Открой своё сердце (СИ) - Страница 22

— Понимаешь теперь? — Тобирама окончательно распустил хвост Учихи, расчесывая волосы пальцами. — Да, я исхожу из того, что все может быть хитростью и обманом… но я все же способен воспринимать искренность. Отвечать на нее.

Изуна закусил губу.

— Есть у меня теория… о людях. Я никому ещё о ней не говорил. Она очень… смелая. Хочешь посмотреть?

Сенджу одарил его серьезным взглядом.

— Хочу. Мне интересно.

Изуна взмахнул руками, показывая три блока примеров. Большой, чуть поменьше и ещё меньше.

— Я думаю, что есть люди, которые больше других склонны к предательству, вранью и прочим неприятным вещам. У всех этих людей, — Изуна показал на среднюю группу, — есть общие черты. Во-первых, невероятное желание всё перетягивать на себя, сводить всё к собственной выгоде, вещь или явление не существует само по себе, только для их пользы.

Фигурки примеров одновременно заговорили, сосредоточившись, можно было послушать каждого из них.

— Во-вторых, сбитая система оценочного суждения. Они не могут адекватно оценить ни себя, ни своё окружение. Они небезосновательно считают себя бездарностью, но при этом твёрдо уверены, что остальные ещё хуже. Иногда это проявляется в завышенной самооценке, иногда — в заниженной.

— Хм… — Тобирама задумчиво вгляделся в группу размахивающих руками примеров. — Это как-то объективно обусловлено, или они просто мудаки?

— Я полагаю, в определённый момент жизни до них просто не дошло, что весь мир не вертится вокруг них, и детское желание, чтобы всё было так, как хотят они, да без усилий, сохраняется до самой старости. К слову, третий признак — желание командовать, нежелание работать. Вполне логичное, потому что работать они не умеют, и если командуют - результат получается лучше. При этом у них очень слабая обратная связь с миром, они могут годами орать на стенку, чтобы она подвинулась, но ни за что не подумают как-то сменить метод воздействия. Ни за что не подумают, что их действия неправильные.

Изуна показал примеры действия каждого из образцов.

— И они же склонны к предательству, лжи, обману и самообману. Собственно, в самообмане и низкой способности к восприятию реальности заключается вся проблема. Они легко убедят себя, что это не предательство, а во имя высшего блага, которое по чистой случайности совпадает с их личным благом. Они же совершенно не умеют договариваться, в детском желании заполучить всё и сразу они совершенно по-взрослому берутся за оружие вместо того, чтобы кое-где уступить и в целом получить больше. Но ничем необоснованная уверенность в том, что это они всех нагнут, играет злую шутку. Завистливые, неудовлетворённые тем, что есть, всегда пытающиеся украсть счастье у других… Есть ещё множество признаков, потом покажу тебе полный список, если хочешь.

Тобирама кивнул, Изуна выдохнул, перешёл ко второй группе. Это было не воспоминание, уже сформулированное и существующее, а теория-измышление, которая окончательно формировалась в процессе рассказа, и показать её с полным погружением сразу сходу не получалось.

— Вторая группа, самая большая — это люди, осознавшие, что они не единственные люди в мире. Они могут оценить по достоинству, могут объективно сравнивать людей, находить хорошие и плохие стороны. Могут попросить помощи, но сами в помощи никогда не откажут. Очень щепетильны в вопросах чести, сами не предадут, но их предать можно только раз, больше не простят. В отличие от первого типа, который рад обманываться. Ценят спокойствие, душевное равновесие, стабильность. Их большинство, они составляют костяк общества, на котором всё и держится. Список признаков тоже прилагается. А есть… есть ещё и третья группа. Не общественно зависимые. Те, кто знание о том, что хорошо, а что плохо, воспринимал не от других людей, а от объективной реальности. Это восхитительные люди…

— Но пока что ты с ними не встречался, да?

— Почему? Встречался, — Изуна повернулся к нему, улыбнулся легко. — Их мнение основывается не на том, что так положено думать, а на реальных предпосылках. Любой процесс или явление они способны разобрать на составные кусочки, выявляя суть…

— Хм… — Сенджу задумался.

