Отметить день белым камешком - Страница 52

Когда кончился тот марш, мы вернулись домой. Вдруг прибежал Зузенко, закричал: "Закрывайте окна, идет полиция!" Мы закрыли окна, двери. Несколько десятков полицейских пришли в наш район, стали врываться в дома. Раздался выстрел. Кто стрелял, до сих пор неизвестно. Однако назавтра газеты написали, что это стреляли большевики из дома Степановых. Из-за этого меня лишили права учиться. Арестовали Зузенко, Рязанова и Розенберга. Потом, впрочем, их выслали из Австралии.

Я слыхала, что Зузенко был впоследствии капитаном на пароходе, который курсировал между Ленинградом и Лондоном.

Когда брат Анатолий уехал в Советский Союз (они уехали вместе с Артемом), мы тронулись следом за ними на родину. Мама, правда, осталась в Сиднее, она болела. Приехали мы в Харбин, оттуда через всю Сибирь в Москву. Ехали три месяца. Было лето, поэтому не завшивели - купались во всех речках. Поезд пройдет километров сорок и станет, а мы - купаться. Приехали в понедельник, в тот день в катастрофе погиб брат Анатолий, я осталась одна и вернулась к маме в Австралию.

Мой младший брат Костик видел Ленина. Я не помню сейчас, где это было - то ли в "Метрополе", то ли он был у Артема в Кремле. Вошел Ленин, погладил Костика по голове, пошутил: "Молодой австралиец..." А Костик плакал - он не мог решить арифметическую задачу: "Вы купили в лавке семь фунтов говядины, три отдали соседям, а оставшееся разделили на восемь частей". "Я не понимаю, плакал Костик, - что такое говядина?"

...Мария Михайловна смотрит на меня с нежностью, угощает домашним печеньем. Домик у нее стереотипный, комнаты маленькие, кухонька крохотная, туалет на улице - туда нужно идти через огородик (совсем как в маленькой деревеньке!). На огороде она сажает редиску, морковь, немножечко картофеля пенсия-то крохотная. Подрабатывает: приезжают наши делегации - устраивается переводчиком. Когда спрашивает о Москве, глаза ее увлажняются, и делается мне мучительно жаль эту одинокую маленькую женщину в такой далекой Австралии, где люди, как я был убежден в детском саду, ходят "вниз головами"...

Завтра утром вылет в Порт-Моросби. Багажа у меня нет, - сумочка с рубашкой, носками, мылом, пленкой и диктофоном. Придется терпеть и на Новой Гвинее "безгалстучного и бородатого, словно Че, красного писателя", как писали здесь в газетах.

Остаток дня провел за городом - укатили в "Африкэн Лайон Сафари". Неподалеку от естественных водопадов, в ста километрах от Сиднея, организовано сафари. Вас пускают на машине ("Только не вздумайте открывать стекла!") за высокую решетку, и вы ездите по аллеям; иногда останавливаетесь, не можете двигаться - на асфальте лежат львы и едят мясо. Их здесь много, машин они не боятся, подпускают не то что на метры - на сантиметры; подъезжайте и фотографируйте на здоровье усатых, добромордых, очень спокойных и снисходительных царей природы.

"Пожалуйста, не ремонтируйте сами вашу машину, если она остановится! гласит плакат у въезда. - Дождитесь техпомощи!"

О событиях последующих дней я написал в корреспонденциях для "Правды" и "Литературной газеты".

...Времени у меня было в обрез, поэтому, прилетев в Австралию, я сразу же начал готовиться к путешествию в Папуа и Новую Гвинею. В авиакомпании "Квоятас" молодой клерк переписал мой билет.

- В Порт-Моросби вы отправляетесь послезавтра. После путешествия по острову возвращаетесь в Брисбейн, а затем через Дарвин в Сингапур. Где можно найти вас в случае чего?

- "Флорида кар мотель".

Через три часа в моем номере раздался телефонный звонок. Звонил клерк из "Квонтаса". Он спросил:

- А у вас есть въездная виза?

- То есть?..

- После посещения Новой Гвинеи вам следует получить въездную визу в Австралию.

- А что, Папуа и Новая Гвинея уже стали самостоятельными государствами? Или они по-прежнему часть Австралии?

Клерк посмеялся:

- Формальность, пустая формальность... Вам следует посетить оффис иммиграции - они все объяснят.

Офицер иммиграции оказался славным парнем. Он написал на листочке бумаги: "Вам не требуется въездной визы после посещения Новой Гвинеи и Папуа". Дата. Подпись.

