От себя не убежишь (СИ) - Страница 45

Первым делом я зашла в банкомат и сняла наличку. А затем такси, трасса, попутки. Я уезжала из Москвы, а получается, что опять бежала. Бежала от того, кто так или иначе оставался в моем сердце...

Мне в руку уткнулся мокрый нос. Затем раздался тяжёлый вздох, и я поняла, что больше поспать не удастся. Рука поднялась и зарылась в шерсть, легонько ее теребя. Приоткрыла один глаз и посмотрела на безобразника, который не дал мне поспать.

-И что ты меня разбудил? - спросила пса. - Я уверена, Мария Николаевна тебя уже накормила. При том с лихвой. Посмотри, как ты раздобрел на ее харчах. Жалко ей видите ли тебя, только ожирение твое уже не за горами, и вы этого не понимаете.

Хвост Малыша заходил ходуном, а я вздохнула и решила вставать. Сто процентов Мария Николаевна уже приготовила что-то вкусненькое. Она решила откармливать меня. Только, видимо, не в коня корм. Но женщина не теряла надежды.

Я уже вторую неделю жила в доме мамы Донского. И уже три недели прошло с того момента, как я сбежала от моей головной боли в виде ее сына. На попутках автостопом в основном с дальнобойщиками я добралась до города, откуда когда-то меня забрал Стрельцов и позвонила Марие Николаевне. Стрельцов все же скинул мне ее номер, когда я его просила, и хоть позвонить мне тогда не довелось, он у меня остался. Звоня, я хотела разузнать обстановку. Но основная моя цель была - забрать Малыша. Я собиралась уезжать из страны и оставлять здесь своего питомца не хотела. Да и не имела морального права.

Мы поговорили с женщиной, и я попросила привезти мне пса. Она удивилась, но согласилась. Почему я решила довериться ей? Не знаю. Так говорила мне интуиция. И у меня больше не было вариантов. В поселок к оборотням мне не попасть незамеченной без помощи. Если ехать в наглую, то Донскому тут же доложат. И, тогда можно считать, я набегалась. Оставался только вариант, уговорить Марию Николаевну привезти самой или отправить с кем-то Малыша. Я была готова, что потом пришлось бы в экстренном порядке бежать, заметая следы, но повторюсь, Малыша я оставить не могла.

Мария Николаевна привезла мою собаку сама. Оказалось, она водит большой внедорожник, который ей подарил сын. Нужно было видеть радость Малыша от нашей встречи. И вот как я могла его бросить? Ради такого я и пошла на риск быть пойманной.

Женщина, увидев меня, все прекрасно поняла и прямо спросила, что натворил ее сын. Я не хотела рассказывать, но она настояла. Мария Николаевна выслушала и задала мне всего один вопрос: "Скажи, ты его любишь? " А я не смогла сказать ей "нет", но и "да" произнести была не готова. И тогда Мария Николаевна предложила мне не рубить с горяча, не делать шаг, о котором я могу пожалеть в будущем, а пожить у нее, успокоиться и все обдумать. Она заверила меня, что сына на порог не пустит, если я буду против. А захочу уехать, она не будет препятствовать. Мало того она предложила тайно доставить меня в поселок. Ее машину не досматривают, и Донской не узнает, по крайней мере быстро, что я там. Я согласилась, и Мария Николаевна отвезла меня к себе домой.

Ее старший сын ещё не знает, что я здесь. Он ни разу не приезжал к матери за это время и по слухам, которые доходили до нас, он ищет меня. Марию Николаевну почти никто не посещал, а если кто-то и приходил, то женщина не пускала их в дом. Там пахло мной. И любой оборотень догадался бы, что у хозяйки неучтенные гости. Младший сын Марии Николаевны, Даниил, которого я когда-то спасла, также жил в городе и к матери наведывался нечасто. Женщина заверила, что сейчас он уж точно не приедет. Донской поднял всех на ноги, и они ищут меня.

