Отчуждение (СИ) - Страница 32

Приходится нажать на кнопку вызова лифта еще раз, поскольку он, не дождавшись меня, закрылся. Вхожу в кабину и, нажимая кнопку первого этажа, прямо смотрю в глаз видеокамеры и пытаюсь воспроизвести в памяти те фотографии, но только фото моей сестры врезались в нее яркими образами, остальные тенями мелькают где-то на периферии. Все ли эти фотографии из нашего двора, из нашего дома?

Точно нет. Я помню, что на изображениях было что-то вроде салона красоты, а в нашем доме ничего похожего нет. Значит видео, по меньшей мере, из двух разных домов. Она вскрыла центральный архив или кто-то специально перенес эти фотографии на сервер нашего дома?

Лифт неожиданно останавливается. Смотрю на табло — это технический этаж.

В кабину заходит мужчина. Хмурый взгляд в пол. Он замечает меня — кажется, незаметно для себя самой я вжалась в самый угол — дергается и встает с другой стороны лифта. Он не смотрит на меня, а я не могу отвести взгляда.

Он одет не по погоде тепло, сутулится. Потрепанная шапка надвинута глубоко на лоб. В руках сумка из тех, что обычно носят на ремне через плечо, но он стискивает ручку в ладони. Я его помню. Он разговаривал с Гилом, когда мы приехали на место убийства той девушки в парке.

На ногах у него ботинки без шнурков. Не веря своим глазам, я слежу, как нежно-зеленые как молодая трава шнурки с кроссовок той девушки-бегуньи словно прорастают из его черных стоптанных ботинок. Похоже, он видит то же самое. Мы смотрим друг на друга и понимаем, что это конец. Конец для нас обоих. Он набрасывается на меня…

***

Я словно парю в воздухе, я растворена в нем и могу просочиться куда угодно. Медленно опускаюсь вниз, туда, где у обочины стоит черный автомобиль Кая, где он ждет, когда я выйду из подъезда. Он сидит внутри, такой же хмурый и сосредоточенный как, наверное, всегда. Просачиваюсь на заднее сидение и слышу, как он говорит с Гилом по телефону. Их голоса раздаются как бы издалека, хотя я парю здесь, прямо рядом с его головой.

Гил говорит про какую-то ошибку, неверные сведения, предоставленные управляющей компанией. Есть совпадения среди персонала, который работал в районах, где были убиты женщины. И этот человек, судя по трек-сигналу сейчас в этом доме.

Кай выходит из машины. Если не знать его, то кажется, что он очень спешит. Мчится опрометью. Но на самом деле это его обычная скорость передвижения.

Возвращаюсь в квартиру всего через две недели отсутствия, хотя сгоряча уезжала на веки вечные. Побывав в больнице — снова там побывав — без заезда сюда я отправилась домой к папе зализывать раны и вообще, но со временем поняла, что мне необходимо вернуться. Во-первых, да и во-вторых, и в-третьих, из-за Джил. Она не захотела жить в квартире, где “буянила маньячка”, и все время, что меня нет, она кантуется у друзей, которых я не знаю. И чем она там занимается, я тоже не знаю. Отцу мы не сообщили про ее последний способ заработка, но он все равно очень волнуется, что его малышка осталась одна в большом городе.

Ну а в-четвертых, мне пора возобновить свое присутствие на работе. Пилдик считает мое случайное столкновение с искомым нами убийцей в лифте нашей безоговорочной победой и, соответственно, полон энтузиазма. Хотя, очевидно, его поймали бы и без меня. Оказалось, что наш убийца занимался обслуживанием систем видеонаблюдения и каждый раз использовал камеры на своих объектах для выбора своих жертв. Его бы вычислили и раньше, если б в переданных охранной фирмой данных не закралась небольшая ошибка. Что до моего вклада, туманные намеки призрака на встречу в лифте, никак нельзя бы было использовать, даже если б я поняла, что это именно намеки. Встреча эта в любом случае произошла бы в свое время. К тому же убийца все это время был у меня под носом, окопавшись на тринадцатом этаже моего собственного дома, развесив прямо там свои трофеи словно паук добычу. И это его, как выяснилось задним числом, я видела в самый первый день на новой работе. Он шел с Гилом с места убийства, и мне даже стало не по себе при виде этого не по погоде тепло одетого господина, но я, конечно, не придала этому значения. Гила, кстати, тоже этот факт уязвил. Он знал убийцу лично, хоть и очень плохо. Всего лишь муж подруги его коллеги Ирен. Той Ирен, что кормила моего кота бутербродами после его вызволения из-под земли. Так себе связь, но Гилу не по себе. Я знаю это, потому что он звонит мне почти каждый день, хамит и издевается. Настучать ему по башке — это пятая причина моего возвращения.

