От судьбы не уйдешь (СИ) - Страница 2

— Можно сказать, что случайно. Моя сестра может видеть будущее. Она увидела, что до Аро донесли слухи о том, что человеку известна наша тайна, — Эдвард слегка поморщился, рассказывая. Деметрий понял, что он нарочно избегал произносить имя оставленной им девушки: даже такая мелочь причиняла боль. — Я не мог допустить её смерти. Я же ушел, чтобы она могла жить человеческой жизнью. Мне было нечего терять — я и так уже пил человеческую кровь и бросил семью. Свобода ничего не стоит, если не с кем ее разделить. И я договорился с Аро: он не трогает ее, а я остаюсь с Вольтури.

Деметрий замолк надолго, задумавшись. Он слышал слухи о причине ухода Эдварда из семьи Калленов, но не верил им. Давно собирался спросить, но как-то не приходилось к слову. Он замечал за Эдвардом немало странностей: пребывая в апатии и безразличии постоянно, тот часто впадал в состояние особенного ступора по вечерам, когда спускались сумерки. Никогда не слушал музыку. Мало с кем общался. И лез в самые горячие задания, выбирая те, где нарушения были бесспорны, а потенциальный нарушитель — опасен. Будто всеми силами избегал моментов расслабления и отдыха. Что ж. Теперь многое стало ясно.

На фоне многих поездок, состоявшихся в течение последних пяти лет, предстоящая вылазка была увеселительной прогулкой: соперник одинок, он новичок и, скорее всего, выследить и убить его не составит труда.

— Так вот почему ты лезешь вечно в самое пекло, — вновь заговорил Деметрий. — И почему Аро велел присматривать за тобой…

— Не трать на это свои силы, — невесело усмехнулся Эдвард. — Умирать я не планирую, это бы расстроило её. А когда я на опасном задании, меньше думаю о ней.

— Ты действительно постоянно о ней думаешь? Она же человек… — последовал удивленный вопрос.

— А какая разница? — взорвался Эдвард. Деметрий впервые видел у него ярко окрашенные эмоции. — Если бы ты был влюблен, ты бы меня понял. Глянь на Маркуса хотя бы…

— Есть большая разница: жены Маркуса нет на свете, — справедливо заметил Вольтури.

— Да, разница есть. Но для меня Белла тоже потеряна. Навсегда.

Эдвард все-таки произнес имя. Деметрий увидел, как дернулись его руки, лежащие на руле.

— Маркуса держит на этом свете только дар Челси, как мне кажется, — пожал плечами он в ответ. — Впрочем, кого он не держит? Кстати, на тебя она действует?

— Иногда, когда это нужно для дела, — признал Эдвард. Он уже успел успокоиться, и его лицо опять стало непроницаемой маской. — Когда оставался в Вольтерре, я просил Аро о том, чтобы этого воздействия не было. Мне дополнительные стимулы не нужны — своих достаточно. В основном, Аро держит обещание.

— Похоже, ты ему действительно нужен, — хмыкнул ищейка. — Не зря Джейн ревнует.

Эдвард отмахнулся:

— Не напоминай.

Пока длился разговор, километры пути пролетели мимо, и впереди уже лежала Флоренция. Их ждал перелет через океан. Впервые за пять лет Эдвард летел в Северную Америку. Туда, где раньше был его дом.

III

Гановер, штат Нью-Гэмпшир, США

— Ты не знаешь, где Мелани?

К Белле направлялась Джинджер — сокурсница, с которой они вместе ходили на семинар по викторианской литературе.

— Нет, с утра не видела, — пожала плечами Белла и осмотрелась в поисках иссиня-черной гривы волос своей соседки. Той нигде не было видно.

— Она взяла мой конспект и обещала его сегодня вернуть, — хмуро произнесла собеседница. — С утра её ищу. Она должна была прийти на лекцию, но так и не явилась.

С Мелани Белла жила в одной комнате в общежитии уже полгода, но общего языка девушки найти так и не смогли. Нет, они не ссорились — просто общение не выходило за рамки минимальной вежливости. В Дартмуте девушки изучали английскую литературу, но Мелани никак нельзя было назвать прилежной студенткой — за всё время Белла ни разу не видела её в библиотеке, зато соседка целыми днями зависала за компьютером, прикрывая экран рукой каждый раз, когда Белла проходила мимо.

