Открой свое сердце - Страница 2

Но не в этот раз.

— Дейв, подержите мои вещи. — Анабель сунула старшекласснику книги и работы и бросилась к клубку рук и ног в конце коридора. Она сразу же поняла, что драка была не дружеской возней. Соперники явно вознамерились нанести друг другу как можно больше повреждений. — Уильям! Джим! Что это значит?!

Анабель схватила драчунов за шиворот и встряхнула, как щенков. Дейв удивленно присвистнул. Старшеклассники любили пошутить, будто мисс Лоуэлл носит столько книг лишь для того, чтобы ее не унес порыв ветра. Сама Анабель была слишком увлечена драчунами, чтобы обращать внимание на посторонние звуки.

— Я еще раз спрашиваю: что это такое? — Она была очень сердита. Особенно на Уильяма. Джим был средним мальчиком, и честно говоря, не слишком интересовал Анабель, так, в рамках школьной программы.

Мальчишки молчали и насупленно смотрели на нее, стараясь не встречаться взглядами.

— Вы сейчас же пойдете за мной в учительскую, — сказала Анабель и взяла из рук Дейва свои вещи. — И если вы не будете говорить со мной, придется идти к директору.

Анабель быстро пошла вперед. Она была уверена, что мальчишки плетутся сзади. Вряд ли они посмели бы ее ослушаться.

В учительской никого не было. Анабель была рада этому, ей не хотелось доставлять мальчикам дополнительные неприятности. Она знала, что постарается не доводить дело до исключения драчунов из школы, пусть даже и на два-три дня.

— Итак? — спросила она, садясь в кресло напротив мальчишек.

Они упрямо молчали.

— Хорошо. Джим, из-за чего началась драка? — спросила Анабель.

— Он первым набросился на меня!

— Уильям, почему ты на него набросился? Тот уставился в пол, его уши опять горели, но Анабель подозревала, что вовсе не от стыда, а от гнева.

— Ты же не бешеный пес, чтобы бросаться на людей без причины?!

— Он плохо сказал про мою маму, — еле слышно пробормотал Уильям.

— Джим, что ты сказал? — Анабель чувствовала, что уже устала от этого перекрестного допроса, но кто-то должен был решить конфликт.

Вместо ответа Джим тоже уставился в пол.

— Ясно. — Анабель тяжело вздохнула. — Уильям, выйди и подожди за дверью. Мы с тобой еще поговорим. — Она дождалась, когда за Уильямом закроется дверь, и посмотрела на Джима. — Что ты сказал о его матери?

— Правду. — В отсутствие Уильяма мальчик говорил гораздо охотнее. — Я сказал, что она алкоголичка, а этот псих на меня набросился.

— Джим, ты не имел права говорить такие вещи Уильяму.

— Но ведь это правда!

— Скажи мне, если я всему классу сообщу, что у тебя за сочинение двойка, тебе это понравится?

Джим покачал головой.

— Но ведь это правда.

Мальчик по-прежнему смотрел в пол, однако Анабель чувствовала, что своей цели она добилась.

— Правда иногда бывает такой, что о ней лучше молчать. Разве Уильям сделал тебе хоть что-то плохое?

Джим снова покачал головой.

— Зачем же ты делаешь ему больно? Да, у его родителей проблемы, но ведь сам Уильям хороший мальчик и верный друг. Если бы ты был внимательнее, ты бы давно это понял. Попробуй поговорить с ним, а не с его родителями и своими фантазиями. А теперь иди и перепиши сочинение. Только никому не говори об этом. Позови ко мне Уильяма.

Джим кивнул и пошел к двери. Через минуту на его месте появился Уильям.

— Уильям, когда ты станешь известным писателем, ты будешь драться с каждым, кому не понравится твоя книга и он об этом скажет прилюдно?

Мальчик удивленно посмотрел на учительницу и покачал головой.

— Представляешь, что было бы, если бы люди бросались с кулаками на каждого, кто сказал о них или об их родных какую-нибудь глупость? Если не представляешь, попробуй об этом написать рассказ. И мой тебе совет: если очень хочется ответить, отвечай словом. Им можно ударить больнее, и ты лучше других должен это понимать.

— Да, мисс Лоуэлл.

— Да, мисс Лоуэлл, потому что ты понял, или из вежливости? — Анабель позволила себе чуть заметную улыбку.

