Открой своё сердце (СИ) - Страница 29

Мадара подозревал, что схема выйдет гигантской, но даже по примерным прикидкам она выходила невероятно сложной. На плоскости её изобразить, конечно, можно, но тогда все ниточки-связи и не проследить зрителю будет.

А Учиха хотел наглядно.

Тогда он решил сделать это в виде водопада. Подвесить камешки с именами на тонкую леску и соединить их цветными шерстяными нитками. Красное — кровь, убийство. Контрастный ему цвет зелёный, будет означать рождение. Разделить так два водопада… камнепада, сверху прошлое, снизу настоящее, два клана текущих параллельно и связанных кровной враждой. А камешки сделать одинаковыми.

Идея была хороша, но оставалось самое сложное — собрать по архивам обоих кланов, кто кого убил, и кто кого родил. Сколько там война длилась? Поколения три-четыре, ну пять. А трупов было столько, что волосы на голове шевелились даже у Мадары.

Забегал Изуна. Полюбовался частично воссозданной схемой в гендзюцу. Зашмыгал носом, притащил еды и Тобираму. Тот, посмотрев гендзюцу, начал оформлять инструкции. Реализовать такой проект в одиночку не стоило пытаться даже Мадаре. Надо сделать помещение, в котором всё это будет развешано, столбы или лестницу, чтобы можно было вчитаться, посмотреть имена и возраст. А ещё сами имена гравировать заебёшься…

А Хаширама заметил, что в создании этой схемы полезно было бы поучаствовать всем. Не просто им четверым. А всем в кланах. Мадара согласился, что может доверить им расписывать камни.

Впоследствии Мадара отказался от идеи с зелёной ниткой, вместо неё используя красную. Красную линию мести, которая сначала убийством тянется от убийцы к жертве, а от жертве — к родственникам, обязанностью мести. А от того, кто месть реализовал, к новой жертве и новым обязательством мести уже на его родственников.

И достаточно брать только конфликт Учих с Сенджу, без участия других кланов, чтобы в глазах рябило от красного цвета.

Имена, имена, имена… все увеличивающееся количество камешков, будто набирающая силу лавина. Имена самых первых убитых установить не удалось — война быстро истирала память, да и архивы где-то не велись, где-то уничтожались. Поэтому верх алого водопада скрывал свисающий с потолка плющ. Поначалу зеленый, ближе к нитям он темнел и тоже приобретал тревожный алый оттенок. А между листьями прятались первые камни с именами.

И то, как быстро густела алая сеть, пробирало почти до дрожи.

Имена, имена, все больше алых нитей мести, все больше траурно-черных камней — Хаширама настоял, чтобы в этом обелиске использовались камешки только уже погибших. Камни с именами еще живых — темно-серые, не черные — лежали внизу. Вроде бы небрежной горкой, но при желании вполне можно было найти каждого члена кланов. Алые нити тянулись и к этим камням, словно щупальца неведомого чудовища, но не доставали — совсем чуть-чуть, от силы пару пальцев, и выглядели так, словно их срезало невидимым мечом.

А из-под груды серых камней пробивались пока еще зеленые ростки.

Над освещением тоже поработали — свет как бы шёл изнутри каменной истории войны, а всё окружение тонуло в полумраке. Ставить Древо Мести решили в центре нового поселения, небольшим таким залом, чтобы любой желающий мог зайти и посмотреть на историю конфликта. И не повторять его.

А разминировать погнали оба клана: совместный труд облагораживает. В конце все дружно решили, что главы кланов специально лично позасовывали взрывпечати в самые труднодоступные места.

— А придурка-то куда дел? — уточнил Мадара у Тобирамы.

— Тиграм ани-чана скормил, — безмятежно отозвался Сенджу.

— Хоть какая-то польза, — согласился Мадара. — Я своими розы удобряю.

— Ты даже не спросишь, что это за тигры?

— Подозреваю, большие и толстые. И белые. Обнимашек хочешь?

— Полосатые и рыжие, — хмык вышел почти весёлым. — Но ты прав, крупные… Хочу, но лучше вечером — сейчас у нас все-таки дела.

— Ага, ладно, — но несмотря на это, Мадара всё равно быстро обнял его и прижался, пока никто не видит.

А затем отстранился и побежал по делам.

