От ведьмы слышу! - Страница 2
– Фуфло, – оценил тот.
– Не скажи. Ноги какие, прикинь.
Собеседник хлебнул водки с томатным соком и равнодушно сказал:
– Лады. Первым трахаешь ты.
В этот момент начался медляк, то есть медленный танец, в течение которого полагалось томно повиснуть на имеющемся у тебя кавалере и позволить его рукам залезть под твою майку.
У Марьи кавалера не было (что ее безумно огорчало), и она отошла к краю веранды – отдышаться и сделать вид, что ей аб-со-лют-но безразличны медленные танцы со всякими обнимашками и поцелуйчиками…
– Извините… Можно вас пригласить?
Марья глянула на подошедшего к ней кавалера и внутренне скривилась. Какой-то малолетка! Физиономия круглая, как блин, уши торчат, очки в пол-лица да еще веснушки. Худой и какой-то чересчур сутулый, как горбун. Полный отстой, одним словом.
«Вот невезуха! – подумала Марья, окидывая взглядом отдыхающей пантеры столики. – Почему все нормальные пацаны сидят и глушат пиво! Вон те, двое, пригласили бы, там хоть есть на что посмотреть. А этот отморозок…»
Марья неслышно вздохнула и пошла танцевать с отморозком. Кстати, для отморозка он танцевал просто отлично, и Марья даже подумала, что, не будь он так похож лицом на объевшегося сурка, можно было б закрутить с ним романчик. Но вообще такие мальчишки не во вкусе Марьи.
– Извините… – Наверное, с этого слова вежливый, затюканный мамой-папой мальчик только и мог начинать разговор. – Мне кажется, что вам не идет эта помада, Маша.
Марья (девочка, которой никто, даже мама-ведьма, не смел делать замечаний, дабы не подвергать опасности собственную жизнь!) от изумления чуть не слетела со своих высоченных босоножек. Но этот очкарик довольно крепко держал ее за талию. И не подумаешь, что у такого тщедушного тельца есть еще и мышцы… Марья хотела ответить мальчишке фразой, которая поставила бы его на место, но почему-то все выражения, используемые современными девушками в подобных случаях, вылетели у нее из головы…
И в пылу гнева Маша совершенно не заметила того, что незнакомый мальчик откуда-то знает ее имя.
Танец закончился, и Марья, почти оттолкнув своего кавалера, зашагала прочь с веранды. У нее вдруг пропало всякое настроение веселиться и вообще колбаситься. Странная тоска стремительно заполняла ее душу, как морской прилив – песчаную отмель.
– Погодите… – услышала Марья умоляющий голос, но принципиально не обернулась. Вот еще. Сначала пусть этот сопляк научится разбираться в губной помаде, а уж потом пристает к симпатичным девушкам!
Разгневанные девушки крайне ненаблюдательны. Иначе Марья обязательно бы заметила, что следом за ней двинулись двое плечистых и крепких парней с лицами выразительными, как рулон туалетной бумаги. На неширокой, плохо освещенной аллейке, удалявшейся от жилых кварталов, парни как-то очень быстро поравнялись с Машей и синхронно схватили ее под голые локотки.
– Привет, кисуля, – ласково пропел парнишка слева.
– Ух ты, какая попка! – незамедлительно перешел к оценке тактильных ощущений парнишка справа.
Машу забила дрожь – от отвращения, страха и понимания, что в этой чертовой аллее она оказалась с двумя недвусмысленно настроенными типами абсолютно беззащитной. Она ведь даже газовый баллончик с собой не взяла!
…Да и как бы она смогла его достать, если эти маньяки как клещами держат ее покрывшиеся мурашками руки?!
– Отвалите! – прошипела Машка, дергаясь в их цепких объятиях. – Не трогайте меня-а-а!
Все-таки кое-какие уроки самообороны она знала. Но плохо помнила. Поэтому ее неловкие удары в живот одного из противников не принесли должного эффекта.
– Ах ты, сучка, – задумчиво сказал тот и сшиб Машу с ног мощной затрещиной. – Лежать! – Еще один пинок. – Я ж тебя за это всю вдоль и поперек отымею, шмара!
– Ты обещал, что я первый, – недовольно буркнул его приятель и, склонившись над Машей, рванул податливую ткань топика.
И тут Маша окончательно поняла, что с ней сейчас случится то самое, о чем пишут в газетах и кричат по телевизору. О чем шепчутся девчонки на школьных переменках и сурово-грозно читают лекции гинекологи. И Маше этого самого совершенно не хочется! Тем более – с этими подонками!!!