Мел вообще была странной: одевалась только в черное, носила украшения в виде черепов и костей. Словом, настоящий гот и большая поклонница Лавкрафта и Энн Райс.

В общем, дружбы у неё с соседкой не сложилось — впрочем, Беллу это ничуть не расстраивало. Нейтралитет вполне устраивал: дружба предполагала определенную откровенность, на которую Белла пойти не смогла бы. Пришлось бы лгать, чего Белла крайне не любила и не умела толком. Поэтому единственной подругой в Дартмуте для неё оставалась Элис, от которой уж точно не надо было ничего скрывать.

— Увидишь, попроси ее вернуть конспект, — попросила Джинджер, выдернув Беллу из раздумий.

— Конечно, — кивнула она в ответ.

Но выполнить обещание не удалось: ни на одной лекции за весь день Мелани так и не попалась ей на глаза. В комнате девушка также не появилась.

В десять вечера Белла, пользуясь тишиной и одиночеством, сидела за компьютером, доделывая доклад по «Тэсс из рода Д’Эрбервиллей», когда в дверь постучали. Сохранив написанное, девушка нехотя выбралась из удобного кресла и отправилась открывать. И кому только она понадобилась так поздно? Единственная мысль возникла, что безалаберная соседка потеряла ключи, но за дверью была не Мел.

— Добрый вечер, я детектив Стоун, — представился мужчина лет сорока в строгом костюме, чуть склонив голову и внимательно рассматривая хозяйку комнаты. — Вы ведь Изабелла Свон, верно?

— Да, — удивленно ответила Белла.

Она удивилась позднему визитеру. За ней не числилось никаких провинностей, которые могли бы заинтересовать полицию. Но они вполне могли числиться за её неспокойной соседкой. Неужели Мел поймали, когда она раскапывала чей-нибудь фамильный склеп на старом кладбище? Это было бы вполне в ее духе…

— Вы соседка Мелани Сандерс? — спросил детектив, и Белла поняла, что ее догадка оказалась правильной — не зря Мел сегодня так и не появилась в колледже…

— Да, а что-то случилось с Мел?

— К сожалению, да, мисс Свон, — кивнул детектив с хорошо отработанным, профессиональным сочувствием. — Вашу соседку два часа назад обнаружили мертвой.

Пока Белла пыталась привыкнуть к мысли, что Мел больше нет в живых, детектив Стоун с коллегами уже провели обыск в их комнате.

— Когда вы в последний раз видели мисс Сандерс? — обратился Стоун к Белле, уже стоя на пороге.

— Утром, — ответила Белла. — Она еще спала, когда я уходила.

— Она ничего не говорила вам о планах на сегодня? — продолжил расспросы он. — У нее был молодой человек?

— Нет. Не знаю… Мы не так много общались, — вздохнула девушка. — Она была… замкнутой.

— Не заметили ли вы каких-то изменений в её поведении последнее время? — раздался следующий вопрос.

Белла задумалась. Пожалуй, в последнее время Мелани действительно вела себя более странно, чем обычно. Мрачная и степенная, как царственная особа, с презрением наблюдавшая за чернью, она уже неделю или две ходила с загадочной полуулыбкой и задумчивым взглядом.

Черный цвет помады на губах сменился ярко-алым. В ответ на неосторожный удивленный взгляд она объяснила Белле, что красный — это цвет крови, и только кровь может подарить истинное наслаждение. У Беллы мелькнула мысль, что вампирское сумасшествие окончательно овладело Мелани: та и рассуждать пыталась, как вампир. Белле, которая была знакома с настоящими вампирами, подобное поклонение и увлечение вампирской тематикой казалось диким. Тем более каждый раз, когда Мел заводила разговоры о вампирах, Белла ощущала физическую боль и несколько дней ходила по Дартмуту, как привидение. Послав ей такую соседку, судьба как будто посмеялась над ней.

А недавно один раз в ванной Белла даже увидела, как её соседка порезала бритвой руку и прижалась губами к порезу, как будто пробуя кровь на вкус…

Белла всё списала на чрезмерное увлечение соседки готикой, но теперь, когда Мел умерла, все это стало казаться ей крайне подозрительным.

— Ну… Да, немного иначе, сложно объяснить… — замялась она, пытаясь объяснить странности соседки постороннему человеку, к тому же, у неё напрочь отсутствовало желание упоминать вампиров. — Она стала еще более… эксцентричной… Возможно, она с кем-то и встречалась, но ни слова об этом мне не говорила.