Мы жили все это время вдвоем, то есть втроем, если считать Малыша. Я немного остыла, все обдумала. И, если говорить честно, дико скучала по оборотню. Но мириться с таким поведением отказывалась. Я понимала, что нам нужно поговорить с Донским, но боялась. Чего? Наверно разочарования. Разочарования в мужчине, когда станет понятно, что он не готов меняться ради меня и идти на уступки. Поэтому я ему и не звонила. А ещё я поняла, что меня сдерживало в наших с Донским отношениях. Меня останавливало чувство, что все решили за нас. Что это не мой выбор, а сработал резонанс. Раз. И вот тебе мужчина. Люби. У меня взыграло чувство протеста и никак не хотело отпускать.

Я привела себя в порядок и спустилась на кухню. Дом у Марии Николаевны был большой двухэтажный. Его стоил отец Максима, который погиб. Там какая-то мутная история была, но, как я поняла, Донской все разрулил и наказал виновных. Мария Николаевна была на кухне. Женщина стояла возле плиты и что-то помешивала. Услышав меня, она повернулась ко мне и расплылась в улыбке:

- А, Дашенька, встала? Проходи. Я сейчас тебя покормлю.

Такая сцена была каждое утро. После моего лечения, женщина чувствовала себя превосходно. Она была благодарна мне и старалась угодить, но все было в меру. Мария Николаевна была на редкость умной женщиной. Она не навязывалась, не лезла в душу, не старалась обелить своего сына. Она давала мне право решать самой, как жить дальше. И за это я была ей очень признательна.

Я села за стол и передо мной появилась тарелка с оладьями и сметаной. Я поблагодарила хозяйку и приступила к еде. Женщина же села напротив меня и со свойственной ей прямотой сказала:

- Даш, тут это… Максим приехал.

От этих слов я чуть не уронила из рук оладушек. Я положила его на место, вытерла руки и посмотрела на женщину.

- Он знает, что я здесь? - спросила.

Мария Николаевна кивнула, а я продолжила:

- Он же из-за этого и приехал? Да?

Опять кивок.

- И что теперь?

Женщина нервно сложила руки на столе и сказала, смотря мне в глаза:

- Он приходил. Я его не пустила. Сказала, что тебя он увидит, только когда ты разрешишь.

- Спасибо. - выдохнула.

- Было бы за что. - невесело усмехнулась она.

Мария Николаевна немного помолчала, а потом осторожно спросила:

- А ты что собираешься делать, дочка? Ты, конечно, прости меня, что лезу не в свое дело, но… я вижу, ты меняешься, когда говоришь о моем сына.

Меняюсь? Возможно. Только развивать эту тему я была не готова.

- Не знаю. - ответила, но потом все же решила сказать, что меня беспокоит. - Знаете, меня очень смущает, что я должна подстраиваться под какой-то резонанс. По сути мы не владеем своей судьбой, а выбираем кого-то по указке.

Мария Николаевна задумалась на время, а потом улыбнулась уголками губ, посмотрела в окно и сказала:

- У меня есть мысли на этот счёт. Ну как мысли? Больше вековые наблюдения. Если ты позволишь, я расскажу.

- Было бы интересно послушать. - согласилась я.

Женщина встала, налила себе чаю и вернулась за стол. Затем отпила немного и заговорила:

- Ты знаешь, я считаю, что резонанс задуман природой не для нас, а для мужчин. Вот у них как раз почти и нет этого выбора. Про это ещё говорила моя мать. И я, прожив уже достаточно долгую жизнь, вынуждена с ней согласиться. - она сделала ещё глоток и продолжила. - В чем состоит женское предназначение? - спросила она и сама же ответила. - Женщина - прежде всего мать! То есть, все ее инстинкты направлены на обеспечение безопасности потомства. Женщины издавна выбирали себе мужчину среди лучших не просто так. Им так говорили инстинкты. Вся суть женщины направлена на то, чтобы найти того самого самого, с кем у нее будет здоровое и сильное потомство, потому что это гарантия того, что дети выживут. Но чем сильнее женщина, тем больше у нее запросы на мужчину. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимала. Мария Николаевна хотела сказать, что женщина делает выбор. Ее слова вызвали ассоциацию с другим разговором, который я запомнила. Мне вдруг вспомнилась теория Никитина-старшего, что женщина выбирает, а ее сила подстраивается, и происходит резонанс. Но… у меня с Донским такого не было…

- Вы хотите сказать, что я сама выбрала вашего сына, поэтому у нас произошел резонанс? - спросила женщину.