Отель Вавилон - Страница 8

Ну, или почти все. Блондинка Джеки, управляющая хозяйственной службой, которая крутит шашни с Беном, представляет уборщиков и горничных. Еще приходят Джеймс — сивый придурок, возглавляющий отдел закупок, — ответственный за еду и напитки, организатор банкетов и праздников, начальник техслужбы, начальник охраны (глава отдела кадров в отпуске, у нее медовый месяц), управляющий рестораном и шеф-повар, который, если речь заходит о питании, говорит один за всех. Бывает, присутствуют Тони, Джино, старший бармен, и Линнет, менеджер по бронированию. Непременно приглашают и нас — администратора и кого-нибудь из портье, чтобы мы ввели Адриана в курс текущих дел.

Собрание начинается всегда одинаково. Входит Анджи, величественная, как статуя в главной гостиной, с жесткими бледно-желтыми волосами, розовыми губами и в кардигане, благоухающем лавандой. У нее в руках — поднос, на нем большой серебряный чайник, большой серебряный кофейник, молочник, сахарница и блюдо с разным печеньем. Поначалу все скромничают — выбирают какое-нибудь сухое «Рич Ти». И лишь когда блюдо идет вокруг стола повторно, каждый норовит угоститься бурбоном. Правда, мы всегда следим, чтобы по крайней мере штучки две остались для Адриана, если он опаздывает, что случается практически всегда — из-за неотложных дел и телефонных разговоров с важными персонами.

— Здравствуй, здравствуйте, здравствуйте, — говорит он, быстро шагая к своему месту во главе стола и поглаживая шелковый галстук в розово-синюю полоску. Галстуки ему идут. У него их целая коллекция, в основном подарки от гостей. В августе, когда у нас полно ребят из стран Персидского залива и отель раздувается от денег, Адриану преподносят по три, а то и по четыре галстука «Гермес». Сегодняшний экземпляр смотрится не слишком шикарно. — Итак, — говорит Адриан, садясь. — Не стряслось ли чего такого, о чем я непременно должен знать? Каких-нибудь ужасов?

Собрание в кабинете управляющего обычно дело серьезное. Но в небольших гостиницах может и развлечь. Помню, когда я работал в одном таком месте, мы дружески болтали на собраниях и смеялись, в общем, они нас сближали. Конечно, Адриану можно намекнуть о его неблагоразумном поступке на вчерашней вечеринке и даже подшутить над ним. Но когда отель крупный, как наш, и речь идет о столь больших деньгах и о проблемах, которых всегда хватает, шутки уместны, лишь если Адриан в соответствующем настроении. Сегодня он вроде бы как раз весьма словоохотлив. Возможно, из-за вчерашнего. Старается вести себя так, будто мы ему ровни, где-то даже юлит.

Рассказываю про женщину, которая прогуливалась по вестибюлю с блевотиной в пакете, Адриан смеется. Сообщаю и про парня, что разорялся по поводу телефонного счета, и про небольшую неувязку с канадцем, заказавшим номер заранее. Адриан хвалит меня за скидку в пятьдесят фунтов, говорит, лучшего способа успокоить клиента было и не выдумать. Спрашивает, в какой номер вселили измученного канадца, и заявляет: надо отправить ему бутылку шампанского. Потом смотрит в журнал дежурного менеджера и просит шеф-повара объяснить, что вышла за история с американским бизнесменом, заказавшим рано утром бифштекс. Тот в растерянности сваливает вину на подчиненных и обещает устроить им встряску, какой они в жизни не видывали.

— Очень хорошо, — говорит Адриан. — Имейте в виду: из-за того, что вы не справились с заданием и своевременно не подали клиенту бифштекс, канадец не смог сразу въехать в номер. Мы все взаимозависимы. Мы одна команда и должны функционировать как целое.

Шеф-повар что-то бормочет себе под нос.

— Понимаю, работа у вас не из легких, — немного успокаивает его Адриан, — однако именно поэтому вы получаете в три раза больше, чем остальные служащие кухни. Но довольно об этом, — продолжает он. — Линнет, что интересного у вас?

Высокая, худая и невзрачная, с плохим зрением, Линнет подходит к работе крайне ответственно. Ее обязанность — просматривать списки приезжающих важных гостей и решать, кому отправить бутылку, кому полбутылки шампанского, кто достоин бумажника с названием отеля, кто — плюшевого мишки или другого знака внимания. Линнет взгромождает на стол кипу бумаг и почему-то решает, что ей надлежит встать. Адриана это явно веселит — его губы растягиваются в улыбке.