Прошло так много времени, а в квартире ничего не изменилось. Уезжая домой к отцу, я побоялась включать своего робота-ренегата, поэтому, отворив дверь, окунаюсь в нагревшийся спертый воздух, бардак и разруху. Микки вылезает из переноски, садится сверху и выжидательно смотрит на меня, нервно дергая хвостом.

— Полагаешь, надо бы заняться уборкой? — спрашиваю я его.

— Давно пора, — отвечает эта усатая морда.

Я на цыпочках подкрадываюсь к замершему в чулане роботу и нажимаю на кнопочку на его корпусе. Он мгновенно оживает, резко выпрямляется и тут же рвется на подзарядку, по пути чуть не переехав мне ногу. Но если закрыть на это глаза, в остальном перезагрузка, похоже, подействовала на него благотворно — он реагирует на команды и больше не транслирует мне странных угроз. Заряжается робот быстро, но, окинув взглядом фронт работ, я решаю не ждать его, а попробовать внести свою посильную лепту в уборку. Микки тут же занимает удобную позицию на холодильнике и начинает руководить операцией.

Первым делом я прорываюсь в спальню и, стараясь не смотреть на убитый матрас на моей кровати, вешаю напротив последней новый жизнеутверждающий плакат. Правда на этот раз на нем нет ни надписей, ни рисунков, только две фотографии. Слева Его фото. Мне долго пришлось его выпрашивать, и на нем Он уже мертв, что сильно изменило Его облик, но, по крайней мере, Он больше не будет для меня безликим. На фото справа — мой новый друг из лифта — Алекс. Вот так. Вешаю плакат и отхожу на шаг. Теперь они оба передо мной и больше не будут прятаться в тенях и пугать мое шаткое Я. Можно приняться за уборку.

Через час общих с роботом усилий наше обиталище все еще непригодно для обитания, но я решаю сделать перерыв и почитать почту. Кроме обычного спама и веселого сообщения от Джил мне пришло письмо от неизвестного адресата.

— Не открывай, — говорит Микки, с подозрением глядя на экран.

— Не командуй, — ворчу я.

— Удали.

— А ты знаешь, что тебе вообще не положено разговаривать? Ты же кот, — напоминаю я, раздраженно.

— Я и так слишком долго молчал, и что из этого вышло? — парирует Микки.

Мне нечего на это возразить, но непонятное сообщение меня слишком интригует, чтобы просто стереть его и забыть. Вдруг что-то важное. Проверяю адрес — он принадлежит известной адвокатской конторе.

— Не читай! — талдычит кот и пытается загородить мне обзор своей пушистой отъевшейся тушкой, одновременно шарит лапой по клавиатуре.

— Не мешай! — я сгребаю кота на колени и читаю открывшийся текст. Три раза читаю, а то не сразу доходит.

К моему глубокому удивлению, мне пишет адвокат Алекса, то есть представитель человека, который не так давно пытался задушить меня в лифте моего собственного дома. У него это, кстати, почти получилось, хотя, наученная горьким опытом, в тот раз я сражалась до последнего, не рассчитывая ни на милосердие своего убийцы, ни на чье-либо неожиданное вмешательство. Конечно, на его стороне было очевидное превосходство в силе, на моей же были отчаяние и злость. Тем не менее, не думаю, что мне удалось бы выйти из этой ситуации живой, но все же мне удалось продержаться достаточно долго, чтобы нас смог найти подоспевший Кай Леон.

В общем, с этим человеком мы расстались далеко не друзьями, однако письмо его адвоката выдержано в очень дружелюбном тоне. Он спрашивает разрешение на пересылку его дневника.

По началу, я даже немного обижена, даже сгоряча отправляю письмо в корзину, но у меня рука не поднимается удалить его навсегда. Через минуту душевных терзаний все же отправляю адвокату свое согласие. Микки безнадежно вздыхает. Когда приходит следующее письмо со вложением, он недвусмысленно поворачивается к экрану хвостом.