Откровение. Файл №311 - Страница 2

Изменить размер шрифта:

Пластиковый брикет кетчупа, очевидно, надорвался от падения отца Фэнли и теперь истекал своим кровавым содержимым. Кстати, действительно слишком темным для цвета «Blood».

— Как и все остальные, — сказал Молдер, качая головой.

— Какие остальные?

— Я видел досье на несколько международных религиозных убийств за последние три года. Во всех случаях убиты были так называемые «стигматики»… Между прочим, они тоже оказались поддельными, как и наш святой отец.

Молдер поднялся и бросил взгляд на часы. Скалли кивнула.

— Согласно нескольким религиозным учениям на базе христианства, — сказала она, набрасывая на плечи плащ. — Двенадцать стигматиков мира живут во все времена и представляют двенадцать апостолов Христа. Они являются их посланниками и, если хочешь, проекциями…

— Угу, и сюжетными заместителями, — скептически заметил Молдер. — Все это шито белыми нитками. Слишком много бывает подражателей. Взять хоть тех же одиннадцать убитых, например.

— Одиннадцать? — переспросила Скалли. — Тебе эта цифра ни о чем не говорит?

Молдер пожал плечами.

— Я же говорю, все шито белыми нитками.

— А кто и почему их убивал, ты в курсе?

— Ну, версий не так много. Первая: убийца — религиозный фанатик, разоблачающий церковных деятелей с рвением идиота. Вторая: он — психопат, который ненавидит церковь до того, что готов убивать.

— Да, — задумчиво протянула Скалли, — он определенно обижен на церковь…

Они направились к выходу, и Молдер последний раз бросил взгляд на тело пастора.

— Главное, — сказал он, — сейчас в том, что, если я хоть что-то понимаю, убийца уже начал поиск жертвы номер двенадцать. И кто ею станет, нам нужно понять как можно быстрее.

3

Начальная школа Риджвей Лавленд, Огайо

Школу Риджвей построили всего пять лет назад, и можно было с уверенностью сказать, что это самое молодое здание в Лав ленде. Да и, пожалуй, одно из самых крупных. Городок-то крошечный, всего четырнадцать тысяч жителей. Здесь когда новая семья домик построит — событие. А тут — новая школа. Правда, Кевин не помнит, как именно тогда праздновали открытие. Но весело было — это точно. Отец водил его к новенькой трехэтажной постройке и спрашивал:

— Нравится, Кев?

А Кевин согласно мотал головой и изумленно рассматривал блестящую крышу школы. Она ему нравилась больше всего. Отец смеялся, взлохмачивал Кевину волосы и за руки тащил к крыльцу. Кевин почему-то очень боялся этого крыльца и изо всех сил упирался. Удавалось ли отцу его на это крыльцо затащить, Кевин отчетливо не помнил. Может, и удавалось, а может, отец, как всегда смеясь, прекращал борьбу с сыном перед первой ступенькой. Потом он вел Кевина домой, обязательно спрашивая:

— Хочешь учиться в этой школе? А Кевин опять согласно кивал…

Через год он впервые пришел в Риджвей как ученик. Это было интересно — ощущать, что то, чем ты восхищался раньше, теперь занимает постоянное место в жизни. В школе Кевину нравилось. В ту пору ему вообще нравилось все, кроме шпината и несоленых гренок.

А потом ушел отец… И все изменилось навсегда.

Миссис Енхайм начала урок минут на пять раньше положенного. Она пересекла кабинет вдоль доски и остановилась у окна.

— Сегодня мы повторим деление, — сказала она, заложив руки в карманы своего длинного коричневого пиджака. Пиджак ей очень не шел. Это было видно и невооруженным глазом. Однако подруга миссис Енхайм — Мария Салаке — уверяла, будто бы коричневый скрывает излишнюю полноту. А в это очень хотелось верить. Ведь миссис Енхайм было уже даже не сорок, а похудеть так и не удалось.

Помимо пиджака Салли Енхайм носила все цветастое: платья, блузы, шляпки, — отдавая предпочтение желтым и мутно-зеленым оттенкам. И конечно же, туфли на высоком каблуке. Ведь высокий каблук придает ей стройность и тоже, что ни говори, отвлекает от недостатков фигуры,..

