Открой своё сердце (СИ) - Страница 21

Сложить удалось ровно тысячу и одну иллюзию. Удовлетворившись результатом, Изуна посмотрел на своё творение. Ужаснулся до мурашек в желудке. И решил никогда и ни на ком его не использовать.

Тобирама был этому очень благодарен. Хотя и не мог не отметить, что Учихи изучали собственное додзюцу как и большинство шиноби — без всякой системы и методом тыка. У Сенджу руки зачесались написать нормальную инструкцию и засадить обоих братьев за нормальные, правильные исследования. Кто знает, что можно будет выкопать? Техника Яманака на первый взгляд тоже казалась простой и однозначной.

Следующее творение с помощью Мангекью вышло более мирным — он создал технику невидимости. Свет, попадая в радиус действия техники, изгибался по эллипсоиде и выпускался с противоположной от места вхождения стороны. Таким образом, свет идеально огибал фигуру и позволял скрыться гораздо лучше, чем техника хамелеона. Да и от движения никак не зависел. Но эта техника была чудовищной, запредельной сложности реализации, и Сенджу был вынужден признать, что без Мангекью тут не обойдёшься. Если, конечно, не придумать что-нибудь ещё.

Были, конечно, ещё воспоминания — как Изуна готовил, как они с братом боролись с непониманием клана, как они поняли, что проще возглавить, чем бороться, как Изуну чуть не женили… Но у этих воспоминаний была ощутимо ниже «яркость», они не были ключевыми, хотя листать их Тобираме не возбранялось.

А потом было предложение о мире, которое младший Учиха воспринял не иначе, чем издевательство. И предложение о мире, подкреплённое техникой смены сознания. Тобирама с весёлым удивлением смотрел, как Изуна в три счёта разгадывает подмену, чуть ли не по манере дышать и отсутствию желания метать табуретки. И поражался невероятному доверию Изуны к брату — он ведь видел, что тот, кто был в теле Хаширамы, радостно улыбался, сам порезал себя, демонстрируя действие техники… Всё было добровольно.

И он не мог не помнить, что это тот самый мальчишка, который вроде бы собирался заманить Мадару в ловушку в детстве и не раз сражался насмерть в более взрослом возрасте.

Но если всё было добровольно — можно попробовать подружиться с новым клёвым человеком. Ну, или не только подружиться.

Тобирама покраснел, уловив подробности плана по исследованиям разницы темперамента и привычек при нахождении в одном и том же теле. Это уже начинало надоедать, но реагировать спокойно или же, паче того, с брезгливым недоумением было просто невозможно.

И вообще. И особенно — в тесном контакте с эмоциями Учихи.

Например, ещё одна большая разница между ним и Изуной. Тобирама воспринимал Мадару в теле Хаширамы исключительно как самозванца, обманщика, занявшего место, которое не должен занимать. А Изуна видел в чужаке в теле брата… не брата, не Хашираму, но, скажем так, потерянного в детстве близнеца Мадары, которого надо хорошенько исследовать и облизать.

Ой, только без подробностей! Хаширама в теле Мадары самим Тобирамой всё равно воспринимался как ани-чан, и подглядывать в такие моменты Сенджу был откровенно не готов. Но всё же не смог не оценить, с какой деловитостью Изуна поймал Хашираму на передозе Катоном… и смог, наконец, понять, почему младший Учиха так с ним носится, почему ему не всё равно.

Ёжик. Восхитительный ёжик, который не давал себя убить. Изуна помнил, насколько он хорош, каждый «хорош» каждой их битвы… и когда Тобираму перемыкало, он не забывал это всё автоматически, начиная считать его слабым никчёмным тупицей, который не может справиться с собой. Нет, для Изуны он оставался охрененным ёжиком, у которого возникла проблема и которому можно помочь с ней справиться.

Невероятно.

Больше всего пробирало тем, что у Изуны в принципе возникло это желание. Помочь. Ему. Еще до всей вот этой катавасии с открытыми сознаниями. Теперь Тобирама его мог понять — но как же сильно сам Изуна должен был чувствовать других людей, чтобы ему это оказалось почти и не нужно?

