Открывашка и пробой - Страница 2

Взяв еще кусочек пиццы, вернулся к видосикам. Вот это соевое визжащее существо сразу свайпаем. Грустно, но в чем-то я со стариками согласен: дегенератов-миллионеров в интернете как-то многовато. И хрен бы с ними, но они же рассказывают, что к успеху прийти может каждый – он же смог. И так-то мотивация от этого растет: если вот этот имбецил «взлетел», значит я тем более смогу! Увы, мир работает не так – имбецил порой приходит к успеху именно из-за своей имбецильности. У меня так точно не получится, мне придется долго учиться и работать. Скучно, зато результат почти гарантированный.

Есть и другой вариант – сестра зовет после учебы переехать к ним, в Швецию. Мама не хочет – она в той деревне всю жизнь прожила. А я не хочу ее бросать – поеду в деревню соседнюю. Может и глупо, но за последние пару лет я увидел и услышал столько русофобии, что на Запад – ни ногой, я вам не релокант соевый, у меня самоуважение есть.

Вернувшись в комнату, посмотрел на стоящую на столе семейную фотографию двухлетней давности. Отец умер через неделю после того, как мы ее сделали. Умер очень обидно, глупо и несправедливо – здоровый сорокалетний мужик наклонился завязать шнурок, упал и больше не встал. Вскрытие показало, что в его голове лопнул сосуд. Я потом три месяца наклоняться боялся – вдруг так же?

Папа у меня был хороший – не пил, в лес на охоту и рыбалку водил, научил чинить все, что найдется в доме, своими руками. Теперь, задним умом, я невольно думаю – может знал, что умрет скоро, потому и торопился как можно больше навыков передать? Мама – вот она, улыбается во все свои полные, румяные щеки – тоже хорошая, добрая и готовит вкусно. Совмещает директорские обязанности с преподаванием английского – это от нее у сестры и меня хорошее знание языка взялось.

Бросив телефон на диван, я вздохнул и уселся за стол. Завтра у нас коллоквиум, нужно готовиться. Наклонившись к рюкзаку, расстегнул молнию и достал учебник. Эта штука в институте не настолько полезна, как в школе, но пару тезисов выписать можно. Положив учебник на стол, откинулся на стуле поудобнее и… потерял равновесие, рухнув на спину.

– А-а-а!!! – музыку из колонки сменил испуганный женский визг.

Какого хрена? И почему потолок побеленный, с одинокой, висящей на проводе лампочкой? У меня был натяжной, с няшными светодиодами. Сеструха на ремонт не скупилась, че ей, с мужниной годовой зарплатой в двести тысяч долларов? На «Тесле» по Стокгольму рассекает.

Мысль в голове пронеслась почти мгновенно, состояние из лениво-расслабленного быстро переключалось на напуганное и растерянное, болела ушибленная спина, а уши продолжало резать пронзительное «А-а-а!!!».

Повернувшись на звук, я увидел пытающуюся забиться в угол комнаты, визжащую девушку в розовом топике и черных джинсовых шортах. Почти ровесница, и симпатичная, но…

– Как ты попала в мою квартиру? – спросил я у нее, поднимаясь на ноги.

– Катя, что случилось?! – с этим тревожным вопросом в комнату влетел дородный, гладковыбритый мужик в тельняшке и «трениках».

Я смотрел то на него, то на девчонку, и параллельно успевал оценить окружение, с каждым увиденным предметом все глубже погружаясь в страх и растерянность. Бледно-розовые шторы, набитый книгами в мягких обложках книжный шкаф, белый коврик под моей спиной, непривычно давящая в спину спинка стула – этот явно металлический. На кровати и полках – аккуратно расставленные мягкие игрушки.

– Ты кто, сука?! – рявкнул на меня мужик и без усилий поднял меня над землей, схватив за трещащий от напряжения ворот футболки.

– Я нечаянно! – на чистых рефлексах ответил я и зажмурился в ожидании побоев.

Да что со мной случилось? Головой ударился и лежу без сознания? Или может это галлюцинации или я просто задремал, и теперь меня «кошмарит» сонный паралич?

Надежда испарилась после средней силы пощечины, которая больно обожгла щеку и немного помогла взять себя в руки.

– Насильник? Отвечай, сука!

– Нет! – открыв глаза, заорал я. – Я не знаю, как сюда попал!

