Отцы и сыновья - Страница 4

Аркадий. Мы люди действия. Мы не проповедники. Так, Базаров? Мы не собираемся…

Павел. Разве вы теперь не проповедуете? (Николаю.) Все это вздор, скучный старый материалистический вздор, который я слышал уже сотни раз.

Аркадий. Мы знаем, что в мире есть голод и бедность; мы знаем, что политики берут взятки; мы знаем, что судебная система коррумпирована. Все это мы знаем. И нам надоело слушать этих «либералов» и «прогрессистов»…

Павел. Итак, вы определили все социальные пороки…

Николай. Дай ему договорить, Павел.

Павел. Я бы предпочел, чтобы Евгений Васильевич сам бы рассказал обо всем этом. (Аркадию.) И никакой созидательной программы у вас нет?

Базаров. И никакой созидательной программы у нас нет.

Павел. Кроме как бранить тех, которые заняты созиданием.

Базаров. Да, бранить тех, кто заняты созиданием.

Павел. И это называется нигилизмом.

Базаров. И это называется нигилизмом. Увлекательная дискуссия, можно сказать, подошла к концу, так?

Павел. Incroyable[7]. Я бы хотел знать, правильно ли я понял…

Николай. Уверен, что ты все понял правильно. Давайте на этом закончим.

Павел. Вначале наши спасители уничтожат страну, а затем они переделают страну. Но, может быть, найдется какой-нибудь здравый человек, который скажет, что наши спасители — просто болтуны, болтуны с золотой медалью?

Базаров. Мой дед был крепостным, Павел Петрович. Полагаю, что я имею некоторое представление о русском народе.

Павел. Уверен, что у вас есть очень…

Базаров. Да, полагаю, что у меня есть, по крайней мере, такое же точное и сочувственное понимание их нужд и терпеливых ожиданий, на которое претендуют эти провинциальные аристократы, что рядятся в английские одежды и следуют английским обычаям. Вся их цивилизация заключается в употреблении нескольких избитых французских фраз и бесконечных разговорах о матушке России. На деле же они и с места не сдвинутся, чтобы сделать что-нибудь для «Ыеп public»[8], как они сами выражаются.

Павел. Думаю, вы нарочно пытаетесь…

Базаров. Слова, которые с такой легкостью слетают с уст вам подобных, — либерализм, прогресс, принципы, цивилизация — эти слова не имеют никакого смысла в России. Это все заимствованные слова. России они даром не нужны. А вот что нужно русскому человеку… и это могут дать только конкретные действия… Так вот, русскому человеку нужен кусок хлеба, чтобы положить себе в рот. Но прежде чем положить этот кусок в рот, надо вспахать землю… и вспахать глубоко.

Николай. А знаешь, он прав: пахота — очень важная составная земледельческого цикла. (Аркадию.) Прости, я не…

Павел. Итак, вы вдвоем собираетесь реформировать Россию.

Базаров. Переделать Россию. Да.

Павел. С применением силы?

Базаров (пожимая плечами). Если понадобится.

Аркадий. Все, что необходимо, так это несколько преданных людей. От копеечной свечки Москва сгорела, дядюшка.

Николай. Должен сказать, что это так.

Павел. Ради бога, Николай, ты ничего в этом не понимаешь.

Николай. Прости, Павел, но Москва действительно сгорела от копеечной свечки. Это исторический факт. Отец приводил цитату из достоверного источника. (Обращаясь к Фенечке и Дуняше, которые только что вошли с подносом и самоваром.) А! Фенечка! Очень хорошо! Великолепно! Отлично! Очень вовремя — как раз, когда мы пришли к пониманию наших позиций. Херес принесла? Прекрасно. (Дуняше.) Поставь поднос вон там. Спасибо. Спасибо. Фенечка, ты еще не знакома с другом Аркадия? Евгений Васильевич Базаров.

Базаров. Рад с вами познакомиться.

Фенечка. Добро пожаловать.

Базаров. Спасибо.

Аркадий. Доктор Базаров… без пяти минут доктор.

Фенечка. Добро пожаловать, доктор.

Николай (Дуняше, которая пристально смотрит на Базарова). Дуняша, поставь, пожалуйста, поднос на стул.

Дуняша. Ах, да… конечно.

Николай. Это, кажется, тебе, Павел. (Имеет в виду какао.)

Павел. Спасибо.

В то время как передаются чашки по кругу, А р кадий разговаривает сФенечкой.

Аркадий. Поздравляю.

Она в недоумении.

С новорожденным.

Фенечка. Ох! (Бросает быстрый взгляд па Николая.)

Аркадий. Он только что сказал мне об этом.

Фенечка. Он не знал, как вы это воспримете.

Аркадий. Я рад за вас обоих. Фенечка. Спасибо.

Николай чувствует, что между Фенечкой и Аркадием происходит приватный разговор.

Николай. Ты посидишь с нами, Фенечка, а?

Фенечка. Не сейчас. Надо выкупать Митю и уложить его спать. Я приду попозже. Николай. Будь добра.

Фенечка уходит.

Дуняша. Еще чего-нибудь надо? Николай. Да, нет, пожалуй, больше ничего.

Она стоит неподвижно и в упор смотрит на Базарова.

Спасибо.

Дуняша уходит.

С девицей что-то происходит сегодня. Теперь по поводу наших планов на ближайшее время. Кое-что у нас для вас приготовлено. На следующей неделе в понедельник у нас официальные гости. Это длинная и довольно запутанная история…

Павел. Все очень просто: в честь вашего приезда у нас будет прием.

Аркадий. Замечательно!

Николай. Несколько недель назад совершенно неожиданно нас посетила одна молодая особа — Анна Сергеевна Одинцова. (Базарову.) Странная фамилия, — Одинцова. Знакома вам эта фамилия?

Базаров (не слушая). Нет.

Николай. Признаться, я тоже до этого не слышал о ней. Так вот, выясняется, что мать этой молодой особы, царствие ей небесное, и моя жена, и ей царствие небесное, в девичестве были очень близкими подругами. Но как часто бывает, после замужества потеряли из виду друг друга. Короче говоря, Анна Сергеевна, перебирая в мансарде старые вещи…

Павел. Можно сахару?

Николай …наткнулась на связку писем твоей доброй матушки Марии, адресованных своей подруге, в то время молодой подруге. И Анна Сергеевна по доброте своей душевной подумала, что, может, мне будут интересны эти письма, поскольку в них часто упоминается мое имя. (Базарову.) Мать Аркадия и я в ту пору, как у нас говорят, женихались.

Базаров (не слушая). Да?

Павел. Сливки, пожалуйста.

Николай. Я бы очень хотел иметь эти письма, сказал я. И тогда сразу же, на следующей неделе, Анна Сергеевна Одинцова приехала и вручила мне Мариины послания, и провела у нас приятных пару часов… Так ведь было, Павел?

Павел. Мне показалась она очень… осторожной.

Николай. Тебе так показалось?

Павел. Обезвоженная какая-то. Ноль эмоций.

Аркадий. Дядюшка!

Николай. А мне она очень понравилась.

Аркадий. Какого она возраста?

Николай. Я мало в этом разбираюсь. Ну, может быть, ей лет этак…

Павел. Двадцать девять.

Аркадий. Интересно.

Николай. Да, интересная дама.

Павел. Страшно богата. Огромное поместье. И вдова.

Аркадий. Очень интересно.

Николай. Очень?.. О, я понимаю, что ты теперь имеешь в виду. Очень хорошо. Очень хорошо. Что же еще мы о ней знаем? Живет она со старой теткой, эксцентричной особой, какой-то княжной.