Так странно — понимать, что все это сделано для тебя. Чтобы помочь, чтобы мог вникнуть… Пустить настолько глубоко, когда сам видишь, как на ладони… Или именно поэтому? Тобираму не раз бесили люди, не способные выстроить простую логическую цепочку. Может быть, Изуне тоже хотелось, чтобы окружающие понимали его с такой же глубиной, как и он сам — всех?

Дымка воспоминаний пропала, и они снова оказались в пространстве пересечения двух сознаний, на поверхности глубокого тёмного моря, освещённого ласковым солнечным светом. Котик лежал на волнах, и как-то внезапно дошло, что он в холке высотой с самого Тобираму, тяжёлое дыхание поднимало светящиеся бока, а на морде было чёрное пятно с красной каймой — как раз такое, как тёмные воспоминания.

И оно было таким лишним, таким ненужным на этой солнечной шерсти, что рука сама потянулась стереть. Зачерпнуть воды и осторожно промыть, делая не таким черным, убирая, размывая границы… Кольнуло мимолетным сомнением — а ну как темная вода и сама пригасит это сияние? Но нет, кот фыркнул, улыбнулся солнечно и стряхнул с себя остатки мрачности. И снова принялся ластиться, как-то незаметно перетекая в человеческий облик. Тобирама тронул его за подбородок, пробежался по лицу внимательным взглядом в поисках остатков того пятна. Обнял, пусть и слегка нерешительно.

Изуна прижался всем телом, крепко, полно, как он любил и умел.

— Это было для тебя полезно?..

— Учиха-альтруист, кому скажи — не поверят… Если он не ани-чан, — теперь слова гораздо легче шли с языка. Потому что Тобирама знал — поймут, не будут выискивать насмешку подвохом. — Это точно было познавательно. И… мне будет гораздо легче понять всех вас. Спасибо.

— Ты больше не будешь от меня шарахаться? — спросил Изуна, серьёзно заглядывая в глаза.

— Нет. — Тобирама помолчал немного. — Мне бы теперь совладать с желанием шипеть на всех, кто косо глянет на такого котика.

Учиха негромко, радостно рассмеялся.

— Можешь пошипеть дуэтом с Мадарой.

Тобирама тут же представил, как первым делом они с Мадарой делят право злобно шипеть на всех, кто не нравится, весело хмыкнул. Драка с Учихой точно никого не удивит, а вот синхронное шипение — ещё как…

— Отменяем технику или ещё так посидим?

Изуна грустно вздохнул. Прерывать момент единения не хотелось, но чувствовалось, что надо. Голова уже начала серьёзно побаливать.

— Отменяем. Но очень уж не хочется.

Тобирама скосил на него глаза. Помолчал несколько секунд.

— А почему именно?

— Почему не хочется? А разве ты не чувствуешь, как хорошо и спокойно сейчас? Когда нет секретов и подозрений в обмане, когда любой мыслью можно поделиться?..

Сенджу наклонил голову набок. Развел ладони, формируя между ними свиток.

— Похоже, твоя очередь смотреть, да?

Изуна положил ладонь на свиток.

— Уверен, что хочешь мне показать?

Тобирама глянул с некоторым даже возмущением:

— Стал бы предлагать, если нет? И потом, это будет справедливо… И, может быть, тебе тоже пригодится.

— Ладно, — Изуна взял свиток, развернул.

В первую секунду показалось, что он покрыт формулами и непонятными выкладками. Но стоило вглядеться чуть внимательнее, как иероглифы и цифры задвигались, образуя стройную логичную систему, затягивая, окутывая…

…давая оценить мир чужими глазами.

Тобирама воспринимал его холодно-логично. Для него фраза «Он — Учиха» не несла в себе всей ярости кровной вражды и боль потерь. Только информацию. «Он — Учиха. С этим кланом у нас давняя вражда. Соответственно, с наибольшей вероятностью это — враг, который попытается убить меня при первой же возможности. Следовательно, стоит принять меры, чтобы этого не случилось». И еще полстранички выкладок, подводящих к той самой реакции, которую Изуна мог бы выдать чисто на эмоциях.

Но рефреном это все пронизывало «дайте мне другие предпосылки, и выводы тоже изменятся».

Собственно, это то, что дал ему Изуна на чистой интуиции — другие предпосылки. Схемы действия, схемы принятия решения, ценности, которые им руководят. Возможность изменить реально существующие предпосылки. «Учиха. Покормлен, отглажен, следовательно, не опасен».