Отчаянный шантаж - Страница 20

– Оживленное местечко. Я не представляла, что здесь столько всего происходит.

– На воде и под водой.

Филип поправил паруса, обогнул небольшой, заросший деревьями мыс. Открылся узкий причал. За ним – пологий травянистый склон, цветочные клумбы, большой белый дом с голубыми ставнями. На широкой веранде – кресло-качалка и пышный букет хризантем в глиняном горшке. Из открытых окон лилась тихая музыка. Сибил узнала Шопена.

– Очаровательно. – Она повернула голову, чтобы не выпускать из вида дом. – Не хватает только собаки, пары детей, гоняющих мяч, и качелей из старой шины.

– Мы были слишком взрослыми для качелей, но у нас всегда была собака, и мы вечно гоняли мяч или тузили друг друга. Это наш дом, – сказал Филип.

– Ваш дом? – Самые противоречивые чувства нахлынули на нее.

– Мы вернемся лозже, и ты сможешь познакомиться со всей семьей.

Сибил прикрыла глаза и постаралась подавить чувство вины, похожее на маленькое, мерзкое животное.

– Чудесно.

Филип точно знал, где проведет этот день. А единенная бухточка в тени нависших над ласково плещущейся водой деревьев, блестящая на солнце мокрая трава, ярко-синий, без единого облачка небесный купол – идеальное местечко для романтического пикника.

Вскоре они бросили якорь, и Сибил с любопытством огляделась.

– Теперь мне ясно, насколько скудны мои знания об этом районе.

– Что? – переспросил Фил, доставая из большого ящика-холодильника бутылку вина.

– Здесь полно сюрпризов.

– Приятных, надеюсь.

– Очень приятных. – Сибил улыбнулась и приподняла брови, увидев этикетку на бутылке – «Сансер»! – Очень-очень приятных.

– Я подумал, что ты по достоинству оценишь это вино.

– Ты проницателен.

– Еще как проницателен. – Фил нашел в плетеной корзине два бокала и наполнил их. – За приятные сюрпризы!

– Они еще не закончились?

Фил поднес к губам ее руку, поцеловал пальцы.

– Мы едва начали. – Отставив бокал, он расстелил на палубе белую скатерть. – Стол готов.

Искренне наслаждаясь происходящим, Сибил села на палубу, прикрыла от слепящего солнца глаза ладонью и улыбнулась ему.

– Какое сегодня фирменное блюдо?

– На закуску потрясающий паштет.

Филип открыл маленький пластмассовый контейнер и коробку с пшеничными крекерами, намазал один крекер паштетом и поднес к ее рту. Сибил откусила кусочек, довольно хмыкнула и кивнула:

– Потрясающие.

– А затем крабовый салат «а-ля Куин».

– Неужели ты приготовил его своими собственными руками?

– Естественно. – Фил ухмыльнулся. – Я потрясающий повар.

– Подведем итог: мужчина стряпает, прекрасно разбирается в винах и одежде, умеет создать приятную атмосферу… – Сибил откусила еще один кусочек, глотнула вина и расслабилась: переговоры, обсуждения – ее родная стихия. – Похоже, ты завидный жених, Куин.

– А вы в этом сомневались, доктор Гриффин? Она рассмеялась.

– И как часто какая-нибудь удачливая женщина пробует здесь салат «а-ля Куин»?

– Если честно, последний раз я был здесь с женщиной, когда приезжал на летние каникулы перед вторым курсом. Тогда это было довольно приличное шабли, охлажденные креветки и Мариан Тиздейл.

– Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной.

– Не знаю. Мариан была очень пылкой. – Филип сверкнул своей лучезарной улыбкой. – Однако, будучи неопытным и недальновидным, я бросил ее ради слушательницы подготовительных курсов медицинского колледжа. Может, меня оправдывает то, что у нее были огромные карие глаза, и она очень сексуально шепелявила.

– Действительно, перед шепелявостью не устоит ни один мужчина, – с серьезным видом кивнула Сибил. – Надеюсь, Мариан оправилась от удара?

– Настолько, что вышла замуж за водопроводчика из Принцесс-Анн и родила ему двоих детей, но я-то знаю, что втайне она все еще тоскует по мне.

Сибил засмеялась и протянула Филу крекер.

– Ты мне нравишься.

