Открытая дверь - Страница 13

— Мы слушаем, — напомнил Майк.

— В нашем прекрасном городе немало художественных галерей и музеев, — начал Гиссинг, подаваясь вперед и облокачиваясь грудью на стол. — Немногие, однако, знают, что у городского департамента культуры не хватает места, чтобы выставить хотя бы десятую часть имеющихся в его распоряжении картин и других произведений искусства. Десятую часть! — подчеркнул он.

— Ну и что? — сухо поинтересовался Майк.

— А то, что десятки, сотни картин годами не выносятся на свет божий, и главное — никто их не видит, никто ими не любуется… — Гиссинг начал загибать пальцы. — Картины, рисунки, наброски, офорты, украшения, скульптура, фарфор, керамика, ковры, гобелены, книги, и все это — начиная с бронзового века и по наши дни…

— И вы утверждаете, что мы могли бы… кое-что присвоить?

Профессор заговорил еще тише:

— Все эти драгоценные артефакты хранятся на огромном складе в Грантоне недалеко от порта. Мне приходилось там бывать, и я заявляю совершенно авторитетно: это настоящая сокровищница.

— Сокровищница, в которой каждый камешек, каждая бусина, несомненно, описаны и имеют соответствующий инвентарный номер, — вставил Аллан.

— Я знаю случаи, когда тот или иной предмет по ошибке клали не на тот стеллаж. Чтобы его потом найти, могут потребоваться месяцы.

— Вы говорите, это склад?.. — сказал Майк, и профессор с готовностью кивнул. — С охраной, камерами наблюдения, сигнализацией, колючей проволокой, так? Может быть, там и сторожевые собаки есть?

— Склад, конечно, охраняется, — признал Гиссинг, и Майк улыбнулся.

Ему начинала нравиться эта небольшая словесная игра. Старый профессор, похоже, тоже наслаждался ею, и даже Аллан заинтересовался.

— Что вы предлагаете? — спросил он. — Переодеться спецназовцами и устроить штурм?

Настал черед Гиссинга улыбнуться.

— Аллан, мальчик мой, сдается мне — мы в состоянии изобрести что-то менее прямолинейное.

Аллан откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— О'кей, вы там бывали. Может быть, вы подскажете, как посторонний человек может попасть на этот склад? И заодно объясните, почему никто не заметит, если этот человек что-то оттуда вынесет.

— Отличные вопросы! — признал Гиссинг. — Отвечаю на первый: попасть внутрь можно через дверь. Больше того, этого человека даже пригласят внутрь.

— А как насчет второго вопроса?

Профессор поднял ладони вверх:

— Никто ничего не хватится, потому что ничего не пропадет.

— Отличный план. — Аллан картинно похлопал в ладоши. — У него только один недостаток: он абсолютно нереален.

Профессор поглядел на него с легким сожалением, словно на тупого, но старательного студента:

— Скажи мне, Аллан, в вашем Первом Каледонском бывают дни открытых дверей?

— Конечно.

— Расскажи-ка о них поподробнее.

Аллан пожал плечами:

— День открытых дверей и есть день открытых дверей. Раз в году большинство учреждений открывает доступ для всех желающих, чтобы люди могли своими глазами увидеть то, что их интересует. В прошлом году я был на дне открытых дверей в обсерватории, в позапрошлом — в Масонской ложе.

— Превосходно, — сказал профессор с такой интонацией, словно Аллану удалось правильно ответить на сложный экзаменационный вопрос, и повернулся к Майку: — А что тебе известно о подобной практике?

— Почти ничего, — признался тот.

— Так вот, — пояснил Гиссинг, — склад в Грантоне тоже участвует в этой программе, и я точно знаю, что день открытых дверей там состоится в конце текущего месяца.

— О'кей, — нетерпеливо перебил Майк. — Вы хотите сказать, что мы войдем на склад как обычные посетители. Боюсь только, что выйти оттуда с добычей будет трудновато.

— Это верно, — согласился Гиссинг. — К сожалению, такие вещи, как видеокамеры и посты наблюдения, вне моей компетенции. Но, как говорят мои студенты, фишка в том, что все картины останутся на своем месте. Все будет выглядеть точно так же, как прежде.

— Что-то я ничего не понимаю, — проговорил Аллан, играя с браслетом часов. Достав мобильник, он начал набирать сообщение для своей секретарши.

