От рабства к сводобе. Лекции по Ветхому Завету - Страница 7
Известный зоопсихолог Конрад Лоренц писал, что пословица «ворон ворону глаз не выклюет» – не просто выражение, а биологический факт. Этологи давно наблюдают, что при столкновениях, скажем, тех же воронов в борьбе за гнездо или за самку они клюют друг друга – у них мощный клюв с таким крючком, – но никогда не клюют в глаз. Никогда. Здесь их останавливает какой-то механизм.
Я помню, во дни моей юности в Воронежском заповеднике снимался фильм «Лесная быль» о жизни бобров. И для того чтобы немножко нагнать страстей, показали схватку между двумя лосями таким образом, что один лось во время этого поединка убивает другого. Как раз вскоре после съемок фильма мне пришлось работать в этом заповеднике, и я подробно говорил с биологами, которые консультировали киношников. «Ничего подобного никогда не бывает, – говорили они. – И нам чего только ни пришлось выдумывать, чтобы показать трагический конец этого поединка».
У животных нет заповеди «не убий себе подобного». Это инстинкт, он заложен в программу психологии вида. Конечно, есть исключения: я, например, как-то столкнулся с погибшими оленя-ми-дуэлянтами, но виновных не было: они просто запутались рогами после дуэли и, не сумев распутаться, погибли. Но здесь не было убийства. Точно так же и знаменитые дуэли самцов-горилл, которые со стороны выглядят очень страшными, на самом деле являются лишь демонстрацией силы.
А человеку понадобилась заповедь «не убий». Почему? Потому что мы себя должны созидать заново. Оторвавшись от природного целого, человек образует свою особенную планету.
Наверное, некоторые из вас слышали, что долгое время бытовала такая концепция, что солнечная система возникла из огромного языка плазмы и газа, которые оторвались некогда от Солнца и потом стали вращаться вокруг Солнца, постепенно, при остывании, образуя планеты.
В этой гипотезе нет ничего невероятного, но она здесь как бы выглядит притчей или наглядным образом становления человека. Мы оторвались от природы и поэтому создаем что-то свое. И когда человек хочет вернуться назад, к природе, он терпит неудачу.
Человек должен находиться в гармонии с природой, но только как человек. Он не может вернуться назад, эти попытки бесполезны. Они рождают уродливые, смешные формы. Как было в культе Диониса в определенный период истории Греции.
Над этим всегда много размышляли. Так, Руссо заявил, что в единстве с природой человек нормален, вне ее он извращается. А теперь вспомните о русской литературе – вы и там в немалом количестве найдете эти тенденции. Куда бежит Алеко? От цивилизации. Куда стремятся многие герои Толстого? К естественной, близкой к природе жизни.
Но Пушкин оказался мудрее других – он все понял и взвесил. Его герой, убежав от цивилизации, не стал естественным природным человеком, а потащил с собой все свойственные человеку страсти, которые нельзя было оставить в городе: они пришли вместе с ним.
Когда в античное время люди пытались забыть о своей человечности, раствориться в хаосе, это приводило к тяжелейшим эксцессам, к бурным оргиям – женщины бегали по горам и терзали попавшееся им на дороге стадо вместе с пастухами… Человек, пытаясь вернуться к естественному, становился противоестественным…
В этом предпосылки для создания Божьего Закона. Он обращен к новому творению – к человеку, который не может руководствоваться только инстинктами, а должен начать многое заново. Разумеется, я еще раз подчеркиваю, любовь к природе, гармония с природой, бережное отношение к ней – это абсолютно, это аксиома; но это не имеет ничего общего с возвратом к природе или с тем девизом, который выдвигали киники, греческие философы в эллинистический период: жить согласно природе. Нет. Природа живет по-другому.
Прежде всего в природе нет добра и зла, а в нас это есть. Потому что только человек способен выбирать, только человек осознает свои действия и в этом отношении он – чудо! Или урод? Или мутант? Во всяком случае, величайшее исключение. И поэтому Моисеев Закон начинает с самых простых вещей.
