. Хочется покинуть этот бренный мир, чтобы больше ничего не заботило, ничего не издевалось надо мной… Как же я хочу, чтоб все закончилось! Господи, пожалуйста, сделай так, чтоб отец перестал пить, и тогда, я уверен, все наладится.

Умоляю, исправь отца...

***

- Зайцев, спишь что ли? А ну бегом к доске, записывай предложения, - сказала учительница русского языка Надежда Ивановна. Она замечательный педагог, интеллигентнейший человек. Вот только в свои тридцать шесть лет все никак не выйдет замуж и не родит ребенка. Жалко её.

Но ничего не поделаешь, придется идти к доске, иначе два в журнал и снова воспитание, названное именем моего отца.

Я встал со стула и направился к доске. Но тут резкая острая боль пронзила тело. Было такое чувство, будто меня проткнули в живот разом тысячи кинжалов. Было настолько плохо, что я даже на несколько секунд перестал дышать. Я согнулся пополам и присел, надеясь заглушить неприятное чувство.

- Зайцев, ты чего? Тебе плохо? Может в медпункт? - запаниковала Надежда и стала звонить медсестре по школьному телефону.