От судьбы не уйдёшь (СИ) - Страница 1

Кожа покрылась мелкими мурашками; сильно морозило, хотя в комнате было жарко, и зубы стучали, как отбойные молотки. Прижимаю дрожащими руками к груди свою белую футболку, чтобы прикрыть грудь в ажурном лифчике. Все, что осталось от моей одежды. Остальное он выбросил.

Лысый мужчина в просторной льняной рубахе и белых брюках распечатывает одноразовые, длинные иглы, обрабатывает их дополнительно спиртом. Тут же лежит баночка со специальными чернилами и тату-машинка.

У него самого все тело в тату, адские языки пламени покрывают все его тело, от голого черепа по фаланги пальцев. Мужчина говорит мне что-то по-арабски, ничего не понимаю, растерянно хлопаю глазами. Сглатываю, поворачиваюсь к тому, что курит в тени у окна, он должен знать этот грубый язык.

Клубочки дыма поднимаются к потолку, образуя слабую завесу.

— Убери волосы со спины. — хрипло командует он, стряхивая пепел на пол, переводя просьбу тату-мастера. Вынужденно повинуюсь, перебрасываю копну волос на грудь. Теперь мою покрытую мурашками спину от его взгляда защищает только тонкая полоска белого лифчика. Так себе защита.

Меня знобит, кидает, даже стул ходит подо мной от этой безумной лихорадки.

Мужчина заходит за мою спину, вставляет иглу в машинку. Пронзительное жужжание заставляет меня вздрогнуть, от этого звука сводит каждую мышцу в теле… Закусываю даже уголок футболки, чтобы не крикнуть.

Боль обжигает мою кожу на затылке, вскрикиваю от неожиданности, цепляюсь руками за спинку стула, фаланги пальцев белеют от напряжения. Футболка съезжает вниз, оголяя меня. По щекам начинают течь слезы, больше от обиды, чем от боли.

Я подумывала о тату когда-то, хотела себе знак бесконечности или алую розу, что-нибудь нежное и со смыслом. Все так или иначе думают об этом. В принципе, тату со смыслом у меня все же будет… Клеймо, что я принадлежу Аль-Мактуму, метка его наложницы. Чтобы другие мужчины не трогали чужое, знали кому я принадлежу.

Согласно традиции его страны у всех наложниц Эмира должны быть татуировки в виде его герба, это делает их безвольными рабынями, покорными шлюхами, лишает прав. Никто не вступится за женщину с клеймом, ее жизнь принадлежит Эмиру.

И теперь я игрушка Ахмеда Аль-Мактума, он может сделать со мной все, что захочет, даже может перепродать меня, если я ему надоем… Дешевка. Вещь.

Парень вышел из темноты, приближаясь ко мне. Чувствую его жадный взгляд на коже, как он перемещается от затылка к торчащим лопаткам. Он контролирует процесс, упивается своей властью надо мной, напоминает, что отныне любое его желание для меня закон. У меня больше нет права выбора и своего мнения…

Не знаю сколько времени проходит, даже не сразу понимаю, что Мастер закончил и обрабатывает кожу, я продолжаю все также сидеть, вцепившись в спинку стула, поджав пальцы на ногах. Чувство такое, что игла нанесла отметку не на кожу, а на самое сердце, уничтожая мою личность.

На мне одни прозрачные трусики и лифчик, только и могу прикрыться футболкой, чтобы скрыть своё тело. Хотя это глупо. Мастеру вряд ли интересны мои прелести, подозреваю, что он евнух или гей, а Аль-Мактум теперь владеет моим телом, есть ли смысл прикрываться от него? Скоро он исследует каждый его уголок.

Аль-Мактум подходит ко мне вплотную, поглаживает кожу вокруг татуировки, захватывает волосы в кулак и оттягивает их, заставляя меня посмотреть в его кошачьи глаза. Одним взглядом уничтожает меня как личность.

По его велению я сползаю на ковёр к его ногам на своё место.

