Отдел 15-К. Тени Былого - Страница 9

Нет, оставался силовой вариант разговора, который с огромной долей вероятности мог дать результат, благо парень явно был хлипковат по всем позициям и почти наверняка начал бы каяться после первого же удара в печень. Но Ровнин очень не любил подобные вещи, считая их самым последним аргументом, к которому прибегать надо только в крайних случаях, о чем не раз говорил сотрудникам. Правда, тетя Паша, когда слышала подобные душеспасительные беседы, как-то очень странно, не сказать ехидно, улыбалась, поглядывая на начальника отдела, но чем это было вызвано, никогда никому не рассказывала.

Устраивать за этим дрищом слежку тоже не имело смысла. Может, следующая клиентка только через пару недель придет. И что, им тут сидеть, этого визита ждать? Нет, можно было бы Тамару свет Васильевну «зарядить», только вот она работает не каждый день, да и несерьезно это. Пока она позвонит, пока до этого дома по всем «пробкам» доедешь, клиентка десять раз уйти успеет.

– Прессануть его надо, – заявила Женька кровожадно. – Так что докуривай и пошли. Сразу с порога ему в солнечное сплетение зарядишь, а там и я подключусь.

– Мезенцева, тебя вообще ничего не смущает? – выдохнул дым оперативник. – Например, то, что мы с тобой сотрудники правоохранительных органов и должны действовать в пределах правового поля?

– У нас специфика, исходи из этого, – и не подумала смущаться девушка. – И вообще – кто на той неделе гуля в канализации прибил? Он хоть, конечно, и до того не совсем живой был, но обитал на территории Российской Федерации и являлся если не ее гражданином, то мигрантом как минимум. А ты ему голову ножом отчекрыжил, а после ее в отдел припер. Тут же речь идет всего лишь о нетрадиционном способе дознания, от которого, если что, даже следа не останется. По зубам там или в глаз бить глупо, а в пузяку – самое оно. Нет, если ты стремаешься – пожалуйста, я сама могу ему зарядить. Так, может, даже и лучше, на парадоксе сработаем. Я бью, ты меня останавливаешь, клиент от такого разрыва шаблона точно сразу поплывет!

– У меня сейчас от тебя мозг взорвется, – признался Коля. – Кто тебе такой вообще диплом юриста выдал? Как тебя на работу взяли? Ты же живое воплощение хаоса, ты не должна была психолога пройти.

– Злой ты, Нифонтов, – на этот раз непритворно обиделась Мезенцева. – Мне, между прочим, вообще все равно, как это дело кончится. Оно тебе поручено, а я так, сбоку припека. Хочешь завалить поручение шефа и, возможно, взять на свою душу новые жертвы – валяй, не мешаю. Тебе потом без сна вертеться, не мне.

– Примитивно, – попенял ей Коля, отправляя окурок в урну. – Меня на такие подначки в детстве сестрица ловила, было дело. Но лет до десяти, не дольше. Потом я понял, как это работает, и с тех пор на подобное не ведусь.

– Коль, я правда все понимаю, – примирительно заявила Женька. – У нас на этого глиста ничего нет – ни доказухи, ни улик, ни даже ордера на обыск. Но делать что-то надо, согласись? И теток жалко, тех, что облысели.

– Тебе – и жалко? – усмехнулся Нифонтов. – Вот уж не поверю. Да и не столько в тетках дело, подруга. Важно понять, при помощи чего он свои амулеты клепает, и каким образом заказчицам глаза отводит.

– Он доброй волей ничего не скажет, – уверенно заявила Мезенцева. – Я таких знаю, они если вдруг по чьему-то недосмотру получают золотую рыбку, то зубами за нее цепляются. Знают, что второго шанса им судьба не даст.

Умом Коля понимал, что Женька права. Ну да, от нее хлопот и шума пока больше, чем пользы, но здесь все было разложено по полкам абсолютно верно. Только вот имелось одно «но» – не вязались предлагаемые ей меры с мировоззрениями Нифонтова. Не потому, что он являлся буквоедом, который ни на шаг не отступает от инструкции, положения или закона, нет. Коля отлично осознавал, что писались все эти документы большей частью теоретиками, которые с реалиями улиц, подъездов и проходных дворов почти не сталкивались, а значит, жизни толком не знали. Слова – это только слова, жизнь в драке они тебе вряд ли сберегут. Ну а если вспомнить о специализации отдела, в котором он служит, так и вовсе выходит, что грош им цена.

