Отцы и сыновья - Страница 12

Арина. Откроем позже, Василий. Сегодня вечером за ужином. А сейчас можешь пойти со мной в свой кабинет?

Василий. Занавески твои могут подождать…

Арина. Нет, мне надо теперь. (Базарову и Аркадию.) Ужинать будем в семь. Приятной прогулки вам. (Она хватает твердой рукой Василия за локоть и быстро уводит его.)

Базаров. Что это все значит?

Аркадий. О чем ты?

Базаров. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Аркадий. Подожди, Базаров. Успокойся. Твоя мать спросила о моих планах. Я сказал, что у меня нет никаких. Тогда твой отец сказал — отлично, проведете лето у нас.

Базаров. Прекрасно… прекрасно… прекрасно. Проведешь лето здесь. Но проведешь его здесь один. А к чему это приглашение Анны в следующее воскресенье?

Аркадий. Ты кричишь, Базаров.

Базаров. Как это вдруг возникло? Кому пришла это блестящая идея?

Аркадий. Твоему отцу.

Базаров. Кому же еще! Стоило тебе произнести — «маленькая империя», как глазки этой крестьянской породы уже навыкате. Но ничего у них не выйдет.

В дверях появляется голова Василия.

Василий. Больной у крыльца там стоит. Простите… я помешал? Мужичок один. У него иктерус. Я ему прописал золототысячник, зверобой и морковь. Знаю, ты смеешься над медициной, Евгений. Но я бы хотел знать твое мнение по поводу этого случая. Не сейчас, конечно. Потом. Потом. Простите. (Исчезает.)

Базаров. И вот так слушать его целое лето? Иктерус… ты слышал!.. Иктерус! Не мог сказать желтуха, паршивая желтуха, как все говорят. И прописывает против нее свою вонючую капустную воду и морковку! Против желтухи-то! Ну не дурак ли! Да, да, дурак он, больше никто, дурак, дурак! Он же просто убивает этого несчастного!

Аркадий. Мне нравится он.

Базаров. Тебе нравится он.

Аркадий. Он милый человек.

Базаров. Мать милая. Отец милый. Обед милый. Твой дядюшка милый. Просто понять не могу, что значит это слово. Давай посмотрим на жизнь моего отца и, может быть, найдем более точное слово. Что он делает целыми днями? Суетится в своем саду. Занимается медициной, в которой ничего не смыслит. Донимает мать своей бесконечной праздной болтовней. И будет вот так суетиться, заниматься и донимать до тех пор, пока этот ничтожный эпизод, то есть его жизнь, не подойдет к финалу. Ну и как? Назовем эту жизнь милой? А, может, лучше — бесполезной? Или бессмысленной? Или скажем попросту, — нелепой?

Аркадий. А твоя жизнь, Базаров, так уж полна смысла? Так значительна?

Базаров. Ты сегодня утром сказал, проходя мимо домика старосты Филиппа… Того, что отец недавно построил для него… Вот, сказал ты: «Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и на нас лежит ответственность, чтобы это осуществилось». При этих словах твое лицо просияло от… умиления. Тогда-то я и подумал: вот где непроходимая пропасть между Аркадием и мной. Он думает, что любит этих несчастных крестьян. А я знаю, что их ненавижу. Но знаю и другое — придет время, и я буду рисковать всем, абсолютно всем ради них. А вот будет ли брат Аркадий рисковать хоть чем-нибудь?.. Не уверен. Ирония всего этого обстоятельства, однако, заключается в том, что эти несчастные крестьяне никогда не поблагодарят меня — да и о моем существовании они попросту знать не будут. И всё будет идти своим чередом, все мило и уютно будут жить в своих удобных домиках и улыбаться, и будут посылать Аркадию в его большой дом яйца в виде гонорара, а Базаров будет кормить червей в заброшенной могиле в каком-нибудь пустынном месте.

Аркадий. Я не знаю, что ты этим хочешь сказать.

Базаров. Что такая жизнь нелепа, и он этого не знает.

Аркадий. А твоя жизнь?

Базаров. Так же нелепа. Может, еще более нелепа. Но я сведущ в этом.