– Ты мне тоже нравишься. – Он ухватил ее за запястье и не отпускал, откусывая по кусочку протянутый крекер. – А ты ведь не шепелявишь.

Филип покончил с крекером. Теперь его зубы уже покусывали кончики ее пальцев, и каждое прикосновение отдавалось где-то в глубине ее тела.

– Ты очень ловок.

– Ты очень хорошенькая.

– Спасибо за комплимент, но должна предупредить, что, несмотря на твою лесть, и ловкость, и несомненную привлекательность, я не собираюсь сдаваться. Ты меня не соблазнишь.

– Помнишь поговорку? «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

– И все же я не отступлю от своих принципов. Я наслаждаюсь твоей компанией, однако прекрасно знаю таких, как ты. – Сибил улыбнулась. – Лет сто назад в голову пришло бы слово «повеса».

– Мне это не показалось бы оскорблением, – заметил Филип после недолгих размышлений.

– Я и не собиралась тебя оскорблять. Повесы неизменно очаровательны и очень редко бывают серьезны.

– Тогда я подхожу под эту категорию. Кое в чем я очень серьезен.

– Хорошо. Давай зайдем с другой стороны. – Сибил заглянула в ящик-холодильник и вытащила еще один пластмассовый контейнер. – Ты когда-нибудь был женат?

– Нет.

– Помолвлен? – спросила Сибил, открыв контейнер и обнаружив в нем аппетитный на вид крабовый салат.

– Нет.

– Жил с какой-нибудь женщиной длительное время, скажем, месяцев шесть или больше?

Пожав плечами, Филип достал из корзины тарелки, передал Сибил голубую льняную салфетку.

– Нет.

– Итак, у нас достаточно фактов, чтобы сделать вывод: ты не серьезен в отношениях с женщинами.

– Или мы можем предположить, что я еще не встретил женщину, с которой хотел бы завязать серьезные отношения.

– Можем. Однако… – Сибил прищурилась. – Сколько тебе лет? Тридцать?

– Тридцать один.

Филип разложил салат по тарелкам, положил на каждую большой ломоть, отрезанный от длинного батона.

– Тридцать один. К этому возрасту типичный мужчина нашего круга имеет за плечами по меньшей мере один длительный серьезный роман.

– Не люблю быть типичным. Оливки?

– Да, спасибо. Быть типичным не так уж плохо. Все подчиняются своим определенным правилам Даже бунтари.

Филип с удовольствием смотрел на нее, слушал ее.

– Неужели, доктор Гриффин?

– Именно так. Даже члены уличных банд, враждующих в городских трущобах, подчиняются определенным правилам. У них есть свои законы, эмблемы, свой «кодекс чести», наконец. В этом отношении они не так уж сильно отличаются, например, от членов городского совета.

– Ты даже не представляешь себе трущобы, – пробормотал Филип.

– Прости, что ты сказал?

– Ничего. А как насчет серийных убийц?

– Серийные убийцы тоже следуют определенному ритуалу. – Чувствуя себя на своей территории, Сибил отломила кусочек хлеба. – ФБР изучает их, систематизирует, регистрирует. Общество, конечно, не считает действия серийных убийц нормой, однако, в узком смысле этого слова, их поведение типично. «А ведь она права», – отметил про себя Филип.

– Итак, ты оцениваешь людей по тем правилам, которым они подчиняются?

– Примерно. Не так уж трудно понять людей, если обращаешь внимание на их поведение.

– А как насчет сюрпризов?

Сибил улыбнулась, уловив в голосе Филипа неподдельную заинтересованность. Большинство непрофессионалов, с которыми ей доводилось сталкиваться, не испытывали особого интереса к ее работе.

– Сюрпризы не исключаются. В любых оценках допускаются погрешности. Салат замечательный, – на одном дыхании похвалила она. – И то, что ты взял на себя труд приготовить его, очень приятный сюрприз.

– Разве ты не замечала, что люди обычно стараются сделать приятное тем, кто им небезразличен? – Сибил перестала жевать и уставилась на него. – Ну-ну, вот я и озадачил тебя.

– Ты меня совсем не знаешь. Серьезные отношения требуют большего времени.

– Кому как. – Наслаждаясь ее растерянностью и не желая упускать шанс, Филип придвинулся к Сибил поближе. – Лично меня в медлительности никто не упрекнет.