- Значит, нет проблем? - спросил я. - Можно лететь?

- Можно. Только перед этим надо посетить министерство внешних территорий.

Назавтра с утра я был в министерстве внешних территорий.

- Откуда вы? Из Москвы?! Понятно. Только вы обратились не по адресу. Вам надо получить въездную визу в иммиграционном оффисе.

- И тогда все будет в порядке?

- В полном порядке.

- И я смогу полететь в Порт-Моросби?

- Конечно...

Кладу перед господином заключение иммиграционного офицера. Он читает его вдоль и поперек. Он чуть не просматривает его на свет, и нет уж на его лице обязательной улыбки, исполненной демократического доброжелательства.

- Заполняйте анкету, - говорит он мне сухо.

Имя, отчество и фамилия - это, так сказать, привычное. А вот рост, цвет волос и глаз, "особые приметы" - сие мне в новинку.

- Оставьте ваш телефон, мы войдем в контакт с вами.

Наутро раздался звонок: мистер Брезли, ответственный сотрудник министерства колоний, - простите, я имел в виду "внешних территорий", пригласил меня приехать к нему, что я и сделал.

- Вы не можете посетить Папуа и Новую Гвинею, - сказал мистер Брезли, таково решение министра Барнса.

- Почему?

Мистер Брезли молча развел руками...

На галерее прессы в парламенте в то утро было тихо и сонно: вероятно, ничего интересного в сегодняшних заседаниях не предвиделось. Наш пресс-атташе собрал нескольких газетчиков. Мы стояли в коридоре, и я рассказывал им о "шутках" Барнса, министра "внешних территорий". Толпа журналистов росла. Высокий седой старик спросил меня:

- Чем мотивирован отказ?

- Ничем.

- Вам обязаны были сказать мотивы. Сейчас мы устроим вам звонок к министру Барнсу, и вы зададите ему только один вопрос: "Почему?"

Журналисты действительно устроили звонок к министру Барнсу. Они стояли вокруг стола и напряженно ждали.

- Мистер Барнс, с вами говорит советский писатель... Пожалуйста, объясните мне, почему я не могу посетить те места, которые мне необходимо посетить в связи с работой над новой книгой?

- Мы не объясняем причин.

- Почему? - прошептал стоявший рядом журналист. - Еще раз спросите его: почему?

- Мы не объясняем причин, - повторил министр Барнс.

Наутро все австралийские газеты вышли со статьями, посвященными отказу Барнса пустить советского писателя в "подопечные территории". Газета "Австралиэн": "Барнс строит баррикады на пути русского. Австралийское правительство отказало русскому писателю посетить Новую Гвинею и Папуа". "Эйдж": "Правительство не хочет сказать, почему Семенов не может посетить Новую Гвинею". "Сидней морнинг геральд": "Новая Гвинея забаррикадирована для советского писателя". "Дейли телеграф": "Красный писатель не может посетить Папуа". "Новая Гвинея возмущена баррикадой на пути писателя, - писал в "Геральде" Дуглас Локвуд, главный редактор газеты "Саус пасифик пост", издающейся в Папуа. - Папуасы и новогвинейцы, белые и черные, возмущены решением правительства, запретившего русскому писателю посетить Новую Гвинею. Они возмущены, поскольку это решение было принято без всякой консультации с ними... Правительство разрешало посетить Новую Гвинею и Папуа представителям расистских государств и запретило посетить территорию советскому писателю. Посол Южно-Африканского Союза Марри посещал Новую Гвинею в прошлом году".

Один из лидеров народа Новой Гвинеи, мистер Оала Оала-Раруа, заявил: "Мы не хотим нести ответственность за подобные действия Канберры. Мы верим, что мы будем свободной страной. Я считаю, что здесь должна быть свобода и наших действий". "Дейли миррор" опубликовала редакционную статью "Комплекс шпионажа": "М-р Семенов хочет всего лишь собрать материалы о русском ученом в Новой Гвинее, который жил там в прошлом веке. В этом нет ничего подозрительного, и он должен получить разрешение посетить те места, которые он хочет посетить". "Сидней морнинг геральд": "Русский писатель атакует Барнса: "Все время у вас повторяют, что в Советском Союзе нет свободы для писателя, отметил "красный". - Барнс имел возможность показать образец свободы для писателя здесь и пустить меня в те места, о которых я собираюсь писать". Эта же газета передает сообщение: "Политические деятели Новой Гвинеи м-р О. Оала-Раруа и П. Честертон заявили, что "отказ австралийского правительства пустить русского писателя в Папуа и Новую Гвинею шокировал народ "территории".