Аркадий. Я пойду прогуляюсь.

Базаров. Чтобы быть в хорошей форме для революции и Анны Сергеевны.

Аркадий. Еще немного и мы подеремся.

Базаров. Тогда ни в коем случае не уходи. Нам надо обязательно подраться. Давно пора.

Аркадий (в приливе злости). Я люблю тебя, Базаров. Но порой твое высокомерие невыносимо. Только Базаров способен на жертвы. Только Базаров подлинный революционер. Только у Базарова есть смелость и ясность цели, чтобы жить вне общепринятых норм общества, вне привязанностей, за пределами утешительных эмоций.

Базаров. Да, у меня эта смелость есть. А у тебя?

Аркадий. Я не такой очищенный, как ты. Я люблю быть среди людей, к которым привязан. Некоторых я просто люблю — если ты знаешь, что это значит.

Базаров. Что значит это что?

Аркадий. Любовь… любить… ты знаешь, что значит любить?

Пауза.

Базаров. Да, знаю. Знаю, что значит любить, Аркадий. Я мать свою люблю. Очень люблю. И очень люблю своего отца. Для меня лучше этих двух людей нет во всей России.

Аркадий. Но ведешь ты себя совсем иначе.

Базаров. А как я должен себя вести? Целовать их? Обнимать? Ласкать? Ты, я вижу, точно намерен пойти по стопам дядюшки. Как бы этот идиот обрадовался, если бы услышал тебя!

Аркадий. Как ты назвал Павла Петровича?

Базаров. Идиотом. Этот портновский манекен — идиот.

Аркадий. Базаров, я тебя предупреждаю…

Базаров. Очень интересно… Как глубоко в тебе сидят родственные чувства. Полтора месяца назад… нет, даже месяц назад ты проповедовал низвержение всего государственного аппарата, общественного порядка, семейной жизни. Но стоит мне назвать твоего дядюшку идиотом, и старый культурный стереотип тут как тут. Мы хороним нигилиста и приветствуем рождение, нет, перерождение нигилиста в либерала.

В порыве гнева Аркадий быстро подходит к Базарову. Он уже готов его ударить, как дверь открывается и в дверях видна голова Василия. Он говорит мягко и смущенно.

Василий. Знаете, я вот… Можно войти? Я вам обоим что-то должен сказать. (Он входит и закрывает за собой дверь.) Я вам точно не помешал?

Аркадий. Нисколько.

Василий. Ну, так вот. Сегодня вечером перед ужином к нам заглянет местный священник, отец Алексей. По просьбе матери. Она, как ты знаешь, Евгений, очень набожная женщина. В отличие от меня. Цель его прихода — собрать вокруг матери всю семью, меня, конечно, Евгения, если он захочет, Аркадия, если он захочет, — мы были бы вам очень рады — одним словом, собрать всех в один домашний круг и… и… отслужить молебен по случаю твоего приезда. Те Deum, Laudamus[21]. «Тебя, Бога, хвалим». Небольшая домашняя служба… в моем кабинете. Вот для чего нужны новые занавески. Если бы ты захотел прийти, было бы так хорошо. Я не могу сказать тебе, как мать была бы рада, если бы ты пришел. Но если ты не придешь… я вполне понимаю и уважаю такое решение… если не сможешь, то, конечно, не надо. Торжественный ужин будет в семь. С шампанским. Вот и все. Значит, так.

Базаров. Я приду на службу, отец.

Василий (с радостью и облегчением). Правда?!

Базаров. Ну, а почему бы и нет. Ты и мать хотите, чтобы я пришел.

Василий. Хотим?! Чтобы…

Базаров. Значит, я буду.

Василий. Это… это просто… великолепно! Спасибо, Евгений. От всего сердца спасибо. Ты даже не представляешь себе, как мы благодарны тебе… как мать будет счастлива!

Базаров. Да, мне трудно представить себе это. (Аркадию.) Ты придешь? Но если ты не хочешь…

Аркадий. Конечно, приду. И прости мою вспыльчивость. Я искренне прошу прощения.