Вот только раньше в подобной ситуации ему оказываться не приходилось. В смысле – как старшему группы. Такие вопросы всегда решал Пал Палыч или Герман, да упокоится его душа в Свете. Он же просто шел туда, куда велено, и делал то, что положено. Нет, за прошедшие месяцы он успел поработать автономно, и в паре с Тициной, которая никогда на себя никакую ответственность брать не любила, но там тоже все было незамысловато – очумевший от крови гуль, девица, которая чуть не потеряла душу, заигравшись с со своим двойником из Зазеркалья, контроль за безумными скачками в Голосовом овраге после Нового Года, небольшой инцидент с вконец обнаглевшей ведьмой, которая под видом гадалки тянула годы жизни из своих клиенток. Правда, с последним все не так здорово получилось, поскольку ведьма, похоже, над ним просто издевалась, послушно со всем соглашаясь, стреляя глазками и через слово называя его «господин самый главный полицейский». Впрочем, салон госпожи Серафимии все же закрылся, так что дело так или иначе было сделано.

Но вот проникновения в жилище и вышибания признания от обычного человека не случалось. Он знал, что в таких случаях у него есть право отхода от стандартной процедуры, закрепленной законодательно, но все равно внутреннее «я» кричало, что так поступать неправильно. И самое главное – он боялся своим незнанием и неверными действиями подставить отдел, к которому за минувший год прикипел всей душой. Он для него, как и для всех остальных сотрудников, стал домом, а не местом работы. Дом же и семью принято беречь.

И ведь что примечательно – там, в отделе, все казалось несложным и понятным, а на деле все куда как непросто. Для него, Николая Нифонтова, непросто. Про Женьку тут разговора нет, у нее как раз никаких нравственных метаний не имеется. Вон цель, вот ствол, вперед и без раздумий.

Около подъезда тормознулась дорогая «иномарка», из которой выбралась грузная немолодая дама в песцовом манто.

– Не глуши мотор, – брюзгливо велела она водителю. – Я буквально на минуту, а после поедем в Манеж, на выставку.

– Да ладно, так не бывает! – Женька вдруг приобняла Колю, ее лицо приняло глуповатое выражение. – Но если да – удача на нашей стороне.

Женщина потыкала пальцем, украшенным золотым перстнем, в кнопки домофона, раздался курлыкающий сигнал, а следом за ним невнятное шипение.

– Я приехала, – недовольно сообщила дама в песцах. – Напомните, какой этаж?

Снова шипение, из которого оперативники, увы, ничего не разобрали.

Дверь пискнула, дама потянула ее на себя и шагнула в подъезд.

– Придержите, пожалуйста, – пискнула Женька, рванув за ней. – Спасибо!

Тамара Васильевна снова сидела на своем месте и несла службу, потому сразу же спросила у визитерши:

– Вы к кому?

– К кому надо! – удивленно вскинула густые брови вверх дама. Как видно, в сознание этой гражданки не очень укладывалась мысль о том, что кто-то куда-то ее может не пустить.

– Я при исполнении, – привстала с кресла консьержка. – У меня пост и регламент! Вы в какую квартиру, спрашиваю?

– В шестьдесят третью, – недовольно буркнула женщина. – Вот все же чуть в сторону от центра отъедешь – и одно хамство вокруг!

Она разве что только не плюнула, и потопала к лифту.

– Теть Тамара, привет, – колокольчиком прозвенела Женька, обнимая Колю за талию, и одновременно с этим подмигивая консьержке. – Моих дома нет?

– Нет, деточка, нет. – Тамара Васильевна все поняла правильно и подмигнула в ответ. – А этот мальчик с тобой?

– Ага! – серебристо рассмеялась девушка. – Ой, лифт пришел.

Дама в песцах явно была не восторге от их компании, но при этом на реплику Мезенцевой: «о, и мы на четырнадцатый» отреагировала вполне индифферентно, как, впрочем, и на то, что Женька немедленно полезла к Коле с объятьями и чуть ли не поцелуями, следуя догмам классической русской театральной школы. Похоже, что она была поклонницей Станиславского, потому максимально вживалась в роль.