Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси. - Страница 39

Другие саги рассказывают об этом же эпизоде несколько иначе: «А когда ему было 12 лет, случилось так, что однажды на торгу он узнал в руках человека топор, тот, который принадлежал Торольву, и стал расспрашивать, каким образом попал к нему этот топор, и по ответам его удостоверился, что это был топор его воспитателя и его убийца. И взял топор тот из его руки, и убил того, кто принес его туда, и отомстил так за своего воспитателя. А там (в Новгороде, естественно. — А. Б.) была велика неприкосновенность человека и большая пеня за убийство» [90. С. 41].

Или вот еще версия той же самой истории, еще более красочная: «…там он увидел Клеркона, который убил его воспитателя… у Олава в руках был топорик, он ударил Клеркона по голове так, что разрубил ему мозг, и сразу же побежал домой и сказал Сигурду, своему родичу, а Сигурд сразу же отвел его в дом княгини и рассказал ей, что случилось. Княгиню звали Алогия»[90. С. 62–63].

Алогия (или Аурлогия) — это жена Валдамара-конунга. Из множества жен Владимира то ли две, то ли даже четыре были скандинавского происхождения; но что интересно — Алогия живет в Новгороде!

В одном из вариантов сказания Алогия выбрала Олава, потому что была колдунья и ее духи сказали ей, что у этого мальчика великое будущее.

По другим версиям, Аурлогия-Алогия сказала, что «нельзя, чтобы погибал такой красивый и храбрый мальчик».

И в обоих случаях вся логика Алогии (Аурлогии) и ее окружения — скандинавская! И в случае прорицания будущего, и тем более — если никак нельзя убить такого славного мальчика: в девять лет с одного удара отрубил голову взрослому мужику!

Скальд, сочинявший эту сагу, повествует о действиях Олава с откровенным удовольствием. Обратите внимание — законы Древней Руси нам сейчас кажутся чересчур уж вольными и странно поощряющими насилие и убийство. А скандинавам того времени они казались наоборот — чересчур стеснительными и строгими.

В конечном счете Олав после множества приключений убивает узурпатора Хокона и становится конунгом Норвегии. Тогда сын убитого им конунга Хокона Эйрик «пошел на восток, на Гардарики, на Вальдамара Старого, и грабил в его владениях во многих местах. Он разрушил Альдейгюборг и взял там много богатств, и еще дальше пошел на восток в Гардах; всюду он жег города и крепости, а бонды бежали со своим имуществом в леса… делал он это из мести к Олаву конунгу и вражде после смерти Хокона, отца своего» [90. С. 51].

Кровная месть в чистом виде.

Когда сам Олав Святой погиб, то «Харальд брат его и Рангвальд, сын Бруси, и много людей с ними, и пришли в начале той зимы на восток в Хольмгард к Ярицлейву конунгу… У Ярицлейва всегда было много норвежцев и шведов» — и далее сага перечисляет имена этих скандинавов [90. С. 53].

То есть на Русь побежали родственники убитого, чтобы было кому защитить их от кровной мести.

В «Саге об Эймунде» повествуется история группы исландцев, которые пришли на Русь в годы правления Ярослава и помогли ему воевать с Полоцким княжеством.

Из других саг явствует, что князь Владимир стал предком скандинавской династии. Действительно — Валдамар — Владимир Красное Солнышко русских былин, назван в сагах «отцом Ярицлейва, отца Хольти, отца Вальдамара, отца Харальда, отца Ингебьерн, матери Вальдамара, конунга данов» [90. С. 37].

Конечно же, этот самый Валдамар-конунг не кажется скандинавским сказителям таким уж чужим человеком.

У князя Ярослава есть «свое» скандинавское имя в сагах — Ярицлейв. Этот Ярицлейв женат на Ингигерд, дочери шведского короля. Одна из дочерей Ярослава — Елизавета, у варягов звалась Эллисив. Именно на этой Елизавете- Эллисив женился знаменитый норвежский король Гаральд. С этим связана совершенно потрясающая история!

Дело в том, что когда Гаральд посватался к Елизавете Ярославне, ему отказали — король не прославил себя никакими великими делами.

Гаральд принял вызов и стал совершать великие подвиги. На Сицилии, например, он привязал к спинам птиц, вивших гнезда под крышами домов, горючие материалы. Птицы понесли огонь в гнезда, и эта омерзительная жестокость принесла «замечательные» плоды: не только птицы сгорели живьем, сгорел город.

Эта история очень напоминает один из фрагментов мести княгини Ольги-Хельги убийцам мужа — именно таким способом она сжигает столицу древлян Искоростень.

Вообще часто появляется подозрение: в русских летописях многовато прямых заимствований из саг. Например, упоминается в сагах и некая Сигрид Гордая: когда «конунг из Гардарики» стал к ней свататься — она напоила вином конунга и всю его дружину так, что «все были совсем пьяны; сторожа и внутри и снаружи спали. Тогда велела Сигурд княгиня напасть на них и с оружием и с огнем; сгорела горница и те, кто был внутри, а тех, кому удалось выбраться, убили» [90. С. 63].

Все это тоже очень напоминает эпизод с истреблением древлянских послов, пришедших свататься от князя Мала.

Впрочем, вернемся к перечислению великих подвигов, совершенных Гаральдом, они того стоят: этот великий человек, навек прославивший свое имя, взял в Африке и разрушил больше восьмидесяти городов, а в них награбил неимоверно много золота. И все это золото он «посылал Ярицлейву конунгу в Хольмгард». Сага не знает никакого такого Киева! Конунг Ярицлейв живет в Хольмгарде, в эту хазу Гаральд и стаскивает награбленное.

А поскольку Гаральд сильно влюблен и тоскует без Эллисив, он, как и подобает влюбленному, сочиняет стихи. Например, вот такие: «Корабль прошел мимо обширной Сицилии; быстро шел корабль. На котором были храбрые мужи; мы были горды, как и можно было ожидать; меньше всего жду я, чтобы трус достиг того же; но все-таки девушка в Гардах не желает меня знать» [90. С. 58].

Припев «…но все-таки девушка в Гардах не желает меня знать» был во всех песнях, сочиненных Гаральдом.

Граф Алексей Константинович Толстой сочинил прекрасную балладу с рефреном после почти каждого четверостишья: «Звезда ты моя, Ярославна!» Если верить графу Толстому, вернувшись в Киев, Гаральд обращается к Ярославу-Ярицлейву и его дочери Эллисив-Елизавете с такими словами:

[91.С. 265–266].

Очень романтично, очень похвально, прекрасный пример для влюбленных юношей; замечательная рекомендация, посредством каких мер следует добиваться благосклонности любимых. Остается только надеяться, что не все молодые люди последуют этому примеру: а то ведь и городов на земле не останется.

Но главное… самое главное — Ярослав действует вовсе не как славянин. Не было никогда у славян требования к жениху — покрыть свое имя разбойной славой участия в виках и дренгах. А у скандинавов такой обычай был, и знаменитый конунг вполне мог отказать претенденту на руку его дочери, если тот мало грабил и убивал.