– Не зна-а-аешь, – многозначительно протянул мужик.

– Не знаю, – я позорно шмыгнул носом и ощутил как из глаз потекли слезы. – Отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду.

Ну и где теперь моя хвалёная «взрослость»?

– Ты мне тут не ной – не в школе! – залепил он мне еще одну пощечину, посильнее. – В окно залез, сволочь?! – тут он посмотрел на закрытое окно, пожевал губами и обернулся на заткнувшуюся и теперь с любопытством смотрящую «представление» дочь. – Это что, хахаль твой? Сама пустила?

– Нет! – протестующе пискнула она. – Я лежала, книжку читала, и тут бах – он на стуле опрокинутом валяется. Может он из этих? – и она с испуганной миной указала на окно.

– Я не из этих! – попытался оправдаться я.

– А из каких? – мужик поставил меня на ноги, но футболку не отпустил.

– Человек я! Русский! Не гей и не либерал!

«Эти» – понятие растяжимое, но неизменно плохое.

– И воришка, – придумал мне новое занятие мужик.

– Нет! Я вообще не понимаю, как сюда попал, я дома сидел, фольклор учить собирался, я студент, в пединституте учусь! Отпустите меня, пожалуйста!

– Че сидишь? В милицию звони, бегом! – рявкнул он на дочь и поведал мне. – Совсем ворье охренело, среди бела дня лазят, а я тебя отпустить должен?

– Я не знаю! – рявкнул я на не в ответ, закрыл лицо руками и заплакал.

– Тьфу, – сымитировал мужик раздраженный плевок, отпустил футболку и брезгливо вытер руку о тельняшку. – Туда шуруй, в угол, на корточки сядь и чтобы бежать не вздумал, понял?

– Понял! – пискнул напуганный я и сел на корточки между столом и шкафом.

– Дозвонилась? – переключился он на дочь. – Дай сюда, – отобрал у нее телефон. – Улица двадцатилетия победы над иноземными захватчиками, дом 4, квартира 43, воришку поймал. Быстрее! Бирюков Иван Анатольевич, – представился. – Ждем!

Я тем временем осознавал всю «прелесть» моего положения. Я – несовершеннолетний, и вообще не представляю, тянет ли вторжение в чужую квартиру на срок на «малолетке». Может отделаюсь штрафом? Но из института теперь точно попрут, после такого «залета». Плакала мой очень скучный, но надежный план на жизнь.

– Ты как сюда попал-то? – вернув дочери телефон, спросил мужик.

– Да не знаю я! – простонал я. – Дома сидел, улица Вейнбаума, дом 8, квартира 21! Стойте, вы сказали «Улица пятидесятилетия победы над иноземными захватчиками»? – паникующий мозг смог вычленить неожиданную деталь.

– Ты мне зубы не заговаривай, – сагрился Иван Анатольевич. – Нет в городе никакой улицы Вейнбаума! Твою мать! – на его лице мелькнул страх, и он сделал шаг назад. – Так ты «открылся»? Катька, в кладовке сумка синяя, все документы в нее и на улицу.

– Пап?..

– Не «папкай», у нас тут, похоже, неадекватный «открывашка».

– Так у нас «открывашек» уже пять лет не было! – не спешила она выполнять требование. – Может он обкурился?

– Поговори мне еще! – рявкнул на нее мужик, и дочка быстро свалила из комнаты. – А ты – сиди и молчи! – рявкнул на меня.

Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть и молчать. «Открывашка»? «Победа над иноземными захватчиками»? Да что тут вообще происходит?! Мужик тем временем подвинул себе стул и устроился в центре комнаты, не сводя с меня глаз.

Тут тьму и безысходность в голове рассеялись, и я понял, кто может решить любую проблему и надежно защитить меня от всех опасностей мира:

– Позвоните маме!

Хозяин квартиры остался верен себе:

– Заткнись!

Ни телефона, ни документов – пара номеров в голове, шорты, футболка да носки, вот и всё, с чем я попал сюда. «Сюда!». Порталы, «иноземные захватчики», необъяснимое перемещение меня! Варианта два: я или шизофреник, или попал в параллельный мир.

Осознание больно ударило панической атакой. Потеряв над собой контроль, я запрыгнул на стол и открыл окно. Где-то в глубине поглощенного единственным желанием – бежать – мозга вяло шевельнулся совет посмотреть вниз, прежде чем прыгать.