От Самары до Сиэттла - Страница 39

Мое первое предложение, касающееся экономии бензина, не было принято управляющим гаражом. Но новый управляющий, назначенный вскоре, был человеком образованным. Это был полковник, который закончил Военную академию в своё время. Хотя он не очень хорошо разбирался в автомобилях, но зато был хорошим управленцем. Работники гаража представляли собой пеструю компанию: два инженера, два студента технических вузов, один офицер и бывший управляющий большого уральского завода, который теперь служил сторожем при гараже.

Я должен был переделать карбюраторы так, чтобы они потребляли меньше бензина. Мне удалось это сделать, результат был хорошим. Я также должен был водить “Оверленд” (Overland), который выглядел хорошо, но был довольно ветхим внутри, поэтому приходилось водить его с большой осторожностью. Эта машина часто использовалась для того, чтобы возить членов совета директоров и высокопоставленных чиновников железной дороги. Все они были вежливы со мной, кроме господина Рихтера, директора Русско-Азиатского банка, который контролировал железную дорогу до революции. Он был очень приветлив со мной, когда мы встречались в компаниях, на вечеринках, но игнорировал меня, когда я был за рулём.

Один из моих пассажиров вёл себя совершенно по-другому. До революции он был генерал-губернатором Восточной Сибири, затем он стал управляющим одного из отделений железной дороги. Его звали Гондатти. Он всегда садился рядом со мной, и когда я доставлял его домой, то он оставался ещё долго в машине, обсуждая со мной ситуацию в Сибири и в Манчжурии. Я думаю, он видел во мне товарища по несчастью: мы оба много потеряли в вихре революции, поэтому были добры и внимательны друг к другу. Другие же русские пассажиры жили в Манчжурии уже по десять-пятнадцать лет и занимали хорошее положение.

Во время одной из поездок Рихтер пригласил меня на встречу с управляющими несколькими мукомольными заводами для обсуждения возможности строительства такой механизированной пекарни, которая была у нас Самаре. Во время этой встречи меня попросили составить пояснительное письмо, описание необходимого оборудования, примерный план этой пекарни. Я подготовил документацию: перечень оборудования, описание подходящего месторасположения пекарни, её план, подсчёт потребления муки в настоящее время и в будущем и топлива, необходимого для печей, возможного потребления электричества.

Когда я это всё предоставил, мне заплатили 200 йен. Через два месяца управляющие пришли к соглашению о постройке пекарни. Они выбрали мой проект, как наиболее эффективный и гибкий. Я получил предложение сконструировать эту пекарню и сделать чертежи, которые были необходимы для её строительства. По проекту я должен был перестроить старое здание. Мне заплатили за эту работу 1200 йен, что было в два раза меньше, чем полагалось по существующим расценкам. Но я не спорил: деньги мне были очень нужны для того, чтобы собрать нужную сумму для иммиграции в США.

Я подал документы на иммиграцию моей семьи и в декабре 1922 г. получил визу на въезд в США, которая была действительна в течение года.

Профессор Гинс был назначен главой отдела контроля на железной дороге. Этот отдел проверял расходы всех других отделов и писал отчёты для вышестоящих органов. Гинс постарался сделать так, чтобы я перешёл работать из гаража в его отдел. В марте я перешёл на эту работу и стал получать на пятьдесят йен больше, хотя эти деньги уходили на оплату обязательного пенсионного налога.

Пару недель я занимался рутинной работой по проверке счетов, а также закупкой различных мелких товаров. Меня ввели в комитет по закупкам.

Затем я получил повышение по службе: меня назначили управляющим одной из секций нашего отдела. Дела пошли неплохо, но стало известно, что этот год является последним, когда американские власти дают повышенную квоту для русских иммигрантов. Если мы хотели попасть в США, то нужно было уезжать сейчас.

Я помог своему племяннику Дмитрию получить американскую визу, и мы заказали билеты на пароход, отправляющийся в октябре в США.

Мои друзья отговаривали меня от иммиграции в Америку, но моему сыну было уже шесть лет, и было мало шансов дать ему хорошее образование здесь, в Харбине. Кроме того, жизнь в этом городе была очень неспокойной: японские войска оккупировали часть Манчжурии, могли в любой момент начаться военные действия между Японией и Китаем, который тоже хотел контролировать Манчжурию. Да и Советы были под боком. Поэтому я окончательно решил перебраться в Соединённые Штаты, куда мы и переехали осенью 1923 г.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В Соединённые Штаты К.Н. Неклютин вместе со своей семьёй прибыл в 1923 г. Первым его американским городом был Сиэттл, штат V Вашингтон. Здесь он проработал в течение двух с небольшим лет в компании “Boeing” в качестве механика, а затем ему удалось найти работу по специальности инженера в штате Миссури.

Неклютин был одним из первых инженеров-конструкторов, приглашённых на работу в новую компанию Universal Match Со. в Миссури. Здесь он успешно занимался разработкой методов повышения экономичности оборудования. Его наиболее выдающееся достижение в области конструирования трансмиссий - разработка и конструирование кулачковых систем в скоростном оборудовании. Одна такая разработка сейчас известна как Ferguson Drive, которая позволяет создавать оборудование, скорость работы которого в два раза выше обычной.

К.Н. Неклютин описал это изобретение в статьях для специальных журналов по инженерии, в докладах на конференциях, а также в своей монографии “Mechanisms and Cams for Automatic Machines”, опубликованной в 1969 г. Неклютину, как инженеру, посвящена статья в журнале “Power Transmission Design”, 7/1976.

В 1944 г. он получил патент на изобретение модели моторной лодки (патент № 2 341 159, выданный государственным патентным Бюро США).

В компании Universal Match Со. К. Н. Неклютин проработал с 1926 г. по 1976 г., то есть полвека. За это время он прошёл путь от рядового инженера-конструктора до вице-президента компании. С этого поста, в возрасте 89-ти лет, ушёл на пенсию.

К. Н. Неклютин до конца своих дней живо интересовался тем, что происходит в Советском Союзе: знакомился с фактами и событиями, анализировал экономическое положение страны, следил за политикой Советского Союза. Он делал публичные доклады о России и Советском Союзе, участвовал в различных мероприятиях, которые организовывались русской общиной г. Сент-Луиса, где он жил в последние десятилетия своей жизни. Вёл очень активную переписку с другими русскими иммигрантами в США, Франции, Швейцарии, помогал материально своим друзьям и родственникам, жившим как на Западе, так и в Советском Союзе. Всё это говорит о том, что связь с русской культурой и историей не прерывалась в семье Неклютиных.

Последние два года своей жизни К. Н. Неклютин жил в небольшом американском городе Накитош, в штате Луизиана, в семье своей внучки. До сих пор некоторые старожилы Накитоша помнят моложавого, элегантного русского господина, который медленно прогуливался по городским улицам.

Умер К. Н. Неклютин в 1978 г., в возрасте 91-го года, в Накитоше, похоронен на одном из кладбищ г. Сент-Луис, Миссури. В Северо-Западном университете Луизианы (г. Накитош), в университетской библиотеке бережно хранится “русский” архив К. Н. Неклютина, переданный в дар его внуками. Именно этот архив позволил узнать нам о незаурядном, талантливом и очень интересном русском человеке, который в любых, самых сложных обстоятельствах оставался энергичным, честным и деятельным - о Константине Николаевиче Неклютине.

Т.А. Муравицкая, доктор философских наук