— Всем привет! Это я, Ваша Викки, мне девятнадцать лет и я проведу лето на Мадагаскаре! Все видео на моем канале YouTube, переходите по ссылке в описании профиля, подписывайтесь и ставьте лайки! — посылаю поцелуи своим подписчикам, отключая камеру, готовая прыгать до потолка. Внутри меня такой заряд энергии, что могу оббежать весь остров без остановки.

Длинный перелёт совсем меня не утомил.

Мадагаскар — моя мечта с самого детства, со времён просмотра одноименного мультика. Я просто до сих пор не могу поверить, что нахожусь в этом магическом месте. Чувствую себя героиней шикарного фильма. Хочу блистать и вбирать в себя солнечные лучи.

Лизон, моя подруга и такая же блогерша, как и я, делала селфи в очень фактурном зеркале ванной. Она успела с себя сбросить шорты и футболку и теперь стояла в одном розовом купальнике, который подчеркивал ее натренированную попку и грудь. Шикарная телочка, как говорит она сама про себя. Многие парни мечтают ей вдуть.

Смеюсь, врываюсь в ее кадр, отбираю телефон. Хватит строить гримасы перед зеркалом, настало время отдыхать и загорать. Мы прилетели сюда, чтобы покорять мир, а не замкнуться в телефоне.

— Лизон, нужно открыть шампанское! — кричу я. — отметить, что наша мечта сбылась.

Сердце готово выпрыгнуть из груди, бьется, как сумасшедшее. Мы совершили невероятное. Работали целый год, как проклятые, несмотря на учебу, чтобы накопить деньги на поездку на Мадагаскар. Родители крутили у виска, говорили, что мы больные, но мы здесь.

Наша мечта — немного преувеличено, Лиза хотела только поснимать видео, хайпануть. Сам Мадагаскар не вызывал у нее романтичных порывов, как у меня.

В деревянную дверь номера настойчиво стучат, почти выносят ее. Боюсь, что этот шум распугает всех постояльцев гостиницы. Я распахиваю ее стремительно, потому что знаю, что за ней наши парни, Глеб и Игнат. Под нашими парнями я понимаю ребят, с которыми мы отправились в это сумасшедшее путешествие. Они, пока, нам не парни, но это пока… Предчувствие, что они станут нашими мужчинами меня будоражит.

Мы с Лизой со школы вместе, на одной лестничной клетке выросли, как сёстры. Пошли учиться в один университет на один факультет, мы просто не разлей вода с этой отвязной телочкой. Там мы и подружились с братьями Лукашинами, веселыми спортсменами, звёздами университетской Команды по баскетболу, которые старше нас всего на несколько лет.

Два брата-акробата. Так мы называли их с Лизоном, когда были наедине, обсуждаю их.

Братья были олицетворением русских мужчин — голубоглазые блондины. Они напоминали богатырей своей мускулистой внешностью и простодушными лицами. Игнат был очень взрывной, бежал впереди планеты всей; Глеб же был мягче и не такой решительный, как брат.

Признаюсь, что Глеб мне нравится до бабочек в животе. Сознаюсь в грехе, испытываю романтические чувства. Я очень хочу, чтобы мы перестали ходить вокруг до окола и уже поцеловались, а может даже и немного больше… Ладно, ладно, не может, я хочу этого. Ради такого я даже купила себе белье, которое никогда не носила ранее. Кружевное и прозрачное. Обычно, в моем гардеробе было все только практичное и хлопковое, никакой эротики.

Стоит парню прикоснуться, как я перестаю дышать, закатываю глаза от удовольствия, так и представляю как он целует меня, обнимает меня своими могучими руками. Ммм…

— Воу, Лизон, ну ты вообще пушка! — Игнат напоминает пещерного человека, когда смотрит на подругу, слюни по подбородку текут. Глеб более скромный в общении, поражаюсь, как с его характером он играет в баскетбол. В сравнении с братом он тих. Может с парнями он видет себя по другому, но в нашем присутствии — божий одуванчик.

Лиза стреляет в меня глазами, бросает намёк, чтобы я уже тоже привела себя в порядок, но мне так лень после перелета. Я так и остаюсь в легинцах и длинной футболке, повернув кепку козырьком назад. Считаю, что человек должен любить себя таким, какой он есть, без косметики и прочих украшающих «фильтров».