— Полагаю, — начинает Линнет, — необходимо обсудить несколько вопросов. Во-первых, приезжает миссис Диксон, значит, снова жди неприятностей.

— Верно, — соглашается Адриан. — По-моему, следовало внести ее в черный список.

— Не так-то это просто, — возражает Линнет, — ведь у ее мужа часть наших акций. Даже если мы дадим понять, что сыты ею по горло, она все равно будет являться, поскольку чувствует себя здесь хозяйкой. В некотором смысле так оно и есть — ее супруг владеет отелем, пусть и малой его долей. В общем, сейчас миссис Диксон везет с собой йоркширского терьера, и нужен человек, который будет его выгуливать.

— Такое ощущение, что к нам пожалует сама Джери Халлиуэл, — перебивает Адриан, громко смеясь. Сегодня он определенно пытается быть одним из нас.

Мы улыбаемся. Историю про Джери Халлиуэл слышал каждый. После того как дом звезды ограбили, она поселилась в отеле «Хэлсиен», и кто-нибудь из служащих должен был регулярно гулять с ее собакой по кличке Гарри. Адриан снова рассказывает, какой ненавистью все воспылали к псу, затем пускается вспоминать, как певица, заплатив около восьми тысяч фунтов, велела поставить в ее номере какой-то агрегат, на котором стала всего лишь развешивать наряды. Питалась она многослойными бутербродами и тем, что заказывала в номер. В рестораны не ходила.

Смеемся.

— И еще, — продолжает Линнет, позволив нам немного расслабиться. — Я решила поселить ее в номере, по поводу которого ей еще не выпадало случая возмущаться.

— Это мне тоже кое о чем напоминает. — Адриан щелкает пальцами. — О той истории с Ричардом Гиром. Остановившись в Лондоне, он заставил работников отеля поменять ковры, заявил, его раздражают пятнистые, какие у них лежали во всех номерах. Его пожелание исполнили, потратив сумасшедшие деньги, а он больше ни разу туда не явился!

— Ага! — Тони смеется. — А душевая кабина увеличенного размера, которую установили специально для Паваротти, помните?

Адриан хохочет.

— Какие только капризы нам не приходится исполнять!

Он заводит любимую байку про Майкла Джексона и сорок восемь бутылок «Эвиан», вылитых в ванну номера в «Лейнсборо». Воды набралось едва ли до половины, к тому же она была холодная. Адриан по сей день не имеет понятия, что певец сделал. Может, залез в нее и добавил горячей из крана.

— Даже не представляю себе…

— А еще, — вновь подает голос Линнет, — сегодня приезжает мистер Мастерсон.

— Мистер Мастерсон? — переспрашивает Адриан.

— Нефтяной барон из Техаса.

— Ах да, тот самый… — Адриан кивает.

По-видимому, Адриану очень хреново. Голова совершенно не варит. Все, кто сидит за столом, отлично знают, кто такой мистер Мастерсон. При упоминании о нем даже машинально выпрямили спины. Толстый, розовощекий, энергичный, он ведет себя так, будто лично изобрел чаевые. Десятифунтовые купюры раздает на каждом шагу. В те дни, когда в отеле мистер Мастерсон, не «болеет» почти никто.

— Он попросил запасти «Тринидад дипломатикс», — сообщает Линнет.

— Запасти что? — Шикарные сивые волосы Джеймса падают на одну сторону.

— «Тринидад дипломатикс». В «Лейнсборо» одна такая сигара стоит пятьсот фунтов, — объявляет с довольным видом Линнет, будто школьница, выполнившая домашнее задание. Впрочем, Линнет действительно сделала все, что ей надлежало.

— Первый раз про такие слышу, — говорит Джеймс.

— Что-что? — вопрошает Джино, понимая, что значительная прибыль пройдет мимо бара.

— Не волнуйся, дружище, — произносит Джеймс, наклоняясь вперед. — Мой поставщик сигар вернется в Лондон через полчаса. Уверен, он знает, где достать пару коробочек этих «Тринидад дипломатике».

— Пару коробочек! — повторяет Джино с видом человека, которого вытошнило на собственные туфли.