Миссис Енхайм — крашеная брюнетка, а Кевину не нравятся крашеные брюнетки. Кевину вообще не нравятся женщины. За исключением мамы, конечно. К тому же миссис Енхайм — толстая и визгливая. И волосы ее больше похожи на парик. Стив Линти даже врал, что это и есть парик. Только кто верит Стиви? Хоть и не проверишь, а все равно, в классе знают, что он — трепло, каких мало…

И зачем миссис Енхайм сегодня опять заявилась раньше, чем нужно. Что ей дома не сидится?

Когда учительница отвернулась и стала царапать мелом по доске, Кевин достал пле-вательную трубочку. Конечно, в саму миссис Енхайм он плевать не станет — зачем создавать лишние проблемы? А вот рыжей Милли с третьей парты точно достанется. Эта веснушчатая любимица учителей последнее время совсем задрала нос. А Кевин не любит, когда девчонки задирают нос.

Он оторвал краешек тетрадного листа и сосредоточенно его сжевал. Пулька будет что надо! А рыжая Милли, ничего не подозревая, пишет. Ну, сейчас она удивится…

Бумажный шарик щелкнул о распущенные волосы Милли и отскочил куда-то под парты. Кевин спрятал трубочку и сделал вид, что с огромным увлечением слушает миссис Енхайм.

Милли прореагировала мгновенно. Развернувшись, она безошибочно определила своего обидчика.

— Урод! — прошипела она, скорчив злобную физиономию. — Ну, ты еще пожалеешь об этом!

Милли отвернулась, но инцидент не остался за кадром для миссис Енхайм. Покачав головой, она подошла к парте Кевина.

— Кевин Крайдер, — сказала учительница, глядя в голубые глаза нарушителя спокойствия, — наверное, за последние двадцать четыре часа мы стали Давидами копперфильдами в математике. Выйдите к доске и откройте нам свои таланты в области деления чисел.

Десятилетний мальчик поднял на учительницу взгляд и, вздохнув, отправился к доске. Светлые волосы до плеч, джинсовый костюм, ямочки на щеках — все это Кевин Крайдер. Кевин Крайдер, который вовсе не Дэвид Копперфильд, и поэтому на доску он смотрит задумчиво. А то и вообще враждебно.

— Кевин, ты не знаешь, как рисуется знак деления? — ехидно поинтересовалась миссис Енхайм. — Может быть, ты нуждаешься в помощи?

По классу слышатся смешки. На первых партах робкие, а к последним — переходящие в ржание. Как же Кевин не любит этот стадный смех! Его друзья — и те покатываются. От обиды он даже сжал кулаки.

Миссис Енхайм посмотрела на него снисходительно.

— Давай поделим 11 на 179. Если это для вас, Кевин Крайдер, не кажется слишком сложным.

Опять смех. Дурацкий смех.

Кевин начертил перпендикулярные перекладины знака деления. Начал вписывать числа. Пусть они не смеются — он знает, как разделить 11 на 179. Вот только что-то мел в руке становится непослушным. И ладони опять горят. Почему же так больно?

Кевин скривился и уронил мел.

— Это с чего вдруг… — начала было миссис Енхайм, но осеклась.

Десятилетний мальчик смотрел на свои ладони, а с ладоней текла кровь. Ее капельки падали на брюки и ботинки Кевина, на пол и на упавший кусочек мела.

— О боже мой… — прошептала миссис Енхайм.

4

— Это, в общем-то, и все… — закончила мисс Расси.

Молдер кивнул.

— Спасибо, что так быстро связались с нами.

Чернокожая директриса развела руками и голливудски улыбнулась.

— Что же мне еще было делать?

— Мне говорили, что с мальчиком уже происходил подобный инцидент, — сказала молчавшая, до этого Скалли.

— Да, — подтвердила мисс Расси, — в прошлом году Кевин пришел в школу с сильным кровотечением. Естественно, мы подумали, что его избивают родители…

— Это подтвердилось?

— Вроде бы да. Отца Кевина арестовали, а мальчика передали под опеку матери, — мисс Расси помедлила. — Позже мистера Крайдера поместили в психиатрическую лечебницу.

Молдер и Скалли переглянулись.

— А что произошло? — нахмурившись, спросил Молдер.

Директриса вздохнула.

— Ну, выйдя из тюрьмы, он заперся с сыном в своем доме, угрожал полиции, кричал, что защитит сына… и что Кевин — сын божий.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com