Долго ли, коротко, а селение строилось, и осторожно начали присматриваться другие кланы к подобному образованию. Сначала союзные, а потом и не очень. Ведь если Учихи с Сенджу смогли как-то поладить, то остальным и вовсе не составит это труда.

Хотя больше было тех, кто объединялся в страхе перед ними.

— Кого главой новой деревни назначать-то будем? — задал Изуна вопрос, волновавший оба клана.

— Мадару, — Хаширама не колебался ничуть.

— А, может, Тобираму? — уточнил Мадара лениво.

Обсуждали они это дело как положено, в кровати, голыми.

Торью дернулся:

— Ну и шутки у тебя, Учиха.

— А что? У меня репутация плохая, даже котиками не исправить, Хашираму нельзя, это удар по моей гордости и статусу, будто сдался. Изуну мне жалко, а ты шикарно справляешься со всеми административными делами.

— Не думаю, что твой клан будет в восторге от того, что правителем стал Сенджу, — вышло суховато, но на деле Тобирама был растерян.

— Новое поколение, обновление и всё такое, — добавил Мадара по инерции. — Ну, кто-то же править должен? Если главой стану я, то недовольны будут Сенджу. Да и Учихи тебя обожают, не скромничай.

Тобирама дернул плечом. Он так привык быть всегда вторым, всегда — только идущим следом, что просто не находил слов. Единственной территорией, где Торью не задумывался ни о чём и ни во что не ставил авторитеты, были его исследования.

И тут вдруг это предложение. Какими бы мотивами не руководствовался Мадара, лицом селения станет Тобирама. Не солнечный и улыбчивый ани-чан, не сам Учиха, вокруг которого воздух трещит от силы, а хмурый и не слишком-то умеющий находить общий язык с людьми Сенджу.

Так… странно.

— Ты в порядке? — уточнил Изуна, тревожно заглядывая в глаза. — Мы тебя, конечно, не бросим на произвол судьбы, но нии-сан прав, лучше у чего-то нового будет всё новым.

— Я не уверен, что справлюсь. Да и любовь Учих ко мне Мадара преувеличивает.

— Хочешь, гарем тебе заведём, посмотришь, — проникновенно предложил тот.

— Э? При чем тут гарем? — так откровенно тупить было тоже непривычно, но уловить, к чему клонит Учиха, как-то не удавалось.

— Из Учих, — уточнил Изуна с улыбкой. — Для практического эксперимента.

— Издеваетесь, — хмыкнул Тобирама, переворачиваясь на спину и потягиваясь. — Но попробовать можно. Заставлю всех сдавать нормальные отчёты наконец-то.

— Шутим. Но это не значит, что мы не правы, — заметил Мадара лениво. — Ты справишься точно лучше меня.

— Ну-ну, — Сенджу перевернулся набок. — Когда обрадуем кланы?

— В самый последний момент, — Изуна сладко улыбнулся. — Чтобы не нашли что возразить.

Тобирама вздохнул. Что-то подсказывало ему, что это будет тот ещё пиздец.

========== Эпилог ==========

К удивлению самого Тобирамы, идея сделать главой селения его особо бурного сопротивления не вызвала. Наоборот, Учихи принялись осаждать свеженазначенного Хокаге с такой силой, что Сенджу внезапно возревновали. И начали бегать с докладами-идеями-за-инструкциями с энтузиазмом, заставившим Торью неохотно признать — ани-чан бы мог под этим валом и задохнуться чисто из-за привычки всех выслушивать, вникать досконально и разговаривать по душам. Сам Тобирама всех, жаждущих его внимания, припахивал. Сможешь донести свою мысль после перетаскивания сотни коробок в свежепостроенный архив или во время спарринга — молодец. Нет — твои проблемы.

Ладно, Сенджу его за такой подход уважали, хоть и ворчали на чрезмерную дотошность, но Учихи-то чем прониклись?

— Красивые инструкции — это невероятно сексуально, — поведал Изуна. — Красивые чёткие инструкции — сексуально вдвойне. Ещё строгую иерархию пропиши. И форму, обязательно введи форму. Строгую. Для полного обожания подчинённых.

— Гм. — Сенджу задумчиво посмотрел на один из своих свитков. — Вообще-то, систему рангов и званий я уже составил. А разработку формы планирую поручить тебе.