Она истошно завизжала, принялась брыкаться и царапаться, каким-то краем сознания отмечая, что усилия ее пропадают даром, что этот тип опять ее бьет, а другой уже стаскивает с нее трусики…
– Я вам не помешаю? – раздался над увлекшимися терзанием Маши парнями голос.
Это был такой голос, от которого затылок словно прокалывало холодной иглой. Негромкий, спокойный и даже слегка извиняющийся голос. Но от обладателя такого голоса почему-то хотелось бежать без оглядки.
Парни перестали расстегивать ширинки и обернулись, чтобы увидеть того, кто прервал их увлекательное занятие. Да и Маша, уже мысленно попрощавшаяся со своей невинностью и приготовившаяся к самому худшему, воспрянула духом, кое-как встала на ноги и попыталась одернуть юбку…
И увидела, что напротив ее мучителей стоит тот, давешний малосимпатичный круглолицый мальчишка в очках и с горбом за плечами.
Ну много ли от такого толку?!
Какой из него защитник?!
Он наверняка никогда не дрался и до сих пор памперс носит!
Видимо, крутые крепкие парни именно так и подумали.
– Вали отсюда, щенок, – процедил сквозь зубы один из них.
– А то мы и тебя девочкой сделаем, – пообещал другой.
И они хотели было продолжить расстегивание ширинок…
И тут странный мальчик снял очки и широко улыбнулся. В ослепительном свете, исходившем от его прозрачных как льдинки глаз, засверкали длинные, острые клыки.
– Вы дурно себя ведете, люди. И в вас слишком много дурной крови. Я могу забрать ее у вас.
Марья увидела, что насильники под взглядом мальчишки застыли, как восковые фигуры. Или как… Как ледяные. Мальчик подошел к одному из парней и легко, небрежно толкнул его в грудь ладонью. Тот, не меняя окаменелой позы, упал на асфальт…
И со стеклянным звоном разлетелся на куски.
– Кажется, ты хотел быть первым, – скалясь, сказал мальчик бренным останкам, разбрызганным по асфальту.
Маша двумя ладошками изо всех сил зажала себе рот, чтобы не завопить от ужаса. Ей хотелось бежать от страшного места, но ноги отказывались слушаться.
Взгляд льдистых глаз остановился на ней.
– Маша, хотите, я сделаю то же самое и со вторым? – почти пропел мальчик. – Он бил вас. Испортил вашу одежду. Пытался лишить вас девической чести. Он гнусный негодяй и недостоин вести жизнь человека.
Маша вдруг обрела способность говорить.
– Нет! – закричала она жалким шепотом. – Пожалуйста, не надо. Это, это… слишком ужасно. Пусть лучше его заберут в милицию и судят…
– Его не заберут. Он сын влиятельных родителей, и все его беззакония сходят ему с рук. Если оставить его в живых, он сломает жизнь еще какой-нибудь девушке. И не одной. В нем слишком много дурной крови. Он окончательно испорченный человек.
– Но какое ты имеешь право судить об этом? У тебя что, есть право убивать?
– Да, есть, – спокойно ответил мальчик, и клыки его снова сверкнули. – Потому что я вампир.
И он толкнул второго парня.
Зазвенело и захрустело.
Маша зажмурила глаза и сказала себе, что она сошла с ума и все это происходит не с ней. Она вдруг ощутила, что духота майской ночи сменилась пронизывающим все тело холодом, от которого невозможно было спрятаться.
Что-то похожее на холодное полотенце коснулось ее голого плеча. Маша вздрогнула и открыла глаза. Вампир стоял рядом с ней и протягивал ей руку.
– Идемте, Маша, – просто сказал он. – Я провожу вас до дому.
Маша молча повиновалась. Ужас сновал по ее сознанию как курсор по иконкам зависшей Windows.
– А почему ты не убил меня? – осмелилась она спросить своего спутника, когда страшная аллея осталась позади и начались жилые дома, скупо освещенные фонарями.
– А почему я должен вас убивать? – вопросом на вопрос ответил вампир. Впрочем, сейчас он уже не выглядел вампиром. Глаза за толстыми стеклами очков смотрели совершенно человеческим взглядом. И клыков видно не было. – Вы боитесь меня, Маша. Я ощущаю ауру вашего страха, но поверьте… Вам совершенно не следует меня бояться. Я не причиню вам ничего плохого.