— Я понял.

— Вот и хорошо. Поправь рубашку и иди домой. Или, если хочешь, останься, мы обсудим твою пьесу. Мне она очень понравилась.

— Если вы никуда не спешите… — пробормотал Уильям.

Анабель видела, что ему отчаянно хочется остаться, но неловко в этом признаться.

— Я никуда не спешу, — ответила она и с трудом подавила грустный вздох.

Совсем скоро эта фраза станет для нее привычной. Да и куда она может спешить? В тридцать шесть лет на нее уже повесили ярлык старой девы, и Анабель понимала, что уже никуда от этого ярлыка не денется. Слишком много она отдавала школе и ученикам, для остального в ее жизни просто не оставалось места, а иначе Анабель не могла. Кажется, пора заводить кошку.

Учебный год закончился. Пьеса Уильяма прошла с оглушительным успехом, и Анабель была уверена, что эта постановка будет популярна еще много лет. Дети с удовольствием играли в пьесе, и даже Уильям приходил на репетиции, чтобы поправить реплики кого-то из персонажей. Ему очень нравилась роль автора. И Анабель заметила, что в школе Уильям начал пользоваться авторитетом. Во всяком случае, больше никто не вспоминал о его неблагополучных родителях. Но больше всего Анабель обрадовалась, когда увидела Уильяма и Джима увлеченно гоняющих мяч. Значит, все было не напрасно. Анабель так хотелось верить, что жизнь Уильяма сложится удачно, что он все же разовьет свой талант, а не станет в барах рассказывать собутыльникам о том, как много лет назад в школьном театре ставили его пьесу.

Анабель гордилась собой, ей так хотелось поделиться своей победой, и она рассказала о Уильяме единственной подруге Лоре. И тут же получила отповедь:

— Очень мило, что ты так заботишься о чужом ребенке, и я рада за будущую звезду литературы, но когда ты займешься собой? — Лора раздраженно постучала ложечкой по блюдцу с куском торта.

Анабель в ответ лишь махнула рукой.

— Ты молодая красивая женщина, ты должна интересоваться мужчинами! — не отступала Лора.

— А где взять этих мужчин? — спросила Анабель.

— Знаешь, мне иногда кажется, что даже если в твою дверь постучит прекрасный рыцарь на белом коне, ты ему не откроешь, потому что будешь слишком увлечена проверкой сочинений.

— Может быть. — Анабель улыбнулась. — Я чувствую себя на своем месте, и мне ничего не хочется менять.

Анабель лукавила. Еще год назад она часто мечтала о том, что в ее жизни появится мужчина, который станет ее мужем, у них родятся дети и будет крепкая и дружная семья. Но мужчина не спешил, и Анабель решила оставить эти мечтания. Она не любила тратить время попусту.

— Посмотрела бы на свою сестру, — с укором сказала Лора. — Двадцать один год, а уже собралась замуж.

— Разве можно сравнивать меня и Сьюзи! — Анабель рассмеялась. — Она ведь у нас красавица и умница.

— Тебя тоже природа не обделила, — заметила подруга. — И, кстати, многие мои знакомые мужчины говорили, что ты привлекательнее Сьюзи, уж слишком много она о себе воображает.

— Сьюзи ничего не воображает. Она на самом деле достойна лучшего.

— А почему ты недостойна?

У Анабель не было ответа на этот вопрос.

— Подумай о том, что у тебя и Сьюзи одна мать. Разве тебе не говорили, что ты очень на нее похожа?

— Говорили.

— А разве Сьюзи не похожа на вашу маму?

— Похожа.

— И, между прочим, сразу видно, что вы сестры.

— Это тебе видно, потому что ты нас обеих знаешь с пеленок. А посторонние не верят, что она моя сестра. У нас ведь даже фамилии разные.

Отец Анабель умер, когда девочке было шесть лет. Ирен, ее мать, во второй раз вышла замуж через девять лет. Отчим даже не попытался стать для Анабель вторым отцом, за что девочка была ему благодарна. Пусть о родном отце у Анабель сохранились смутные воспоминания, но она бы не простила Адену, новому мужу матери, попытки занять место папы. Зато Аден стал для падчерицы другом и советником. Анабель относилась к нему, как к близкому родственнику, и всех это устраивало.