Отбор для правителя Морозного края (СИ) - Страница 1

- Они нас боятся, доченька. – мама стала совсем плоха. Я сидела на полу, рядом с креслом, чтобы не надо было высоко поднимать руку. Именно так она успокаивалась, когда перебирала мои кудрявые волосы. – Боятся нашей силы.

- Мы же никому не вредим, наоборот. – в сердцах махнула рукой. От движения слегка повело в сторону. Я после ритуала тоже ещё слаба. Он прошёл на удивление легко, мы ожидали худшего.

- Они боятся того, что не понимают. – мамуля закашляла. Я хотела вскочить, чтобы принести отвар, но была остановлена её рукой. – Не дёргайся. Всё равно моё время пришло. Да и уговор наш должна помнить. Сегодня ночью я уйду, а завтра ты объявишь семилетний траур. Хорошо, что эти олухи не изменили закон. Точнее, думаю, что они вообще забыли о таком моменте. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы разобраться со всеми внутренними делами страны и наладить внешние связи. А потом, в двадцать пять лет тебе придётся выйти замуж. Не спорь! Мужчина рядом всегда нужен, чтобы сердце не стало холодным. Если сама никого не выберешь, объявляй отбор. Это твоё право по мировому закону. Но помни, толпу этих троглодитов надо будет развлекать и кормить.

Мама улыбнулась. Мой самый золотой человек. Даже в такой момент, когда ей тяжело, умудряется найти для меня тёплые слова и подбодрить.

Ночью, когда мамуля уснула, я пришла в её комнату, чтобы проводить. Села на пуфик, рядом с кроватью и стала прислушиваться к мерному дыханию. Кажется, что она пошутила, утром выйдет из комнаты, задорно улыбаясь и скажет: «Сюрприз». Но нет, век мамы был долгим.

Глубоко вздохнув, женщина на кровати медленно выдохнула, и вместе с воздухом из тела вышло серебристое сияние. Оно погладило меня по волосам и, чуть вспыхнув, полетело в сторону окна. Там на окраине нашей страны, она унесётся в новую жизнь.

- Пусть снежная дорога для тебя будет прямой, мамуля. – прошептала, вытирая слёзы.

В комнату заглянул лекарь, мужчина всё время дежурил под дверью и тонко почувствовал момент, когда можно потревожить:

- Проводила? – тихо поинтересовался он. – Молодец, душа твоей мамы не будет метаться, зная, что здесь её отпустили. Поплачь, доченька, поплачь. Главное, не проси вернуться. Так мы только хуже делаем.

Пожилой, слегка полноватый мужчина суетливо поправлял волосы той, что уже нас покинула. Он всегда очень нежно относился к маме. Нет, это была не любовь, скорее, как брат к сестре. И чувства были взаимны.

Посмотрев последний раз на кровать, встала и вышла. Надо отдохнуть, с утра ещё ледяной смерч создавать, очень трудное заклинание. Да и Раниль хочет проводить маму, не стоит ему мешать.

Уснула с трудом и уже часа через три была на ногах. У зеркала постояла дольше обычного, расчёсывая длинные, белые, прямые волосы. Надо же, как с такой причёской я похожа на маму. Вытерла непрошеную слезу и прикоснулась пуховкой к коже лица. Следы надо скрыть, никто не должен догадаться. Бирюзовые глаза сияли и непонятно, что тому причина, думаю, магия. Ещё буквально вчера они были более тусклые. Правитель, даже смешно. Мамуля была высокая, статная, в ней сразу чувствовался стержень. И я метр шестьдесят пять, чтобы разглядели в толпе, надо будет вставать на стремянку. А как с осанкой боролись, вспоминать страшно. Сутулилась раньше очень сильно, как будто груз давил к земле. Тяжело вздохнула и вышла из комнаты.

С рассветом во дворце была суета, но какая-то неправильная, слишком тихая. У нас с мамой было мало слуг, буквально семь человек. Два года назад я распорядилась уволить почти весь штат, дышать стало легче. Прекратились склоки, скандалы, воровство. Остались только те, в ком уверена на сто процентов. Да и дом наш замком можно назвать с натяжкой. Обыкновенное трёхэтажное здание. Без лишних украшений и завитушек. В Морозном крае главное, чтобы внутри было тепло и уютно.