Описание выходило до подозрительного знакомым. Вот буквально до степени «я об этом недавно думал». Но среди общих знакомых Тобирама никого подобного не припоминал — уж он бы такой самородок не упустил. Даже если бы это был Учиха. Да к биджу клановые нашивки, если кто-то мыслит, как ты, понимает твои мотивы, признает логические доводы…

Ксо. Кажется, именно так ани-чан и сошелся с Мадарой.

— А кроме меня? — с надеждой поинтересовался Сенджу.

— Наши милые старшие братики, — захихикал Изуна и проявил четыре фигуры в примерах. — Метод получения информации одинаков — спрашивать не у других людей, а у реальности, на основе объективных данных и собственных рассуждений. Разница только в… зоне применения этого метода, что ли?.. Я наблюдаю в основном за социальными связями между людьми, ты, насколько я понял, послал ненадёжных людей лесом и сосредоточился на более предсказуемой логистике, экономике и создании техник…

Тобирама скорчил гримасу. Про то, что ани-чан лучше всех, он и так прекрасно знал, но хотелось-то больше. Больше-больше-больше здравого смысла!

— Зато союз выйдет гармоничным, — подытожил Сенджу. — У каждого из нас есть область, в которой другие не сильны… и достаточно ума, чтобы не злоупотреблять этим.

— И возможность договориться есть, одними методами думаем, — кивнул Изуна и застенчиво опустил глазки. — Так как теория? Достойна проверки?

— Звучит логично и непротиворечиво, — кивнул Тобирама. — Если получится определять принадлежность к группам с высокой точностью, то здорово облегчим себе жизнь.

Изуна облегчённо улыбнулся. Всё-таки страшно было делиться сокровенной мыслью, выпестованным деревцем размышлений, семя которого зародил сам, а не услышал у кого-то.

— Прерываем технику? — предложил Учиха.

Сенджу кивнул:

— Главное, чтобы снаружи прошло не так много времени. Иначе ани-чан задушит на радостях.

— Разве это плохо? — улыбнулся Изуна и первым потянулся в своё тело.

Задушить их не задушили, но вот Мадара оказался уже сидящим за спиной Изуны, прижимаясь грудью к спине и широко расставив ноги. Тело младшего Учихи, выпав из оцепенения, вызванного техникой, тут же упало в надёжные объятия. И вышло это настолько естественно, слаженно и гармонично, что невольно поражало. Тобирама вполне удержал равновесие сам, но Хаширама тоже бдил рядом, готовый подхватить в случае чего. И да, оцепенение под техникой действительно смотрелось жутковато со стороны. Младший Сенджу оценил диспозицию и пересел сам, прислоняясь к ани-чану плечом. Тот удивленно вскинул брови, но тут же расплылся в улыбке, изменяя позу так, чтобы контакт вышел плотнее.

— Так на чем мы остановились?

— На том, что техника единения сознаний — хороший инструмент для погашения вражды, — ответил Тобирама. — Но с учетом новой информации, я думаю, стоит проверить и доработать теорию Изуны, и использовать технику уже с ее учетом.

— Какую теорию Изуны? — заинтересовался Мадара.

— Потом расскажу, — отозвался тот, потираясь носом о плечо. — Я что-то слегка устал…

— Я могу пересказать, если ты не против. Или хочешь сам?

— Перескажи, — Изуна начал слегка массировать виски. Всё-таки надо было прерывать технику при первых признаках головной боли.

Хаширама вздохнул, легко поднялся на ноги. Подошел, коснулся ладонью макушки. Не было ни печатей, ни зеленоватого свечения медицинских техник — просто боль прошла.

— На будущее — лучше сразу говори. У меня нет додзюцу диагноста.

Изуна кивнул благодарно:

— Ещё не привык, что можно лечиться. Обнимашки? Тобирама?

Сенджу закатил глаза, но все же перебрался поближе — вместе со столиком и бумагами. Вредно улыбнулся:

— Так вот, о вашей логистике…

— Эй, ты хотел рассказать о моей теории!

— Внимание не утеряно, — довольно кивнул Сенджу, быстро набрасывая на чистом листке простую схему. — Вкратце это выглядит так. Три группы, третья и наименьшая наиболее удобна во взаимодействии, поскольку ориентируется на объективную реальность, со второй можно договориться по схеме равноценного обмена, первые — просто мудаки, с которых глаз лучше не спускать. Признаки… — кисточка снова запорхала, выписывая ровные и четкие иероглифы.