Отец с обложки (СИ) - Страница 41

Он ненадолго замолкает и кривится. Кажется, признание дается ему непросто. Не думла, что когда-то увижу Леона Вересова таким нерешительным. Он увольняет людей вокруг себя по щелчку пальцев, даже за неправильно сваренный кофе. А теперь стоит посреди моей крохотной кухни и мнется, пытаясь подобрать слова.

— Я не дурак, понимаю, что построить отношения в привычной для людей хронологии — свидания, попытка пожить вместе, предложение, свадьба, с возможностью соскочить на любом из этапов у нас с тобой уже не получится. Но мне не нужно соскакивать. Я хочу тебя, Ксюша. Хочу иметь с тобой ребенка. В моих сутках нет ни минуты, чтобы я о тебе не думал. Меня совсем не пугает перспектива не найти в ребенке свои черты. Куда страшнее вообще вас не увидеть, или отдать кому-то другому. Вы нужны мне. Но нужен ли я вам — решать тебе.

Я все так же не могу произнести ни слова. Да и что здесь сказать? Не могу я просто так броситься к нему на шею, расплкаться от счастья, после того как он вышвырнул меня из своей жизни и компании.

— Поговорим после того, как тебе придет тест на отцовство. А сейчас уходи, я сегодня очень устала, — единственное, что приходит на ум.

Леон кивает, послушно идет в коридор, переобувается и выходит, оставив меня одну в тишине квартиры с миллионом мыслей в голове.

Леона уже давно нет в моей квартире, а я все так же сижу перед остывшей чашкой чая и пялюсь в одну точку. Все запуталось окончательно. Врать, что сердечко не ёкало, когда он толкал свою пламенную речь бесполезно. Я понимаю, что такие как Леон Вересов словами понапрасну не разбрасываются. Все что он сказал – чистая правда. И то, что он готов принять моего ребенка как своего, думая что беременна я от другого мужчины – говорит о многом.

Мне бы хотелось увидеть его в тот момент, когда тест на отцовство покажет позитивный результат. Вересов будет безумно удивлен.

Утром я просыпаюсь в хорошем настроении. Малыш здоров, беременность протекает нормально, Леон мучается с чувством вины. Жизнь вдруг заискрилась яркими красками. Пока завтракаю, смотрю новости по телевизору. Давно этого не делала. До знакомства с Леоном у меня каждый день начинался с этого ритуала, а потом я садилась за компьютер и до вечера занималась работой.

Я замираю с вилкой во рту, когда на экране возникает бизнес-центр, где располагается офис Леона.

- … Пассажирский лифт рухнул вместе с людьми. Сейчас известно о пяти пострадавших….

Я медленно отставляю в сторону столовые приборы. Хорошее настроение сразу же испарилось. Господи, а вдруг пострадал тот, кого я знаю? А вдруг… вдруг там был Леон?

Я хватаюсь за телефон. Но позвонить ему не решаюсь. Поэтому набираю Нину. Вот только Нина трубку не берет. Ни после первого звонка, ни после пятого.

Меня охватывает нервная дрожь. Не могу ни на чем сосредоточиться. Кому еще можно позвонить? Черт, я удалила все контакты после увольнения.

«Не могу ответить. У нас случилась беда», - приходит короткое сообщение от Нины и я срываюсь с места.

Не могу больше ждать. Хватаю ключи от квартиры, на ходу вызываю такси и вылетаю из дома. Звонить Леону, не звонить? Можно просто в холле постоять, по разговорам будет ясно кто в лифте находился, а потом незаметно уеду.

Или все же позвонить?

Почему я так волнуюсь за него?

Все же решаю набрать Вересова.

Телефон отключен.

Перекидывает на автоответчик.

Он никогда не отключает телефон. Что-то точно случилось.

Меня всю трясет, пока такси плетется к бизнес центру.

- Сдачи не нужно, спасибо! – всовываю водителю деньги, даже не смотря на него.

Перед зданием все еще толпятся люди, обсуждая случившееся. Я прохожу в холл, но мой пропуск аннулирован, поэтому пройти дальше турникета не получается.

Я снова набираю Нину. Она сбрасывает. Верчу головой по сторонам и, не придумываю ничего лучше, кроме того, чтобы просто нагло перелезть через невысокий турникет.

Дожидаюсь, когда охранник отвлечется на очередного посетителя и несанкционированно прорываюсь вперед.