Сейчас слуги готовились к обряду проводов. Судя по аромату, Квин сварил наше любимое какао. Уж что он туда добавляет – не понятно, но так вкусно ещё никто не делал. Девочки горничные суетливо бегали, отмывая пол отваром мяты. Считается, что так ушедший точно успокоится и не захочет обратно.

- Вы уже проснулись? – тихим басом спросил управляющий. Как у него получается таким голосом говорить негромко? – Тогда надевайте шубу и пойдёмте во двор. Люди попрощались, ждём только вас.

Аврилия послушались все, включая меня. Горничные быстро отнесли вёдра и швабры, вернулись уже в дублёнках. На ноги – валенки. Смешная обувь, но тёплая невероятно. С завистью посмотрела на шапки девушек. На улице не просто холодно, сегодня стихия прощается с другом. Грустит и потому морозит от всей души. Но мне не положен головной убор, потому что надо доказать своё право на престол, в том числе и цветом волос. Больше ни у кого нет таких прямых белых прядей, только у тех, кого поцеловала стихия. По крайней мере, так говорят.

Снаружи нас уже ждали. Не смотря на столь ранний час, проводить маму собралось много народу. Они почтительно расступались, давая возможность пройти в центр. Раниль положил тело на большой ледяной куб ещё ночью. И в это время стали подтягиваться первые люди. Просто жители нашей страны, кто бы что ни думал там, за горами, а здесь маму любили и уважали. Не было ни одного, кто бы злорадствовал или радовался. Последними появились наблюдатели от других стран. Как же без них, вот уж кто готов резать по-живому. Поклонилась, здороваясь, показательно поправила белоснежные волосы и приступила.

Ледяной смерч – это не только заклинание для прощания с телом, но и наше семейное наследие. То есть, создав его, докажу свои права на престол. Убедилась, что люди отошли на достаточное расстояние, и раскрыла руки, призывая стихию. Под чей-то смешок, на ладонь упала снежинка. А мне больше и не надо. Влила в неё силу, заставив вырасти и разбиться на много мелких льдинок. Дальше будет самое сложное, только бы слова не перепутать. Призвала ветер и закрутила его в спираль. Подкинула льдинки и попросила две стихии забрать тело той, с которой они вместе правили. Теперь только ждать. Вихрь прошёл по периметру и, набрав обороты, завьюжил вокруг мамы. Стихия как будто взбесилась, яростно швыряя на окружающих снег и льдинки. Особенно досталось наблюдателям. Когда через десять минут ветер улетел вдаль, а снежинки улеглись, мы увидели пустой куб.

- Стихия признала Снеженику - нового правителя Морозного края. – громко объявил Аврилий.

И люди поклонились, даже наблюдатели нехотя склонили головы.

- Благодарю всех за то, что пришли проводить маму по снежной дороге и поддержать меня. А сейчас, пользуясь одиннадцатым пунктом мирового закона, объявляю в стране семилетний траур.

- Это ты хорошо придумала, доченька. – прошептал Раниль, который подошёл, как только улёгся снег. – А то смотри на этих, - он зло кивнул головой в сторону наблюдателей. – Старшего правителя не стало буквально несколько часов назад, а они уже с бумажками стоят, надеются оттяпать себе кусок земли. Тьфу.

Обсуждаемые мужчины скривились после моего выступления и первыми развернулись на выход. Догадались, тоже прийти в ботиночках, в день, когда стихия прощается с другом. Сегодня лучше вообще из дома не выходить и пить горячее какао. Да и, возможно, всю ближайшую неделю.

Семь лет спустя.

- Снеженика, больше тянуть нельзя. – Аврилий ходил по кабинету из угла в угол. За семь лет он стал для меня почти отцом. В целом, как и весь штат. Их сложно назвать прислугой, друзья, не иначе. Вместе обедаем и ужинаем, вместе празднуем небольшие события и радуемся успехам друг друга. Только когда приезжают гости, все начинают обращаться ко мне на «вы» и называть госпожой. – Завтра заканчивается семилетний траур, надо действовать на опережение. Или ты объявляешь отбор, или предоставляешь жениха, или жди осаду тех, кто хочет получить твою магию и земли. Неужели никого так и не присмотрела? Как же Гавриил? Он же за тобой ухаживал.