— У меня есть один знакомый художник… — начал Гиссинг и осекся, когда на их столик упала чья-то тень.

— Похоже, наши встречи уже становятся традицией, — проговорил Чиб Кэллоуэй, обращаясь к замолчавшим мужчинам. Он протянул руку Майку, и Аллан поморщился, словно боясь, что сейчас начнется драка. — Разве Майк не говорил вам, что мы когда-то учились в одной школе? — продолжал Кэллоуэй, опуская ладонь Майку на плечо. — Мы с ним недавно встретились, вспомнили школьные годы. Кстати, я что-то не видел тебя на торгах, дружище…

— Я стоял сзади.

— Напрасно ты ко мне не подошел. Быть может, тогда я не стал бы задавать глупые вопросы и выставлять себя на посмешище. — Гангстер хохотнул. — Что будете пить, джентльмены? Я угощаю.

— Мы здесь не для того, чтобы пить, — отрезал Гиссинг. — Мы пришли, чтобы обсудить свои дела.

Чиб окинул его тяжелым взглядом.

— Не очень-то вы дружелюбно настроены, — сказал он, качая головой.

— Все в порядке, Чиб, — вмешался Майк, стремясь предотвратить назревающий скандал. — Профессор просто… Видишь ли, он мне кое-что рассказывал.

— Значит, у вас здесь что-то вроде деловой встречи. — Чиб медленно кивнул и выпрямился. — Ладно, когда закончите, подходи к бару, Майк. Я хочу поговорить с тобой насчет аукционов. Я правда пытался расспросить ту симпатичную аукционисточку, но она была слишком увлечена подсчетом своих сребреников. — Он шагнул было прочь, но снова остановился. — Надеюсь, бизнес, который привел вас сюда, вполне законный, — добавил Чиб. — У стен есть уши, как вы знаете.

И он вернулся к бару, где ждали его оба телохранителя.

— Майк!.. — проговорил Аллан с легким осуждением в голосе. — Вы с ним действительно знакомы? Почему ты ничего нам не сказал?

— Да забудьте вы о Чибе, — негромко отозвался Майк и снова взглянул на Гиссинга. — Вы, кажется, говорили что-то насчет художника…

— Прежде чем я продолжу… — Гиссинг полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда сложенный листок бумаги. — Взгляните на это и скажите, что вы думаете…

Майк развернул бумагу. Это оказалась страница, вырванная из какого-то каталога.

— Прошлогодняя выставка в Национальной галерее, — напомнил Гиссинг. — Ретроспективный показ картин Монбоддо. Именно там, если помнишь, Аллан нас познакомил.

— Я отлично помню, как вы мне все уши прожужжали, какие у Монбоддо сильные и слабые стороны…

Майк осекся, сообразив, что он держит в руках.

— Если не ошибаюсь, эта картина понравилась тебе больше других, — сказал Гиссинг, и Майк рассеянно кивнул.

Речь шла о портрете жены художника, который его действительно околдовал — с такой страстью и нежностью он был написан. Кроме того, женщина на портрете была до странности похожа на Лауру Стэнтон (в тот день он тоже встретил ее впервые). До сих пор Майк думал, что никогда больше не увидит этой картины.

— И это… тоже хранится в Грантоне? — проговорил он внезапно пересохшим горлом.

— Прошу прощения, — вмешался Аллан, вставая, — но мне действительно пора. Майк… Кэллоуэй — часть твоего прошлого, и будет лучше, если он там и останется. — Он украдкой покосился в сторону барной стойки.

— Я в состоянии сам о себе позаботиться, Аллан.

— Для тебя у меня тоже кое-что есть, — сказал профессор, передавая Аллану еще одну выдранную из каталога страницу.

Аллан ничего не сказал, но у него отвисла челюсть.

— Эта вещица будет получше, чем любой из Култонов, которые только есть в собрании вашего банка, — проговорил Гиссинг, с легкостью читая его мысли. — Я знаю, это твой любимый художник. В Грантоне хранится пять или шесть его работ; есть из чего выбирать, если эта тебе не подходит.

Аллан, все еще ошеломленный, снова опустился на место.

— А теперь, — сказал профессор, явно довольный произведенным эффектом, — я расскажу вам о своем знакомом художнике. Это молодой парень по фамилии Уэстуотер…