Лифты ожидаемо не работают. Приходится идти по лестнице. Первые пять этажей даются мне легко, дальше чувствую себя дамой почетного возраста. Одышка, боль в коленке, учащенное сердцебиение. Никогда не любила физические нагрузки!

Наконец-то перед глазами вырисовывается цифры нужного мне этажа. Я толкаю дверь и оказываюсь в пустом коридоре. Здесь слишком тихо и спокойно. Быстрым шагом несусь к кабинету Вересова. Нины в приемной нет, что наталкивает меня на плохие мысли.

Я толкаю дверь в кабинет Вересова, который еще недавно делила с ним, и замираю на пороге. Леон стоит у окна. Цел-целёхонький. Я жадно рассматриваю его, но на нем ни царапинки.

- Ксюша? – он явно не ожидал увидеть меня здесь. Да и я как бы не планировала здесь оказаться.

Я теряюсь.

Чувствую себя полной дурой. И вместе с тем ощущаю неимоверное облегчение, которое из-за моих гормонов выливается в очередной приступ излишней эмоциональности. Из глаз брызгают слезы, я прикрываю рот рукой.

Леон несмело делает шаг вперед.

- Что случилось? Почему ты здесь? Почему плачешь?

Мгновенье, и он оказывается рядом со мной, заглядывает мне в лицо, а я все что могу – плакать.

Он прижимает меня к себе. Меня сразу же окутывает такой родной аромат мужчины.

- Я… я… я новости видела. Ты не отвечал, я думала ты пострадал… - объясняю, заикаясь.

- Ну, все, тихо-тихо. Со мной все в порядке. А вот наш директор маркетингового отдела пострадал. У него перелом руки и сотрясение. Поэтму место пока пустует, а я знаю одного безработного талантливого маркетолога.

- Ужас какой…

- Успокойся, хочешь воды? – он подводит меня к диванчику, заставляет присесть на него, сам же находит бутылочку с водой и протягивает меня.

Я качаю головой. Пить не хочу. Пытаюсь избавиться от слез, что душат меня, но не получается. И вдруг мой взгляд натыкается на бумаги, что раскиданы по стеклянному столику.

- Ты получил результаты теста? – спрашиваю, замерев.

– Да, и я должен перед тобой извиниться, - Леон тяжело вздыхает, трет переносицу. То улыбается, то вновь хмурится. Не может никак определиться какие эмоции ему стоит показывать мне.

– Ты не дал мне ни одного шанса, сразу выбросил из своей жизни, не поверив, - поднимаю на него взгляд, полный обиды. Сердцу больно, что очаровавший меня мужчина оказался вот таким эгоистическим подонком.

- Ксюша, - он в двух шагах преодолевает между нами расстояние и склоняется надо мной. – Я не хочу с тобой воевать. У нас будет ребенок, я все еще не могу в это поверить. О таком я даже мечтать не мог, – на его лице расцветает нерешительная улыбка. - Поверь, я уже сто раз пожалел, что сорвался тогда и наговорил тебе лишнего. Я не сдержался. И я объяснил тебе почему.

- Если тебе станет легче, я не собираюсь запрещать тебе видеться с ребенком. Я хочу, чтобы у малыша был отец. А ты, уверена, будешь ему хорошим отцом. Но наши с тобой отношения… черт, Леон, я так больно обожглась… Я не хочу вновь чувствовать это, понимаешь? Мы с тобой из двух разных миров, и я в твой мир никак не вписываюсь.

– Не говори глупостей, Ксюша. Ты единственная, кто может вытерпеть мой дрянной характер и не сбежать. Ты единственная, кто может разбросать по моему кабинету обертки от конфет и прочий мусор, и я за это тебя не уволю. Я сегодня когда увидел результаты так разозлился на себя, что не смог сдержать гнев и уволил всех, кто посмел со мной заговорить. Нина должна уладить этот вопрос и вернуть всех обратно, но это не отменяет того факта, что я абсолютно не умею держать себя в руках.

- Я рада что ты это понимаешь. Ну, я о твоем характере, - невесело усмехаюсь я.

- Я бы хотел вечером встретиться с тобой. Обговорить наше будущее, обсудить твою беременность. У меня даже снимка УЗИ нет, - Леон выглядит безумно взволнованным.

– Не сегодня, ладно? Я обязательно сообщу Нине дату следующего УЗИ и мы попробуем впихнуть его в твой плотный и загруженный график.