Я рассматриваю сейчас этическую сторону, о религиозной стороне мы с вами говорили в прошлый раз: о едином Боге, о едином идеале, об отвержении идолов, о сохранении дня покоя, о благоговении к имени Сущего.
Итак, почему человеку надо было говорить «чти отца и матерь»? Потому что это не заложено в нем как инстинкт! Инстинкт живет совсем по другим правилам, он живет ради продолжения рода и вида. Если вырастает детеныш, мать теряет к нему интерес и выгоняет его. Она поступает так не потому, что бездушна, но потому что пришла пора; ей надо снова проходить цикл размножения, хотя далеко не все детеныши довольны тем, что их покидают.
Я думаю, многие из вас в детстве читали книгу Сетон-Томпсона «Рассказы о животных». Он очень хорошо знал природу и показывал момент разрыва, когда детенышей изгоняют из родного дома, и описывал это как безусловно драматическую полосу в жизни многих млекопитающих. А что касается почитания отца и матери, то мы даже не можем быть вполне уверены, что выросшее животное потом полностью узнает своих родителей…
Возникает совершенно особая ситуация. Ведь иные из вас могут сказать: а вы знаете, я не люблю свою мать. И я могу это понять. Я ни за что не буду вас осуждать за это, вольно или невольно. В любви человек не может быть принужден.
Если у вас нет сердечного расположения, это драматично, это печально, это, наконец, делает жизнь человека безрадостной, мрачной, но факт остается фактом. И поэтому человеку сказано: «возлюби Господа Бога твоего», но «чти отца и мать». Есть разница. Найди в себе то, что возносит тебя к Высшему, но если у тебя нет чувств по отношению к отцу и к матери, тогда чти их! Это расшифровывается элементарно: как уважение, как помощь, как внимание, как элементарная забота…
Мне очень часто, почти ежедневно, приходится посещать больных и старых, и бывает горько – хотя, в общем, я не скажу, что это частая картина, но и не редкая, – когда пожилые родители, оттесненные куда-то на задний план, стали помехой: все ждут, когда они умрут и освободят место…
В этом проявляется какое-то ужасное равнодушие, в котором мне видится равнодушие животного. Я еще раз повторю: животное здесь невиновно, оно живет по другим законам, хотя оно тоже испытывает и эмоциональное состояние, и привязанность, и страх.
Я помню, как когда-то у меня жили крысы – целое семейство, и они размножались. Я наблюдал их психологию и взаимоотношения. И когда отец семейства, такой старый «крестный отец» умер, то они поволновались, походив вокруг, а потом стали ходить по нему. Я не успел вытащить его тело, а они уже ходили по нему, как по тряпочке… Как они все это воспринимают – загадка. Но когда люди поступают почти так же – это уже не загадка, а глубочайшая деградация.
Заповедь о почитании родителей вошла в плоть и кровь христиано-иудео-мусульманской цивилизации. По существу, большая часть мира ею охвачена. Но, к сожалению, этот закон был необычайно подорван в городских условиях.
На Кавказе, особенно в селах, вы знаете, что когда идет старик, любой молодой человек, тем более девушка, обязательно уступит ему дорогу: старик пользуется уважением. Я думаю, что вам не надо это напоминать и объяснять. Там это норма цивилизации, там чтят отца и мать.
Откуда у нас возникла другая картина? Я считаю, что, живя в нашей стране, мы должны с огромным вниманием отнестись к кавказской традиции, которая, конечно, тоже прошла через свои трудности, испытания, но все-таки выстояла… Честь и хвала народам и племенам, которые сохранили это. Я имею в виду большинство народов Кавказа, исповедующих разные религии: ведь там есть и христиане, и мусульмане.
Почему у нас не сохранилась эта традиция? Потому что мы деклассированные в массе своей люди. Потому что место, где мы живем, – это не город! Сейчас многие «деревенщики» часто отмечают, что деревня сохранила традицию, а город – нет. А я вам скажу, что города Советского Союза – это и есть деревня, только сошедшая с ума.